Хотя ричмондский бомонд неодобрительно относился к нему из-за его страсти к женщинам с сомнительной репутацией, Мэллори оказался способен создать флот из ничего. Он скупал буксиры, таможенные суда и речные пароходы, которые превращал в канонерские лодки для патрулирования гаваней. Понимая, что не сможет бросить вызов северянам на своих условиях, Мэллори решил сосредоточиться на нескольких узких задачах, которые, при всей ограниченности ресурсов, смогли бы принести Югу максимальную пользу. Он санкционировал использование «торпед» (мин — по современной терминологии), которые должны были устанавливаться при входах в гавани и в устьях рек — к концу войны такие «дьявольские машинки» потопили или повредили 43 военных судна федералистов. Он стимулировал строительство «торпедных лодок» — небольших полуподводных судов сигарообразной формы, подводивших контактные мины под обшивку блокадных судов, и это изобретение находилось всего в одном шаге от настоящих подводных торпедных лодок. Армия Конфедерации первой в мире испытала в бою подводную лодку «Ханли», которая три раза тонула во время испытаний, причем всякий раз команда гибла (этой судьбы не избежал и конструктор лодки Хорас Ханли). В 1864 году ей удалось-таки потопить блокадный корвет северян, после чего она сама пошла на дно в четвертый — и уже последний — раз.

Мэллори был наслышан об экспериментах с броненосцами, проводившимися в Англии и Франции. Он считал, что лучшим способом прорвать блокаду будет постройка (или покупка) нескольких таких судов нового поколения, оборудованных железными таранами, чтобы топить деревянные суда, блокировавшие побережье Конфедерации. В июне 1861 года Мэллори отдал приказ восстановить полуразрушенный фрегат северян «Мерримак» и переделать его в первый броненосец южан, переименовав по такому случаю в «Виргинию». Хотя работа протекала медленно из-за недостатка средств, южане очень сильно надеялись на свое секретное оружие (которое, впрочем, было секретом Полишинеля для федералистов, чьи разведчики легко добыли нужные сведения из-за неумелой конспирации южан). Конфедераты начали переоборудовать и другие суда, но при этом надеялись, что основной стройплощадкой для броненосцев и других кораблей станут британские верфи. Для решения этой щепетильной задачи Мэллори назначил выходца из Джорджии Джеймса Баллока.

За плечами последнего был четырнадцатилетний опыт службы в военно-морском флоте Соединенных Штатов и восьмилетний — в торговом, поэтому Баллок знал о судах все. Также он обладал тактом, хорошими манерами и деловой хваткой, необходимыми для выполнения такой непростой работы, как постройка кораблей в стране, чье законодательство о нейтралитете порождало массу проблем. Прибыв в Ливерпуль в июне 1861 года, Баллок быстро подписал контракты на постройку двух парусно-паровых крейсеров. Это были прославившиеся впоследствии рейдеры «Флорида» и «Алабама». Осенью 1861 года он купил быстроходный пароход, погрузил на него 11 тысяч энфилдских винтовок, 400 бочонков с порохом, несколько орудий и огромное количество обмундирования, после чего сам встал на капитанский мостик и провел судно в Саванну, благополучно миновав блокаду. Пароход этот был переоборудован в броненосное таранное судно южан «Атланта». Сам Баллок вернулся в Англию, где продолжал тайные переговоры по покупке судов. Его деятельность побудила одного историка с энтузиазмом назвать вклад Баллока в дело Конфедерации сопоставимым лишь со вкладом Роберта Ли[634].

Крейсеры-рейдеры, построенные в Великобритании, были важной частью военно-морской стратегии южан. В любой войне торговые суда противника являются законной добычей. Конфедераты посылали вооруженные рейдеры бороздить океан в поисках судов северян. Первоначально южане зависели от нанимаемых ими каперов. Разновидность пиратства, известная еще с древнейших времен, каперство с большим успехом применялось американцами во время Войны за независимость и англо-американской войны 1812 года. В 1861 году Джефферсон Дэвис предложил использовать эту тактику и против янки. 17 апреля Дэвис гарантировал выдачу каперских свидетельств всем судовладельцам, которые бы этого пожелали. Вскоре около двадцати таких судов патрулировали атлантическое побережье, и к июлю на их счету было две дюжины трофеев.

Северных торговцев охватила паника, их мольбы заставили военно-морское командование Союза перебросить участвовавшие в блокаде корабли на преследование каперов. В этом деле были достигнуты некоторые успехи, спровоцировавшие кризис в официальном отношении к войне. Отказываясь видеть в Конфедерации законное правительство, Линкольн 19 апреля 1861 года выпустил прокламацию, где угрожал поступать с пойманными экипажами каперов как с пиратами. К середине лета уже немало членов таких экипажей томились в тюрьмах северян, ожидая судебного разбирательства. В ответ Джефферсон Дэвис заявил, что за каждого члена команды капера, повешенного по обвинению в пиратстве, он будет казнить одного военнопленного федералиста. Развязка наступила, когда осенью 1861 года суд Филадельфии вынес обвинения в пиратстве нескольким офицерам капера. Дэвис приказал бросить жребий среди военнопленных, и проигравших (среди них был и внук Пола Ревира[635]) собирались повесить в ответ на шаги северян. Страна уже готова была стать свидетелем кровной мести, когда Линкольн пошел на попятную. С точки зрения закона его позиция была несостоятельна, так как в той же прокламации, что приравнивала каперов к пиратам, Линкольн вводил и блокаду Конфедерации. Эта мера недвусмысленно переводила конфликт из разряда внутреннего мятежа в настоящую войну, и решение союзного правительства от 3 февраля 1862 года считать плененных членов экипажей каперов военнопленными было еще одним шагом в том же направлении.

К этому времени, впрочем, каперы Конфедерации исчезли с морских просторов. Их успех был кратковременным, так как блокада затрудняла доставку захваченных судов в южные порты, а прочие державы закрыли свои порты для таких операций. С этого времени Конфедерация стала прибегать к помощи рейдеров — судов, укомплектованных военными моряками и предназначенных для потопления, а не для захвата вражеских судов. Переход от каперства к рейдерству начался уже в июне 1861 года, когда пятипушечный паровой шлюп конфедератов «Самтер» миновал капкан блокады в устье Миссисипи и направился в Атлантический океан. Его капитаном был Рафаэль Семмс из Алабамы, ветеран флота Соединенных Штатов, отдавший ему тридцать лет жизни и превратившийся теперь в главное орудие мщения этому флоту. В течение полугода «Самтеру» удалось захватить или сжечь восемнадцать кораблей, прежде чем союзный флот в январе 1862 года наконец запер его в гавани Гибралтара. Семмс продал «Самтер» британцам, а сам отправился через всю Европу в Англию, где принял командование над знаменитой «Алабамой», достигнув на ней еще больших успехов.

Несмотря на всю находчивость и изобретательность, южане так и не смогли лишить северян превосходства ни в открытом море, ни в прибрежных водах и устьях рек Юга. Основные надежды Конфедерации были связаны с ее сухопутной армией. Гордясь своим военным искусством, южане были убеждены в способности разгромить янки в честном (а хоть бы и в нечестном) бою. Уверенность в том, что один конфедерат уложит десятерых (ну или по крайне мере троих) янки, действительно была