— Так я и говорю… У меня просто времени нет заниматься еще и вашим Немировским. А дело прокурор навесит именно на меня, это ясно. И что мне делать? Получить очередной висяк? Это мне нужно? И вообще, я не понимаю, отчего вы так стараетесь доказать, что это не было несчастным случаем? Вам-то что с того?

Жилин говорил вроде бы по-русски, но общий смысл казался Тане плохим переводом с марсианского. К реальности слова следователя отношения иметь не могли.

— Если Аркадия убили, — сказала Таня, поражаясь тому, как спокойно звучит ее голос, — я хотела бы, чтобы они… Нет, я ничего не хотела бы… Я не знаю… Но если человека можно убить посреди Москвы, лучшего программиста, замечательного… И никому нет дела, даже вам…

— А мне — меньше чем кому бы то ни было, — буркнул Жилин и встал. — Ну хорошо. Телефон подруги, у которой вы остановились, я записал. Завтра не уходите из дома до десяти часов, я позвоню, вы можете понадобиться, если что…

— Вы найдете Тамару Евсеевну…

— Надеюсь. До свиданья.

Таня пошла к двери и неожиданно услышала за спиной:

— Татьяна Максимовна…

Она обернулась. Жилин смотрел на нее, и в значении этого взгляда женщине трудно было ошибиться. Тане стало неприятно, будто ее разглядывал бабуин в зоопарке. Впрочем, интонации голоса следователя не соответствовали выражению его взгляда, и это не позволило Тане сразу же выскочить за дверь и захлопнуть ее, перерезав нить взгляда.

— Татьяна Максимовна, — тихо повторил Жилин. — Посидите сегодня дома. Я вижу, вы хотите сами искать мать Немировского. Не нужно. Хватит одного…

Он опустил голову, не закончив фразы, и Таня почувствовала, как у нее подгибаются ноги. Она закрыла за собой дверь и в коридоре опустилась на длинную деревянную скамью. Почему он сказал так? Неужели Жилин знает болье, чем говорит? Наверняка. О гибели Аркаши? Нет, такого быть не может. Он просто так сказал, чтобы…

Думать о Жилине Тане было неприятно, и она поспешила покинуть здание прокуратуры. На улице было жарко, это была забытая уже московская жара, отличавшаяся от тель-авивской, как отличаются друг от друга два сорта яблок: один холодит небо, а от другого вязко на языке…

Глава пятая

Жилин позвонил ровно в десять. Ночью Таня спала плохо, да и легли они со Светой поздно, до двух сидели на кухне, глушили чашками кофе и разговаривали. Обычно кофе на Таню действовал, как хорошее снотворное — странное свойство организма, но это было так, и Таня еще в институте пила кофе не для того, чтобы бдеть над конспектами, а чтобы хорошо выспаться перед сложным экзаменом. Но вчера почему-то от кофе, а может, от чего-то еще, стучало в висках, сердце срывалось с места, как необъезженный конь, и сон не шел, уснула она под утро, звонок Жилина буквально выдрал ее из гулкого, как пропасть, сна. Света ушла на работу, в квартире никого не было, и Тане пришлось тащиться, ничего не соображая, на кухню, где они вчера ночью оставили телефонный аппарат на длинном шнуре.

— Татьяна Максимовна? — голос у следователя был настороженным, будто он ждал, что ответит не Таня, а ее голосом — какой-нибудь диверсант международного класса.

— Да, — сказала Таня, проснувшись. — Что? Это вы? Вы нашли Тамару?

— Нет, — сказал Жилин. — Пока нет. Но патологоанатом… Вы оказались правы, Татьяна Максимовна. Это убийство.

Чего она ждала? Знала, что права, но, видимо, надеялась на то, что все-таки ошиблась.

— Вы меня слышите? — с беспокойством спросил Жилин.

— Да… — пробормотала Таня.

— Уголовное дело по факту убийства уже возбуждено, — продолжал бубнить следователь, — и поскокльку вы проходите теперь как свидетель, прошу вас быть у меня сегодня в двенадцать часов. Пропуск выписан.

Положив трубку, Таня долго сидела, опустив руки между колен. Аркашу убили. Она догадывалась, а теперь это ясно. Через неделю ей лететь в Тель-Авив, но как она улетит? Она должна знать… Зачем? Нужно. Ради Аркадия. Этот следователь будет возиться год, у него нет времени — он сам сказал. Он ничего и никого не найдет, даже стараться особенно не будет. Значит, она должна сама…

Что — сама? Вот глупости.

Когда в полдень Таня вошла в кабинет Жилина, следователь посмотрел на нее так, будто видел впервые.

— Садитесь, — сказал он, — и начнем с самого начала. Позвольте ваши документы, для протокола.

— Как его… — сказала Таня. — И почему, я не понимаю — почему…

Отвечать на ее вопросы Жилин не собирался, у него были свои. Тане пришлось сосредоточиться и рассказать — зачем это для протокола? — о том, когда она репатриировалась в Израиль, чем и где занималась до отъезда, какие у нее были отношения с убитым, когда она видела его в последний раз (господи, как давно!), что именно сказала мать Немировского, когда звонила в Тель-Авив… Вопросы было вроде не по делу, но, видимо, наводили следователя на какие-то мысли, иначе зачем ему было терять время, задавая их?

Полчаса спустя он, перестав стучать по клавишам и вытащив из каретки очередную страницу, сказал:

— Так, с этим ясно. Кстати, родственники могут забрать тело из морга… Вы хотели знать, как его убили? Могу сказать: выстрелом из пистолета системы «парабеллум». Выстрел был произведен с расстояния около полуметра. А потом, примерно через полчаса после смерти Немировского, грудь его проткнули этой чертовой веткой, почти уничтожив пулевой канал.

— Зачем?

— Вы меня спрашиваете, Татьяна Максимовна? Это ведь вы первая предположили, что имело место убийство.

— Да, потому что татуировка… Кто-то хотел, чтобы его не опознали…

— Да, это напрашивается. Тогда возникает вопрос: почему не изуродовали лицо? Извините, что я…

— Не успели, — пробормотала Таня. — Что-то помешало…

— Не что-то, а ураган, — сказал Жилин. — Допустим, что все, что я записал с ваших слов — правда. Тогда за полчаса до начала урагана Немировский находился в Кунцево у Олега Михайлова и звонил вашей подруге Светлане, чтобы узнать номер телефона Дмитрия Вайнштейна. Вскоре после этого он был убит. Убийца или убийцы воспользовались ураганом, чтобы скрыть факт убийства. Но тот же ураган помешал им завершить дело — изуродовать… извините. Иначе не стыкуется. Что из этого следует?

— Н-не знаю…

— Видите ли, если ураган был для убийц такой же неожиданностью, как для всех москвичей, значит, у них должен был быть иной план того, как сделать труп Немировского непригодным для опознания. Ветка никак не годилась. Судите сами. Допустим, они убили Немировского, а урагана не было бы. Можно ли было с помощью все той же ветки скрыть факт убийства? Ни в коем случае! Представьте — на улице находят труп человека с рваной раной в