Они сидели друг против друга – Грей, под вечер сменивший халат на пижаму, и Патриарх, укутанный в экранированные ткани. Крошечный амулет на груди Патриарха, наверняка прячущий внутри себя антисканер, мерцал, отражая пламя свечей.

– Кофейная церемония, рожденная в древности на материке Америка, это одна из немногих моих радостей, – заметил Грей.

Чашечка кофе нырнула под плотную ткань, скрывавшую лицо.

– Возможно. Но в древности не существовало кофейных церемоний. Вероятно, вы плохо информированы, Император.

Грей улыбнулся. Ссориться с Патриархом было смешно. Он властвовал в той сфере, которая абсолютно не интересовала Грея.

– Вам виднее, Владыка. Я знаю, что у церкви прекрасные архивы… и информаторы.

– Это порой бывает полезным. Немногие постигают Единую Волю до предела, доступного человеку, но зато они верны ей до конца.

– Я рад за церковь. Еще кофе?

– Благодарю. У нас есть прекрасные источники даже при Кертисе Ван Кертисе.

– О-о…

– В последнее время они обеспокоены, Император. И ваше решение расследовать деятельность Кертиса радует церковь.

– Я вижу, что источники есть не только при Кертисе. Сахар?

– Благодарю. Церковь не причастна к делам мирским. Но когда затрагиваются основы веры, мы не вправе быть безучастными.

– И чем же Ван Кертис затронул интересы Единой Воли?

– «Линией Грез».

– Что?

– «Линия Грез» – так Кертис Ван Кертис называет свой новый проект. Нам известно немногое, но ряд источников были обеспокоены влиянием этого проекта на основы веры.

– Сливки?

– Благодарю. Я надеюсь, что Император будет столь же щедр с информацией, которую может доставить клинч-командор Шегал, как и с прекрасным кофе.

Грей принужденно засмеялся:

– У вас великолепные источники, Владыка. Чуть больше информации не помешало бы… клинч-командору Шегалу.

– Достаточно. Лишняя ложка сливок испортит кофе, Император.

– Вы неподражаемы, Владыка. Кроме планов Кертиса, у церкви нет никаких проблем? Финансирование, пропаганда?

– Истина выше денег.

– Только когда опирается на них.

– Мы будем признательны Императору за помощь… если в ней возникнет потребность.

Несколько минут они пили кофе молча.

– Я хотел бы знать ваше мирское имя, Владыка, – сказал Грей.

– К сожалению, я забыл его. Благодарю вас за кофе. Надеюсь, что Император посетит храм Единой Воли.

Грей поколебался:

– Возможно.

– Я угощу вас прекрасным чаем. Чайная церемония действительно уходит корнями в далекое прошлое.

– Прошлое давно минуло, и никто не знает, каким оно было.

– Прошлое стало настоящим, Император. Достаточно оглянуться вокруг, чтобы увидеть его.

Патриарх поднялся.

– Я навещу храм… после Преклонения Ниц и возвращения Шегала, – сказал Грей. – Империя ценит церковь Единой Воли… ее заботу о единстве человечества.

Темная фигура склонила голову в поклоне.

– Почему я должна верить, тебе, Дач? – Голос Каховски был едва слышен. Она и сама почти исчезла в своем огромном кресле перед нетронутыми тарелками, лишь бокал вина опустел. – Ты мог соврать…

– Зачем?

– Не знаю. Ты убийца, Кей. Твоя психика живет по своим законам…

– Вы тоже убийца, Ванда. Вы были Немезидой Империи. Не крейсеры и истребители решили Смутную Войну – нет. Беспощадность, жестокость, неотвратимость мести – вот что сломало чужих. Никто не умел ненавидеть так, как мы.

– Кончилось время ненависти…

– Оно длится с сотворения мира! Вы сами сделали себя символом человеческой ярости. Вы знали, на что идете – на кровавые сны, которые не кончатся никогда, на жизнь вне закона… Вы хотите повторения Смутной Войны?

– Дач, я не верю твоему рассказу!

– А я верю, – тихо сказала Рашель. Она сидела рядом с Каховски – тоненькая, напряженная, не отводящая от Кея глаз.

Ванда отмахнулась:

– Дач, ты предлагаешь мне участие в заговоре против Императора! Мне, полковнику СИБ!

– Вы служили не Грею и не Империи. Вы служили человеческой расе – как умели и как считали нужным. Потому и должны меня понять… я такой же урод.

– Да?

– Я тот лейтенант с Хаарана, который был Корью.

Каховски замолчала, хватая ртом воздух.

– Вы можете проверить это. Алкарисы узнали, значит, информация где-то существует. Вы можете убедиться, что Томми – клон Кертиса. Это подтверждает мои слова.

– Или то, что Ван Кертис хочет чужими руками расчистить трон!

– Запросите информацию о Граале. О Злой Земле. Слетайте туда, в конце концов!

Сейчас Кей почти ненавидел эту старую женщину, перед которой преклонялся. Она не хотела поверить, не хотела вернуться в свои сны.

– Рашель, открой окно, – тихо попросила Ванда. Девушка беззвучно встала из-за стола.

– Поверьте мне, полковник, – прошептал Кей. – Пожалуйста.

– Томми, – старуха медленно повернула голову, – мне нужен будет соскоб твоей слизистой… пункция из мышцы… пара капель крови… – Она заколебалась, но закончила: – Семенная жидкость. Извини, мальчик. Я знаю методы фальсификации генотипа и не хочу рисковать.

Юноша едва заметно покраснел. Но голос его казался ровным.

– Я понимаю, госпожа Каховски.

– Генный код Ван Кертиса должен быть в военных архивах… не проблема… – сама себе пробормотала старуха. – Ладно… Кей, ты вел запись беседы с алкарисом?

– Конечно.

– Мне нужен оригинал.

– Я вел запись на диск и на оптокристалл. Вы их получите.

– Умный. Кей, твои записи прокрутят очень хорошие специалисты. Очень. Любая подделка будет раскрыта. Если хочешь, можешь уйти прямо сейчас.

– Я не лгал.

Дождь стучал за открытым окном – монотонный, затихающий. Рашель осталась стоять, не подходя к столу: молчаливая, словно бы повзрослевшая.

– Девочка, мне и впрямь интересно твое мнение, – хрипло произнесла Ванда.

– Кей не врет.

– Конечно… Рашель, тебе не стоит больше здесь появляться. Что бы мы ни решили. Понимаешь?

Секунду Каховски ждала ответа, потом резко спросила у Кея:

– Что она делает?

– Улыбается, – отводя глаза, ответил Дач.