от должности практически до самого конца войны, что, как поговаривали, было проявлением кумовства, ибо они были друзьями еще со времен Вест-Пойнта. Непопулярность Нортропа испортила и репутацию Дэвиса после того, как дела Юга в войне приняли дурной оборот.

Артиллерийско-техническая служба была единственным светлым пятном в снабженческом аппарате южан. Когда Джошуа Горгас принял командование артиллерией Конфедерации, он столкнулся с еще более безнадежной задачей, чем ведомства Майерса и Нортропа. С продовольствием на Юге дело всегда обстояло хорошо, да и развивать выпуск повозок, формы, обуви и одежды было не в пример легче, чем закладывать базу для производства пороха, пушек и винтовок. Единственным предприятием Юга, где можно было выпускать тяжелое вооружение, являлся завод Тредегар, а винтовки могли выпускаться лишь в небольших арсеналах в Ричмонде и Файетвилле (Северная Каролина), а также на захваченном у правительства Соединенных Штатов военном заводе в Харперс-Ферри, оборудование которого было перевезено в Ричмонд. Большая часть пороха производилась на заводах Дюпона в Делавэре — Юг не производил почти ничего, а доставить этот тяжелый, громоздкий продукт через кольцо блокады было крайне трудно. Главный ингредиент пороха — селитра (нитрат калия) — также импортировался.

Однако Горгас оказался гением организации и находчивости. Он почти в прямом смысле перековал орала на мечи[640]. Первым делом он послал в Европу Калеба Хьюза для закупки любого оружия и обмундирования. Хьюз выполнил это поручение так же успешно, как и Джеймс Баллок, занимавшийся поиском английских кораблей для Конфедерации. Оружие и другие припасы, отправленные Хьюзом назад и прорвавшиеся через блокаду, послужили тому, что Конфедерация продержалась первый год войны. Параллельно Горгас начал возводить военные заводы и устраивать литейные цеха для производства стрелкового оружия и артиллерии. Он учредил Бюро по добыче полезных ископаемых и селитры, во главе которого встал Айзек Сент-Джон, открывший в Аппалачах известняковые пещеры с запасами селитры, и приказал южанкам не выплескивать содержимое ночных горшков, чтобы выщелачивать селитру из мочи. Артиллерийскому департаменту принадлежал и новый огромный пороховой завод в Огасте (Джорджия), который заработал в 1862 году под надзором Джорджа Рэйнса. Чиновники департамента изъездили весь Юг, где покупали или экспроприировали перегонные кубы, медь которых требовалась для винтовочных капсюлей; они расплавляли церковные колокола для получения бронзы для пушек; они тщательно собирали оставшийся на поле боя свинец, который переплавляли в пули или использовали для ремонта поврежденных орудий.

Горгас, Сент-Джон и Рэйнс остались неизвестными героями Конфедерации [641]. Юг страдал от нехватки всего и вся, но начиная с лета 1862 года некомплект материальной части в артиллерии сложно было назвать серьезным, хотя качество орудий и снарядов всегда оставалось проблемой. В третью годовщину своего назначения Горгас имел все основания с гордостью записать в дневнике: «Там, где еще три года назад мы не в состоянии были выпустить ни одного орудия, револьвера, сабли, пушечного ядра или снаряда (кроме как на Тредегаре) или изготовить хотя бы фунт пороха, сейчас мы производим все это в количествах, удовлетворяющих нужды нашей огромной армии»[642].

Однако в 1861 году все достижения были еще впереди. Постоянная нехватка оружия и административный хаос так же отличали артиллерийский департамент, как и все остальные. Вот типичный отчет штабного офицера южан в долине Шенандоа от 19 мая: «солдатам не предоставили ни провизии, ни амуниции… Полнейшее замешательство и невежество, царящее в местных органах власти… беспрецедентны». Несмотря на неспособность вооружить уже действующую армию, Конгресс Конфедерации в мае 1861 года проголосовал за набор еще 400 тысяч добровольцев сроком на 3 года. Рекруты прибывали в таких количествах, что военное министерство, по его собственному признанию, вынуждено было отправить 200 тысяч обратно из-за нехватки оружия и обмундирования. Одной из причин малого количества оружия было создание губернаторами отделившихся штатов запасов ружей, захваченных в федеральных арсеналах. Некоторые губернаторы требовали оставить оружие в штатах и вооружать созданные там полки, страхуясь таким образом от предполагаемых восстаний рабов, вместо того чтобы отправить оружие на главный театр военных действий в Виргинию или Теннесси. Это было первой демонстрацией суверенитета штатов, наносящей урон общему делу. Вины правительства в Ричмонде в этом не было, но солдатам на передовой требовалось выпустить пар, поэтому военный министр Уокер стал настоящим козлом отпущения. Адъютант генерала Борегара, находясь в Манассасе, писал: «В армии весьма популярно мнение о том, что военное министерство демонстрирует полное бессилие и постыдное небрежение обязанностями»[643]. Хотя армия Борегара месяц спустя и выиграла битву при Манассасе, критика Уокера все усиливалась. Многие южане были убеждены, что единственным фактором, помешавшим конфедератам победоносным маршем захватить после этой победы Вашингтон, были проблемы со снабжением, за что прямую ответственность несло военное министерство. Не вынеся волны критики и переутомления, Уокер в сентябре подал в отставку; его сменил Джуда Бенджамин, второй в череде пяти деятелей, возглавлявших во время войны проходной двор, каковым являлось военное министерство.

III

Уокер, как и его преемники, во многом пал жертвой обстоятельств, а не профессиональной непригодности. Чего нельзя было сказать о его коллеге в Вашингтоне. Хотя ведомство Саймона Кэмерона также было застигнуто врасплох стремительным ростом армии, лично министр заслуживал большего порицания, чем Уокер.

Север приступил к формированию армии позже Юга. В Союзе проживало в 3,5 раза больше белых мужчин призывного возраста, чем в Конфедерации. Однако если вычесть неблагонадежных, проживавших далеко от места событий (на западных территориях и тихоокеанском побережье), а также тех белых, которые разделяли идеологию рабовладения на Юге, действительное превосходство Союза в живой силе составляло 2,5 к 1. Примерно такое же соотношение в численности двух армий установилось с 1862 года и поддерживалось до конца войны, но, начав формировать армию раньше, в июне 1861 года конфедераты были ближе по численности к армии северян, чем когда-либо впоследствии.

Призыв Линкольна к набору 75 тысяч ополченцев на 90 дней основывался на законе 1795 года, гарантировавшем призыв милиции штата на федеральную службу. Вскоре к правительству пришло понимание того, что война, вероятно, продлится дольше трех месяцев и потребует более 75 тысяч человек. 3 мая Линкольн призвал 42 тысячи добровольцев в армию и 18 тысяч на флот сроком на три года, а кроме того, увеличил регулярную армию на 23 тысячи человек. Президент обошелся без одобрения этой меры Конгрессом, сославшись на свои полномочия верховного главнокомандующего. Собравшийся в июле Конгресс не только задним числом одобрил действия Линкольна, но и высказался за призыв целого миллиона добровольцев сроком на те же три года. Тем временем некоторые штаты призвали добровольцев на два года (всего около 30 тысяч человек) — на эту меру военное