Существовали и другие типы посвятов, такие как Поселенцы, Селекционеры, Охотники, но Берман отказался рассказывать о них, сказав, что «нечего тебе о таком думать, чувак».

Сами перемещения по мирам могли осуществляться различными способами. Например, можно было воспользоваться Большим Метро. Оно имело многие тысячи веток, на каждой из которой могли находиться десятки тысяч станций. Однажды, по словам Бермана, он ехал с одной станции на другую более недели, и это вовсе не было чем-то неординарным. Самая обычная командировка…

Однако никто не имел точной карты Большого Метро, поэтому в Метрострое существовали специальные команды Картографов – ведь Машина еще к тому же постоянно перестраивала эти ветки, добавляла и убирала станции, меняла миры, к которым они приводили, в общем, часто вела себя как капризная девушка. И в чем тут заключался скрытый, сакральный смысл, никто не знал.

Впрочем, для недалеких путешествий существовали и отдельные устройства, трансферы – как правило, довольно громоздкие и ограниченные по своим возможностям агрегаты. Обычно их маскировали под различную технику, например, таким был трактор, который использовал Михаил в Малоохтинском парке. В этом случае можно было напрямую перейти из одного мира в другой, что часто было куда удобнее и практичнее.

Встречались и довольно миниатюрные аппараты, мини-трансферы, самых разных форм и расцветок, однако они настраивались только на несколько фиксированных маршрутов «из точки А в точку Б», были ненадежны и подвержены помехам, а потому использовались весьма ограниченно, в случаях, когда уже просто некуда было деваться.

Однако Пашку и его параллоидов перемещала самолично Машина! Она тасовала их словно карты в бесконечном сверхъестественном пасьянсе. Не было в Санкт-Петербурге никаких физических границ-порталов, которые реагировали бы только на Пашку или одного из его параллоидов, словно на неких избранных. Были лишь логические, воображаемые границы, которые по своему разумению разметила Машина, на них она хватала и перетаскивала параллоидов туда, куда ей заблагорассудится. Почему и зачем – Берман сказать не мог, и в этом смысле Пашка и его «саморезы» все-таки являлись избранными, хотя и без всякой мистики.

Тех, кого перемещала Машина, называли Прыгунами, и они были большой редкостью. Никто не знал, по какому принципу или алгоритму Машина вдруг выбирает обычного человека и начинает кидать его из мира в мир. Но такое случалось. И все – и Метрострой, и сталкеры, и Хранители с гангстерами охотились за ними, хотя зачастую контролировать Прыгунов против их воли просто невозможно.

– Такое впечатление, будто тебя специально заманили в Большое Метро, – уже изрядно заплетающимся языком сказал Михаил. – Если и в твоей квартире, и в офисе время от времени менялись миры, значит, кто-то хотел, чтобы ты скорее заметил все те странности, понимаешь? Ну, эти… Харрисоны там всякие, цветные двери и чего там еще у тебя было, не помню… Кто-то хотел тебя здесь видеть, очень. Но честное слово, это не мы!

– А не проще было просто прийти ко мне и все рассказать? – держа непослушную голову обеими руками, осведомился Пашка. – Зачем же так сложно? Доказать, умеючи, – несложно. Или даже выкрасть меня, если уж на то пошло.

– Значит, нельзя. Да это просто моя версия, что ты ко мне привязался? Откуда ж я знаю?! Ты еще бушь? Наливай!..

Пьянка продолжилась. Выяснился также вопрос по поводу безопасности перемещений Прыгунов. Так как это был процесс, полностью контролируемый Машиной, она сама решала, кого и в какой момент перемещать. Все соединения миров на границах были условностью, всего лишь рассчитываемым параметром некоего алгоритма. Если Прыгун пересекал границу на высокой скорости, скажем, в машине, а в соседней Вселенной в этом месте параллоида не существовало, она могла сделать что угодно: отменить перемещение или же человека переместить, но мгновенно остановить его и поставить не на шоссе, а в стороне или же вообще сменить соседний мир на тот, в котором параллоид двигался точно так же, а значит, подмены никто не замечал. В любом случае Берман не припоминал достоверных случаев, чтобы Прыгуны попадали в неприятные ситуации: по-видимому, Машина все-таки заботилась о них.

Пашка заметил, что в метро, перед тем как они встретились с Кулебякой и священником, Машина переместила всю троицу, а не только его одного. За руку девчонок он не держал.

– И такое может быть, – кивнул Берман, – хотя и редко. Но в такой компании всегда должен присутствовать хотя бы один Прыгун. Машина – она хитрая, и пути ее неисповедимы, что хочет, то и творит, тут уж ничего не попишешь. Никаких правил для нее не существует! Скажем, если хочешь прихватить с собой человека, нужно брать его за руку. Но иногда этого не требуется, и не спрашивай меня почему. Или вот станции в метро – она «клепает» их как хочет. Может создать на одной из них обстановку, точно соответствующую миру, к которому ведет ее эскалатор, а может и совсем другую. Или вообще, как в твоем случае – надписи на одном языке, а фразы из громкоговорителя – на другом. И через неделю там все меняется! Само собой, в один миг и незаметно. Сложно делать долговременные форпосты в Большом Метро, сложно… Тут вообще часто сидишь и думаешь, как бы самому не исчезнуть, да вроде пока судьба миловала… Но прийти на следующий день в свой кабинет и не узнать его – обычное дело.

Пашка вертел от недоверия головой. Как им вообще удавалось тут что-то контролировать?!

– Может быть, это самое ваше Метро тоже имеет кучу параллельных версий? – высказал он предположение. – И они меняются ровно в полночь! А что? Очень может быть…

– Типун тебе на язык! – взревел Берман. – Я тут один, без всяких своих саморезов!

– Уверен? – икнул Пашка. – На все сто?

– На все сто! – стукнул кулаком по столу Михаил, и больше они к этому вопросу не возвращались.

– А по поводу твоей Алины… – сказал он несколько позже. – Знаешь что? Повремени, пока мы не разберемся со всем этим. Нужно понаблюдать за тобой и твоей квартирой. Возможно, за твоей драгоценной личностью будут охотиться: или Грюнвальд, будь он неладен, или Хранители, или Вастеды…

– Вастеды? А это еще кто?! И как они будут за мной охотиться? – Перед глазами Пашки уже все плыло, мир потерял свои очертания и даже в определенной степени смысл. – Еще одни корявые из дальних миров?

– Типа того, – кивнул Берман, чуть не ткнувшись носом в недоеденный салат.

– То есть я буду… приманкой? – икнул Пашка. Звучало это как-то нехорошо!

– Я бы не называл это так грубо, – заметил Берман. – Но ты же хочешь помочь нам? Ты хочешь сам стать посвятом, а? Подумай, не кипешуй почем зря.

Пашка задумался. Стать метростроевцем, настоящим посвятом? Это было бы круто, правда. Наверное, стоило рискнуть. Ну что ж…

– Я согласен, – наконец кивнул он, и Михаил еле заметно ухмыльнулся. – Но что им нужно от меня, всем этим Хранителям и Грюнвальдам? Почему я такой «драгоценный» для них? Потому что я Прыгун?

– Кто ж их разберет? Подозреваю, из-за того, что метка твоя поддельная – ведь это угроза системы безопасности и идентификации всех посвятов! А это уже серьезно… Поэтому если будешь бегать к Алине в ее мир – подставишь ее. Те, кто имеет доступ к Машине, смогут тебя вычислить, при желании, конечно. А это, брат, нехорошо. Ты в ответе за ее судьбу, усек? Так что погоди немного.