Персефона указала на каменное изваяние в центре двора.

– Мы, жители Далль-Рэна, поклоняемся богине Мари, которая спасла нас от уничтожения и явно сильнее всякого фрэя. Она даровала нам Рэйта, Сури, Нифрона и Арион. Надеюсь, Мари проведет нас сквозь любые бури в новый мир, где нам не придется жить каждый день так, словно он последний. Нас ждет светлое завтра, новая эпоха, в которой не будет места ложным богам, и мы сможем решать свою судьбу сами!

Толпа одобрительно захлопала, и Персефона воспользовалась моментом, чтобы скрыться в чертоге, вновь ставшим ей домом.

Извечный огонь погас. Впрочем, несколько угольков еще теплилось. Она взяла пару щепок, сунула в очаг и подула. Поднялся дымок. Персефона снова подула, и появилось пламя. Она подбросила еще дров. Когда огонь разгорелся, она прошла в центр зала и села на трон вождя.

* * *

– Что за убогое копье! – воскликнул Нифрон, подойдя к стоявшему на стене возле ворот Малькольму.

Став официальным членом клана Рэн, Малькольм вызвался сторожить той ночью. После тяжелого дня все давно повалились спать. Огни погасли, лишь полная луна светила, озаряя дорожку.

– Я называю его Нарсирабад.

– Мило, – ответил Нифрон и перешел на фрэйский. – Ты меня избегал.

– Долгий выдался день.

– Я здесь уже вторую неделю. Почему мы разговариваем только теперь? И почему мне пришлось идти к тебе, а не наоборот?

На этот раз Малькольм ответил на фрэйском.

– Думаю, нам не стоило появляться вместе. Не в наших это интересах.

– А я думаю, что ты слишком увлекся жизнью за стенами Риста. Вероятно, вкус свободы пришелся тебе по душе. Собираешься сбежать? – спросил Нифрон. – Поэтому и вызвался стоять на воротах?

Нифрон не дал Малькольму возможности возразить. Он прошел мимо него вдоль стены, вглядываясь во тьму на северо-западе. Заговорил он уже на рхунском.

– В тех землях прошла моя юность. За Эврлином начинались настоящие приключения. Снеговые вершины Хэнтлина служили пристанищем злобным грэнморам. Среди зазубренных скал Адэндал-Дьюрата скрывались гоблины. Луга изобиловали дичью, в Харвудском лесу таились страшные тайны. Я купался в золотых закатах, бродил под луной и радостно бросался навстречу любым испытаниям. Даже среди инстарья я легенда и герой!

– Алон Рист тоже был героем, – напомнил Малькольм. – И Атэлла. Все истории заканчиваются одинаково.

Нифрон шагнул к Малькольму, положил руку на плечо бывшему рабу, держащему Нарсирабад, и прошептал на фрэйском:

– Кажется, я велел убить Шегона тебе!

Малькольм ответил неловкой, виноватой улыбкой.

– Я послал тебя с ним именно для этого. Забыл? Представь мое удивление, когда я узнал, что Убийцей Богов стал Рэйт, а не мой раб.

– Я не твой раб! Я принадлежал твоему отцу.

– Разве ты не слышал? Он мертв. Теперь ты – моя собственность.

– Не думаю, что Феррол узаконил рабство.

Нифрон тихо рассмеялся и облизнул губы.

– Уж ты-то должен знать, как я отношусь к законам.

– Даже твой отец не считал меня рабом!

– Судя по тому, как он умер, умом отец, к сожалению, не отличался. Теперь объясни-ка мне, чем вызван твой провал в памяти. Почему Шегона убил Рэйт, а не ты?

– Причин две, – ответил Малькольм. – Во-первых, как ты только что сказал, многие считают меня твоей собственностью и благодаря этому связали бы с убийством Шегона тебя. А это было нежелательно.

– Я был готов рискнуть.

– Во-вторых, вернулись бы мы с Мэрилом, тыча пальцами друг в друга, и ты наверняка казнил бы нас обоих. Я же рисковать не был готов.

Нифрон сжал губы и кивнул.

– Очень умно с твоей стороны… Ты совершенно прав, однако я не знаю, как этому отнестись. Раньше никому не удавалось меня перехитрить. Это здорово нервирует.

– Принимая во внимание твои планы, ты и должен нервничать.

Нифрон покачал головой.

– Ничуть. Все, что я сделал и готовлюсь сделать, предначертано богом.

Малькольм недоверчиво поднял бровь.

– Неужели? И каким именно богом?

Нифрон лукаво ухмыльнулся.

– Я еще не решил…

– Мы вне опасности? – крикнула Персефона дубу.

Магда была самым старым деревом в лесу, огромным и величественным. Стоять под ней – все равно, что смотреть на океан или гору, и Персефона чувствовала себя совсем маленькой. Сообразив, что вопрос всего из трех слов звучит чересчур просто или же слишком расплывчато, она добавила:

– Нужно ли сделать еще что-нибудь, чтобы защитить мой народ от фрэев?

Персефона ждала ответа.

Подул ветер, дерево задрожало, и с него упала огромная ветка. Коснись ветвь земли на пару дюймов ближе, она зашибла бы женщину насмерть.

Персефона подпрыгнула от неожиданности.

– И что это было? – спросила она у Сури.

Девочка-мистик с белым волком посмотрела на упавшую ветку и пожала плечами.

– Думаю, просто ветер. Похоже, надвигается буря.

В прошлый раз, когда Персефона обратилась к дереву за помощью, совет Магды спас обитателей далля. Теперь она пришла вновь. Со времени первого визита миновала пара месяцев, и жизнь в Далль-Рэне вернулась в привычную колею. Разрушения, вызванные схваткой двух миралиитов, устранили, однако Персефона знала, что это лишь начало. Остались нерешенные вопросы, на которые не могли ответить ни люди, ни фрэи.

– Что-нибудь есть не так? – спросила Арион.

Фрэя все еще изучала рхунский. Она стояла возле Сури и Минны, наблюдая за происходящим с большим интересом. Падера связала для нее чудаковатую зеленую шляпу, и теперь миралиит выглядела куда более дружелюбно и куда менее божественно. Арион пошла вместе с ними, чтобы увидеть оракула в действии.

Сури посмотрела на дерево.

– Не знаю.

– Что говорит Магда? – крикнула Персефона, стараясь перекрыть нарастающий шум ветра.