— Мы не знаем, что там случилось, — возразил, чуть отстранившись, Яр.

— Взрыва не было! — Девушка полными скорби глазами заглянула в его. — Ты понимаешь, что это значит?

— Он жив.

— Или мы его не слыхали.

— Это туннель, Оль. Тут взрывы слышны на огромном удалении.

— Но мы слишком далеко, — возразила девушка. — Сколько мы уже идём? День? Полтора?

— Долго, — подтвердил Яр, тоже потерявший чувство времени. — Может, ты и права — мы ушли далеко и не слышали взрыва.

— Что будем делать? — прошептала Ольга, несмотря на ком ужаса, вставший в горле и мешавший говорить.

— В Москву пойдём, — ответил Ярос и нежно погладил девушку по щеке. — Если там есть люди, мы обязательно найдём их и будем жить с ними. Построим дом, взрастим детей…

— Как в этом мире растить детей? — печально возразила Ольга. Перед глазами встала картина: убийца-отец лишает жизни собственных детей и жену.

— У нас получится, — пообещал юноша. — Для людей, родившихся и живущих в этом мире, он — отчий. Этот мир — наш! И если старики приходят в ужас от окружающего мира, то мы — нет! Я не видел жизни до Катастрофы и не хочу: там не было б тебя, ведь мой мир теперь — одна милая девушка. Моя девушка.

Ольга повернулась и долго всматривалась в глаза Яра, потом улыбнулась и уткнулась лбом в его плечо.

— Пойдём, мой мир, — прошептала она. — Найдём людей, построим дом, вырастим детей. Теперь мне уже не так страшно… с тобой.

Однообразие утомляло и вместе с тем погружало в размышления: ничем не примечательный серый туннель не привлекал внимания, в нём не находилось опоры для глаз, шпалы равномерно появлялись из темноты и исчезали за спиной. Шаркали ноги и хрустели камни, и лёгким эхом звук разносился по железобетонной подземной кишке. Мысли скакали у обоих — слишком много за последнее время случилось, чтобы просто обдумать события и забыть. Нет, на это потребуются годы, может, вся жизнь, но сейчас невозможно осмыслить случившееся. Посему Яр и Ольга молчали: так легко и просто было поддаться монотонному виду туннеля, не требующего никаких действий, кроме бесконечного движения в одном направлении, никаких лишних раздумий.

— Я устала, — наконец произнесла девушка. — Давай отдохнём?

Яр согласно кивнул, и они устроились у стены, положив фонарик на пол. Луч света теперь бил вверх, отсвечивая от стен и потолка, создавая подобие светового купола. Молодые люди могли взглянуть друг на друга, но почему-то этого не делали. Странная, обескураживающая и лишающая мыслей пустота туннеля всё ещё действовала на них. Ольга прислонилась к холодной стене и закрыла глаза. А Яр поставил автомат рядом, вытаращился в выбоину на стене и попытался осознать потерю Игоря.

Но не смог понять, как человек, появившийся в его жизни всего пару недель назад, стал настолько близким, что гневные и жестокие слова, сказанные лекарем в бункере, резали душу не хуже ножа. Обида и горечь вновь завладели Яром. Он сжал до хруста кулаки, но тут же расслабил их, понимая всю бессмысленность накатившей вдруг ярости. Лучик солнца — вот что это было. Игорь ворвался в серую, убогую жизнь юноши, осветил и указал путь, а затем вновь растворился в кромешной темноте прямого, как судьба Яра, туннеля. Туннеля, который из-за мутации юноши был предсказуемым и бесповоротным. Рождение, короткая серая жизнь и близкая смерть. Но Игорь нашёл во тьме единственный поворот — тот путь, который раньше казался Яру невозможным. А он прав… Каждый идёт по своему краю: с одной стороны, жизнь, с другой — смерть, а ниточка меж ними крайне тонка, и край очень скользкий. И хорошо, что Ярославу попался на пути Игорь. Он, знающий и опытный, не побоялся, протянул руку и оттащил от края.

Тук-тук… тук-тук… тук-тук… Так бьётся сердце. Звук очень слабый, почти неслышимый, но теперь он нарастал, заставив Яра встрепенуться, очнуться от захвативших мыслей. Что-то не так. К нему примешивался скрип щебня.

— Оль, Оль! — девушка испуганно вскочила, увидев Яра, который стоял и смотрел в обратную сторону. Стук, разносившийся по туннелю от бункера, усилился. — Достань пистолет и отойди!

Яр схватил автомат и фонарь и навёл на источник звука очень вовремя: человек, ослеплённый ярким лучом, застыл на мгновение. Человек ли?

— Игорь? — удивлённо спросил Яр, не веря глазам. Игорь же, покрытый сетью чёрных вен, с безумным взглядом прыгнул в сторону, потом в другую, уворачиваясь от пуль. Позади вскрикнула от страха Ольга.

А Игорь, озверев при виде людей, с удвоенной энергией кинулся на ненавистного рогатого выродка. Ненавистного теперь — после перерождения.

Боезапас иссяк слишком быстро, и автомат, последний раз громыхнув, умолк. На перезарядку времени не осталось. Потёмкин или то, во что он теперь уже превратился, в длинном прыжке почти достал Яра, но тот успел отпрыгнуть — помогли рефлексы и скорость, подаренные вирусом. А инстинкт самца, защищающего самку, возобладал, и в кровь выбросило изрядное количество адреналина. Юноша со всей новообретённой силой обрушил на корпус бывшего товарища ненужное теперь оружие. Мужчина отшатнулся, но устоял. Внезапно развернувшись, он ударил Яроса. Один раз — и юноша отступил, затем — второй, третий. Удары ошеломляли, а по телу разливалась боль. Четвёртый удар пришёлся в грудь, и Яр отлетел к стене, сильно стукнувшись головой и на миг потеряв сознание. Фонарик упал на шпалы и застыл, застряв в них.

Луч света выхватил из темноты сжавшуюся от ужаса Ольгу. Она вскрикнула, когда юноша упал, что и привлекло монстра. Игорь медленно развернулся в сторону девушки и пошёл на неё. Главный враг обезоружен, и его можно оставить на потом, чтобы посмаковать его мучения.

Ольга в страхе отпрянула, поднимая пистолет, но выстрелить не пришлось: Яра изменил тот же вирус, хоть монстр об этом уже не помнил. Юноша довольно быстро пришёл в себя, вскочил на ноги и с разбега запрыгнул на изменившегося друга, обхватив его за шею руками, а ляжками сдавил рёбра. Они упали на рельсы и, перекувырнувшись, скатились в прямоугольную яму между рельсами. Потёмкин невероятным образом сумел вывернуться и теперь молотил по юноше, нанося мощные удары по корпусу, голыми руками раздирая кожу, пробираясь внутрь, к бешено бьющемуся сердцу, но Яр не отпускал. Крича от боли, он из последних сил сжимал монстра.

—