— Знаю, познакомились, — усмехнулась Света, присаживаясь к столу.

— Вы молодец, — сказал Жилин, обнимая чашку, будто девушку — осторожно, но крепко. — С утра я был раздражен, извините. Потом, когда вы ушли, я подумал, что вам, иностранке, трудно будет с этими похоронными хлопотами. Подключил кое-кого из своих. Не сердитесь?

— Ребята крепко помогли, — объяснила Света.

— Да? — вяло сказала Таня. — Что-то я не заметила.

— Профессионалы, — улыбнулся Жилин, и улыбка его не показалась Тане неуместной. — Я сказал, чтобы действовали ненавязчиво. Кстати, — он помедлил, — я хотел у вас спросить… Вы поддерживали контакт с Аркадием в последнее время? Он вам звонил? Писал?

— Нет, — сказала Таня. — А почему вас это интересует?

— Видите ли, — следователь отпил из чашки, и на его лице появилось удивленное выражение, будто он ожидал, что вместо чая его напоят ядом, — видите ли, я ищу мотив… Наверняка он известен матери, но ее пока не нашли. Я говорил с его сотрудниками, они хорошо характеризуеют Аркадия, но ничем мне не помогли. Я спрашивал соседей, вот и Светлану Николаевну тоже… Никаких зацепок. Нужно еще пройтись по друзьям, но это уже завтра, не успеваю. Может, вам известна какая-нибудь деталь… Он что-нибудь мог сказать… Шантаж, скажем.

— Нет, — повторила Таня. — Мы не общались несколько лет. Я даже не знаю, где он в последнее время работал и чем занимался.

— Немировский был старшим программистом в фирме «Орион», это крупная компания, занимается услугами на рынке программного обеспечения, «Росинт» — филиал «Ориона» — является крупным провайдером, работает с пользователями Интернета. О Немировском все говорят, что он был очень талантлив. Очень. Чуть ли не гений. Один из лучших программистов Москвы, а может, и всей России. Другой на его месте — я это не от себя говорю, так мне сказали в фирме — стал бы миллионером, только продавая созданные им программы. А ему, похоже, было недосуг зарабатывать деньги. Делал только то, что ему лично было интересно и часто — именно за интерес и делал. Я так понял, что фирма безбожно эксплуатировала эту черту характера Немировского, платила не по минимуму, конечно, но далеко и не ту сумму, которую он заслуживал. Так вот, я подумал… Собственно, учитывая характер Немировского, это не просто возможно, это вероятнее всего… Видимо, он придумал какую-то программу, которая приглянулась кому-то. Может, он не хотел ее продавать, а может, в цене не сошлись с покупателем, а может, у покупателя были иные соображения. Было назначено свидание, Немировский пришел с товаром, его убили, товар забрали, а тут начался ураган…

— Какой товар? — с тоской сказала Таня. — Если Аркадий придумал какую-то программу, зачем встречаться ночью, будто в средние века? Можно перегнать программу по модему. Можно встретиться в любом самом людном месте и передать лазерный диск или дискету, никто и внимания не обратит… Глупости.

— Я просто рассуждаю, — примирительно сказал Жилин. — Исхожу из того, что убийство связано с работой Немировского. Других мотивов не вижу. Не ограбление. Не месть. Женщина тоже ни при чем. Убийство не было спонтанным — стреляли именно в татуировку, а потом туда же вогнали ветку… извините… чтобы скрыть след выстрела и затруднить опознание.

— Не нужно им было затруднять опознание, — резко сказала Таня. Она думала об этом весь день, подсознательно перебирала варианты, пришла к определенному выводу, а следователь почему-то думает иначе. — Зачем им было затруднять опознание? Аркадия все равно быстро хватились бы, верно? И лицо — они ведь даже не попытались сделать что-то с лицом. То, что их напугал ураган — глупости. Они ведь сделали это с ним… ну… веткой. Значит, знали, что делать. Нет, опознание их не волновало. Они хотели представить так, как вы и подумали вначале: известный программист шел ночью по улице, начался ураган, упало дерево, и ветка… Где можно спрятать мертвое тело? Среди других мертвых тел. В ту ночь были и другие мертвые тела. И если бы не я, вы бы и вскрытие не назначили. Зачем? Все и так ясно…

— Может быть, — с сомнением сказал Жилин. — Ну хорошо, допустим, вы правы. К мотиву преступления это не относится. Если речь шла не о программе, то тогда о чем? Я не спрашиваю об этом вас, просто рассуждаю.

— Нужно поговорить на его работе, — пробормотала Таня. — Там профессионалы…

— Это понятно, — пожал плечами Жилин. — Но больше всего я бы хотел поговорить с его матерью.

— Я тоже, — сказала Таня и заплакала.

Почему-то только сейчас напряжение, в котором она находилась весь этот долгий день, растаяло, как сахар в чашке кофе, и Тане стало страшно и тоскливо так, как не было страшно и тоскливо никогда в жизни. Она не понимала, откуда взялся страх, то есть понимала, конечно, что связано это с мистикой слова «убийство», но ей-то самой не грозило ничего, почему же именно страх, а не тоска, тоже поднявшаяся из тьмы подсознания, заставил ее плакать без надежды остановиться?

Потом она обнаружила, что лежит на диване, уткнувшись лицом в подушку, в комнате темно, и Жилин, видимо, давно ушел, а Света ходит по квартире. Слез больше не было, страшно хотелось спать, и Таня мгновенно заснула, ощущая на губах соленый привкус.

Во сне ей пришла в голову мысль, которую она помнила до того мгновения, когда открыла глаза. А потом забыла. Осталось только ощущение того, что мысль была важной и объясняла тайну деревянной ветки…

Глава седьмая

Похороны отложили — Таня считала, что кощунственно лишать Тамару Евсеевну возможности посмотреть на сына в последний раз. Жилин с ней согласился, хотя у него были другие соображения.

— Но слишком долго ждать тоже нельзя, — сказал он, встретившись с Таней в десять утра перед зданием прокуратуры. — Все это денег стоит, в моргах сейчас не очень-то одобряют, если… м-м… тело долго не забирают родственники.

— Долго — это сколько? — спросила Таня.

— Дней пять-шесть максимум.

— А потом? Их же не…

— Нет, конечно. Просто передают в анатомичку… извините.

Таня покачала головой. Ей действительно стало дурно, но вовсе не потому, что она представила Аркадия, лежащего на мраморном столе, и студентов-медиков, столпившихся вокруг. Пять дней. За пять дней нужно найти Тамару, и Таня представила себе, какой будет для нее эта встреча.

— Что вы собираетесь делать? — неожиданно спросил Жилин.

Таня знала, что собирается делать, но Жилину знать об этом было совсем ни к чему, и она ответила:

— Не знаю… Просто ждать… мучительно. Наверное, съезжу в Протвино, там живет подруга, мы с ней лет пять не виделись.

— Очень хорошо! — обрадовался следователь. Видимо, ему тоже было удобнее, чтобы Таня держалась от этого