– Скажи мне, что с тобой произошло? – потребовала Лаура, хотя сама догадывалась.

Джемайма подняла на нее пустые темные глаза и раздельно проговорила упавшим голосом:

– Я… ничего не помню… Я не знаю…

Лаура наклонилась и поцеловала Джемми сначала в щеку – так, как всегда целовала свою сестру, а затем в лоб, как целуют покойников. Этот волшебный поцелуй облегчил боль Джемаймы, проникнув ей глубоко в душу.

– Все хорошо, Джемми, – произнесла Лаура необычайно выразительным голосом, – так будет и дальше для тебя, потому что этого желаю я. У тебя все сложится хорошо, ты будешь очень счастлива, как не был счастлив никто из нашей семьи. А сейчас отдыхай.

Лаура поднялась и, попрощавшись с Джемми, ушла. Она отдала сестре почти все свои силы и не жалела. Выйдя из палаты, Лаура остановилась на минутку передохнуть и вдруг увидела Дэвида, идущего по коридору. Он сразу примчался в больницу к Джемайме, чтобы отвести от себя подозрения, в чем старался себя убедить. На самом деле Дэвид уже раскаивался в содеянном, радовался, что Джемми осталась жива, и искренне беспокоился о ней. Он столкнулся у палаты с ее младшей сестрой, которую видел впервые, но узнал по фотографиям.

– Здравствуй, Лора, – сказал он, – как она?

Лаура выглядела усталой, но глаза у нее светились радостью и скрытым довольством, как у человека, хорошо сделавшего свою работу.

– С ней все будет в порядке, – ответила Лаура и многозначительно прибавила: – Но она ничего не помнит.

Дэвид, недолго думая, вошел в палату. Джемайма лежала под капельницей, но находилась в сознании. По одному взгляду Дэвид понял, что Джемми действительно ничего не помнит: она явно обрадовалась его приходу.

– Как ты себя чувствуешь, Джемма? – спросил он, не зная, с чего начать.

– Спасибо, неплохо.

– Я слышал, что у тебя родились близнецы, – произнес Дэвид, ощущая неловкость, и с иронией добавил: – Поздравляю тебя и их счастливого отца.

– Я бы советовала тебе сдать анализы на бесплодие еще раз, – жестко сказала Джемайма. – Это твои дети, впрочем, мне все равно, признаешь ты их или нет. Они прежде всего мои.

В этот момент Дэвид безоговорочно поверил ей. Вряд ли бы Джемми стала лгать, находясь на грани жизни и смерти, а вот Тесса была вполне способна на подобный обман. Он присел рядом с кроватью и взял Джемайму за руку.

– Если все действительно так, это чудесно, дорогая, – замирающим голосом проговорил он, глядя на нее с нежностью. – Хоть что-то останется, когда меня казнят. Мое живое продолжение, и сразу двое. Я и подумать не мог!

Джемайма посмотрела на него таким доверчивым и любящим взглядом, что последние сомнения улетучились из головы Дэвида – и касательно детей, и относительно того, знает ли она правду.

– Тебя не казнят! – решительно возразила она и с усилием сжала его руку. – Я снова возьмусь за твое дело, Дэвид, если ты согласен, и сделаю так, что тебя оправдают.

– Я боюсь, это невозможно, Джемма, – покачал головой Дэвид и улыбнулся мягкой сожалеющей улыбкой. – Я главный подозреваемый, и мотив убить был только у меня. Меня осудят, что бы ты ни делала.

– Нет, тебя не казнят и не осудят, – повторила Джемайма с заразительной уверенностью. – Я проиграла битву, когда была вынуждена отказаться от дела под давлением прокурора Рейса, но выиграю войну. Не в моем характере отступать. Я привыкла добиваться того, чего хочу. Верь мне!

Дэвид наклонился и поцеловал ее в губы, подтверждая тем самым свое согласие. Он уже не играл, как в начале их тайных отношений, хотя и тогда Джемми ему нравилась. Сейчас она вызывала у него искренние чувства, в которых он еще не распознал любовь, принимая их за восхищение ее настойчивостью и страх, что она умрет по его вине.

Вскоре в больницу пришел окружной прокурор, чтобы навестить раненую Джемайму. Он знал ее как перспективного адвоката, отличную студентку и дочь Филиппа Уэйна, почтенного человека, который пользовался в Лос-Анджелесе заслуженным уважением.

Она уже полусидела на подушках и с аппетитом ела суп.

– Я могу что-то сделать для вас, мисс Уэйн? – участливо спросил он.

– Можете, – не раздумывая ответила Джемайма – она четко знала, чего просить. – Я хочу снова быть адвокатом Дэвида Стюарта, довести это дело до конца.

– Боюсь, это не в моей власти. Вы слишком замешаны в этом деле. Теперь еще это покушение на вас на месте преступления.

– Это покушение требует отдельного расследования. Пока Дэвиду не предъявлены обвинения в этом, он чист. Я повторю свою просьбу – верните мне это дело, я знаю его лучше, чем кто-либо другой. Обещаю, буду непредвзятой.

В Джемайме горел внутренний огонь, она обладала таким обаянием и силой убеждения, что отказать ей было бы невозможно.

– Но вы еще нездоровы, кроме того, у вас появились дети. Вам будет очень трудно, – пытался повлиять на нее окружной прокурор.

– Ничего, – возразила Джемми, – со мной живет сестра, она не работает и готова помочь мне с детьми. Я справлюсь, вот увидите.

– Из безмерного уважения к вашему отцу, мисс Уэйн, я постараюсь поспособствовать этому, но не обещаю.

Джемайма удовлетворенно улыбнулась: она поняла, что победила, ее жертва не была напрасной. Теперь все зависит только от нее.

Глава 38

Как истинная американка, Джемайма назвала детей Джек и Жаклин – в честь президента Кеннеди и его знаменитой супруги, иконы стиля шестидесятых. Джемми с трудом приходила в себя после родов, и это было связано не с состоянием ее здоровья, а с душевными переживаниями. У нее был плохой аппетит, ныла грудь, гноился шов от кесарева сечения, но больше всего терзал ужас неизвестности, страх за судьбу Дэвида. Она жалела время на бесполезный сон и старалась без передышки занимать свой разум делами. Джемайма дни напролет корпела над книгами по юриспруденции и засыпала, уронив на них утомленную голову. Когда-нибудь она непременно станет прекрасной матерью, самой лучшей, как была лучшей во всем, но пока не могла заботиться о детях. Ее голова в данный момент была занята только процессом над Дэвидом. И здесь помощь сестры оказалась как нельзя более кстати. Из Лауры вышла идеальная нянька, ведь она не знала усталости и неотлучно находилась при детях. Джек и Джекки не боялись тети, несмотря на то, что она нежить. Близнецы трогательно тянули к Лауре пухлые пальчики, брали бутылочки со смесью и спокойно засыпали у нее на руках. Лаура умела убаюкать малышей, как никто другой. Она испытывала к племянникам нежную привязанность,