– Любой моряк на «Ядовитой орхидее» может отдать вам приказ, – подхватила Дракеша («Похоже, у них с Эзри эта речь давно отработана», – подумал Локк). – А вы его обязаны выполнить. С наказаниями у нас просто – вздумаете лодырничать или от работы отлынивать, получите от кого-нибудь взбучку; устроите драку – за борт отправитесь. Что, не верите? Спросите моих людей, вам все расскажут.

– А долго нам драйщиками быть? – спросил кто-то из матросов помоложе.

– Пока не отличитесь, – ответила Дракеша. – Так, сейчас мы снимемся с якоря и отправимся в Порт-Транжир. Те, кто хочет уйти с корабля, скажите об этом сразу. У меня не невольничий корабль, в рабство вас не продадут, кормить и поить будут, но денег не ждите. А в Порт-Транжире без медяка в кармане долго не проживешь, там до вас никому дела не будет, так что уж лучше сразу в рабство – хозяин о невольниках хоть как-то, да заботится. Если по пути в Порт-Транжир мы встретим какой-нибудь корабль и я решу его захватить, – продолжила она, – то у вас будет возможность отличиться. Как поднимем красный флаг, так вы первыми на абордаж пойдете, прежде всей команды, и не важно, как вас там встретят – огнем, стрелами или бритвенной сетью, – вы первыми все это на своей шкуре попробуете и первыми кровь прольете. Если выживете – молодцы, считайте себя моряками «Ядовитой орхидеи», а кто откажется – останется в Порт-Транжире. В драйщиках долго не задерживаются, – сказала Дракеша и кивнула Эзри.

– Отныне место вам на полубаке и на шлюпочной палубе, отсюда и до грот-мачты на шкафуте, – сказала лейтенант Дельмастро. – Без особого разрешения не смейте ни спускаться на нижние палубы, ни брать инструмент. Если кто оружие у наших людей попытается отнять или еще как им обзаведется – умрет на месте. Эта заповедь соблюдается неукоснительно, без исключений. Если с кем-то из команды захотите помиловаться или они вам сами это предложат, а вы не прочь – дело ваше, только в свободное время, и не у всех на виду, и, уж конечно, не на верхней палубе. В том, что происходит по доброй воле, стыда нет. А решите кого-нибудь снасильничать, то молите всех богов о быстрой смерти, потому что вам ее все равно не избежать. Эта заповедь тоже соблюдается неукоснительно.

Капитан Дракеша указала на Локка и Жана:

– К вам присоединятся Равейль и Валора.

Матросы недовольно заворчали, и Замира нарочитым жестом опустила руку на эфес сабли:

– Вы что, забыли, что сами их в открытое море отправили, на волю Ионо, – а час спустя я их подобрала. Так что те, кто считает себя мудрее Владыки Алчных вод, первыми за борт и отправятся – пусть сами ему жалуются на неправедный суд.

– Равейль и Валора, как и вы, – драйщики, помойная вахта, – добавила Эзри.

Недовольное бормотание не стихало.

– На моем корабле каждому равная доля полагается, – кашлянув, сказала Замира.

Все встрепенулись.

– Корабельного баталера зовут Гийом. Он оценивает добычу. Одна треть идет на содержание корабля – паруса, оснастка, починка и прочее снаряжение. Остальное делится поровну между всей командой. Из того, что мы на «Красном гонце» взяли, вам не причитается не центира, и это не обсуждается. Но если по пути в Порт-Транжир нам встретится корабль и вы станете полноправным членом команды, то получите свою долю денег, вырученных от продажи «Красного гонца». Повторяю, только те, кто станет членом команды.

Локк невольно восхитился и разумным подходом к разделу добычи, и ловкостью, с которой Замира не только рассеяла недовольство недавних пленников, но и превратила «Красного гонца» из неприятного напоминания о поражении в заманчивое обещание груды серебра.

Капитан Дракеша повернулась и ушла на корму, оставив Дельмастро отдавать последние распоряжения. Матросы возбужденно загомонили.

– Молчать! – звонко выкрикнула Эзри. – В общем, это все. Чуть позже вас накормят и пива дадут, по полкружки. А завтра разберемся, кто из вас что умеет, и приступим к работе. Кстати, капитан не упомянула только об одном… – Она умолкла, требуя всеобщего внимания. – У капитана Дракеши двое детей – сын и дочь. По большей части они сидят в капитанской каюте, но им позволено гулять по всему кораблю. Эти дети для вас священны, как реликвия, а то и больше. Запомните это хорошенько. Если хоть кто-то скажет им неласковое слово, то я своими руками такому уроду причинное место к фок-мачте прибью и оставлю подыхать от жажды. Команда «Ядовитой орхидеи» лелеет их, как родных, так что ради их спасения будьте готовы хоть шею сломать. Имейте в виду, я не шучу.

Судя по всеобщему молчанию, внушение возымело действие, и Дельмастро кивнула. Тут с юта прозвучал голос Дракеши, усиленный рупором:

– Поднять якоря!

Дельмастро приложила к губам свисток, висевший у нее на груди на кожаном шнурке, и трижды свистнула.

– Пошел шпиль! – громогласно объявила она. – Вымбовки вставить! Поднять якоря готовьсь! Помойная вахта, все к шпилю, живо!

Подгоняемые лейтенантом, бывшие матросы «Красного гонца» потащились на середину палубы, где при свете фонарей между фок-мачтой и курятником уже суетились моряки, вставляя длинные брусья вымбовок в якорный шпиль. Какая-то женщина посыпала песком доски палубы. Локк с Жаном устремились вслед за Джебрилем.

– Добрый вечер, Равейль, – ухмыльнулся он. – Ты какой-то… разжалованный.

– И весьма рад этому, – ответил Локк. – А сам-то ты как? Часа не прошло, как меня за борт отправили, – и погляди, что с кораблем стало…

– А по мне, так стало гораздо лучше, – сказал кто-то у него за спиной.

– Согласен, – закивал Локк, решив, что для общего блага в ближайшие дни бывшему капитану Равейлю лучше изображать смиренное раскаяние. – Всецело согласен.

Эзри протолкнулась сквозь толпу, вскочила на якорный шпиль и уселась на широкой тумбе, скрестив ноги.

– Канат принять готовы? – крикнула она.

– Готовы! – донеслось из люка.

– По местам! – сказала Эзри.

Локк пристроился рядом с Жаном и навалился на брус вымбовки – якорный шпиль «Ядовитой орхидеи» размерами намного превосходил шпиль «Красного гонца», и вращали его на двадцать человек больше.

– Ну, вперед! – сказала Эзри, когда все заняли места у вымбовок. – Навались! Тронулись! Всей грудью навались! Плеч не жалей! Быстрее, быстрее! Погнали, чтоб завертелась!

Локк изо всех сил толкал вымбовку, песок хрустел под ногами, впивался в босые ступни, царапал нежную кожу между пальцами. Впрочем, никто вокруг не жаловался, и Локк, прикусив губу, терпел. Эзри кружилась, сидя на верхушке шпиля; постанывала якорная лебедка, цепь с лязгом укладывалась в канатные ящики; у бакборта на носу собрались матросы закрепить якорь. Через несколько минут Эзри пронзительно свистнула:

– Стоп шпиль! Левый якорь крепить! Якорь-цепь на стопора!

– На левый галс! Марсовые к вантам на фок и грот! – раздался усиленный рупором голос Дракеши. – Марсели и брамсели!