в 1861 году повсеместной. «Стоит выпустить каких-нибудь три-четыре снаряда по этим синебрюхим янки, и они разбегутся, как отара овец», — бахвалился в мае этого года житель Северной Каролины. В глазах южан северяне были нацией лавочников. Не имело никакого значения, что промышленный потенциал Севера во много раз превосходил производственные мощности Конфедерации. «Не лучшее оружие, а лучший солдат выигрывает битву, — говорил виргинец Генри Уайз. — Пусть наши храбрецы наступают на города северных щеголей с кремневыми ружьями и старомодными байонетами!.. Ставлю на кон свою жизнь, что янки дрогнут и разбегутся»[636].

Предвкушая быструю и победоносную войну, молодые южане стремились встать под «трехполосное» знамя до того, как забава закончится. Даже при том, что Конфедерации пришлось организовать военное министерство и саму армию практически из ничего, Юг начал мобилизацию раньше, чем Север. Каждый штат после своего выхода из Союза предпринимал шаги к укреплению и пополнению рот милиции и превращению их в полноценные полки. В теории ополчение должно было являть собой подготовленный резерв обученных гражданских лиц, однако реальность имела мало общего с теорией, и за несколько последних десятилетий милиция большинства штатов деградировала. К 1850-м годам старая концепция обязательной милицейской службы для всех мужчин уступила место принципу добровольности. Добровольческие вооруженные соединения, носившие говорящие названия — «Серые» из Таллапузы, «Зеленые» из Джаспера, «Стрелки» из Флойда, «Дикие коты» из Лексингтона, «Гвардейцы» из «Пальметто»[637], «Огненные зуавы» и пр., — возникали в городах по всей стране. В штатах, где ополчение сохраняло прежнюю структуру, эти формирования были включены в нее и являлись ополчением в полном смысле этого слова. Обучение, дисциплина и оснащение этих частей широко различались. Бойцы многих из них проводили большую часть времени не на плацу, а в трактирах. Даже те формирования, в которых практиковались военные учения, больше напоминали церемониальные роты, чем боеспособные единицы. Тем не менее именно такие роты первыми откликнулись на призывы к мобилизации как на Севере, так и на Юге.

К началу весны 1861 года в Южной Каролине под ружьем находилось 5000 человек, причем большинство из них осаждали форт Самтер. Другие южные штаты старались не отставать. Конгресс Конфедерации еще в феврале учредил военное министерство, и президент Дэвис назначил министром алабамца Лероя Уокера. Хотя Уокер, как и его северный коллега Кэмерон, был в первую очередь политиком, он имел репутацию честного и деятельного человека. Что еще более важно, сам Джефферсон Дэвис был выпускником Вест-Пойнта, ветераном американо-мексиканской войны и бывшим военным министром Соединенных Штатов. Хотя назойливое вмешательство Дэвиса в военные дела Конфедерации в конечном итоге привело к конфликту с некоторыми армейскими офицерами, профессионализм президента в военных вопросах способствовал ускорению мобилизации в 1861 году.

6 марта Конфедеративный Конгресс поручил создать армию из 100 тысяч добровольцев сроком на один год. Большинство уже организованных милицейских полков были приведены к присяге на верность Конфедерации, а для новых соединений спешно искали оружие и амуницию. Поначалу эти полки снаряжались за счет штатов, населенных пунктов и частных лиц, а не на государственные средства. Хотя южане в качестве официального цвета своей формы выбрали серый, каждый полк на первых порах имел свои цвета, поэтому армия конфедератов была облачена в наряды самых разных оттенков, что лишало смысла само понятие единой формы. Кавалеристы и артиллерийские расчеты прибывали со своими лошадьми. Некоторые добровольцы захватывали из дому и личное оружие: от охотничьих ножей и револьверов Кольта до дробовиков и двустволок. Многие рекруты из плантаторских семей приезжали с рабами, которые должны были стирать и готовить пищу. Волонтерские роты, в соответствии с вековыми традициями, сами выбирали офицеров (капитана и лейтенантов). Губернаторы штатов официально назначали полковое начальство уровней полковника, подполковника и майора, однако во многих полках на эти должности выбирали офицеров путем голосования всего полка либо офицерского состава всех рот. На практике такое избрание офицеров было лишь формальным отражением той роли, которую видный плантатор, адвокат или иная заметная личность играли при формировании роты или полка. Иногда состоятельный человек также платил за обмундирование и оснащение набранного им формирования. Уэйд Хэмптон из Южной Каролины, считавшийся самым богатым плантатором Юга, набрал целый «легион» (соединение, где были пехотные и кавалерийские отряды, а также артиллерийская батарея), который вооружил и оснастил за свой счет и в котором совсем неслучайно стал полковником.

К тому времени как Линкольн после падения Самтера призвал под ружье 75 тысяч человек, самостоятельная мобилизация южных штатов уже довела численность их армии до 60 тысяч. Однако эти силы в полной мере начали испытывать трудности, связанные с перебоем в поставках, что досаждало южанам до самого конца войны. Даже после присоединения к Конфедерации четырех штатов Верхнего Юга она по-прежнему располагала лишь ⅑ от промышленного потенциала Севера. В 1860 году в северных штатах производилось 97 % огнестрельного оружия, 94 % тканей, 93 % сырого чугуна и более 90 % обуви и одежды. Концентрация железных дорог на квадратную милю была на Севере вдвое больше, чем на Юге, а протяженность каналов и мощенных щебнем дорог — больше в несколько раз. Юг мог обеспечить себя продовольствием, но транспортная сеть, достаточная для распределения провианта по фронтам в начале войны, вскоре начала давать сбои из-за невосполняемого износа материальной части: почти все рельсовое покрытие было произведено на Севере или в Англии; из 470 локомотивов, построенных в США в 1860 году, только девятнадцать вышли из южных депо.

Снабженцы конфедератов бились изо всех сил, чтобы эти недостатки не были столь заметны, но, за исключением артиллерии, их усилий не хватало или же они запаздывали. Юг во время войны форсировал индустриализацию, но результат оказался недостаточным.

Генерал-интендант Авраам Майерс так и не смог укомплектовать войска достаточным числом палаток, формы, одеял, обуви, лошадей и повозок. Как следствие, «мятежник Джонни»[638] зачастую был вынужден спать под открытым небом, завернувшись в трофейное одеяло, носить обветшавшую домотканую серую униформу и маршировать и вступать в бой босоногим, пока не удавалось разжиться сапогами с мертвого или пленного янки.

Солдаты-конфедераты ворчали по этому поводу, как любые солдаты во все времена в любых армиях. Гораздо больше было жалоб на провиант (точнее, его нехватку), в чем солдаты обвиняли начальника продовольственной службы Лусиуса Нортропа. Гражданские лица также кляли Нортропа за нехватку провианта на фронте, рост цен на продовольствие в тылу и катастрофическую организацию транспортировки припасов, гнивших на складах, в то время как армия голодала. Нортроп, не в последнюю очередь из-за своей сварливости и самоуверенности, стал «самым проклинаемым и очерняемым деятелем Конфедерации»[639]. Тем не менее Джефферсон Дэвис не отстранял его