Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот так! Эхо тылвинских событий долетело до областной столицы. Это было отнюдь не впервые. Невероятное Пятигорье уже посылало импульсы или сигналы (как хотите, назовите). Максим почувствовал раньше, но не понял. В тот (теперь уже безнадежно далекий) вечер на Юлиной кухне в Коммуздяках накатила свежая, щекотная волна, зазвучали музыкой сладкие, чистые струи Кляны. Никто не понял. В следующий раз настала гулкая, тяжелая тишина, когда исчезали все звуки – куда-то подевался бессвязный птичий гомон, умолкнул шелест листьев, не хрустела земля под ногами. Даже собачий лай оборвался, не напоминали о своем существовании другие живые существа – не жужжали назойливые мухи, не зудела мошкара, сгинули даже тонкие монотонные звуки от вибрирующих стрекозиных крылышек. Ничего не осталось. Лишь иррациональная тревога. Пустота и ощущение тяжелой утраты. Для тылков, но не для бабылидиного племянника. Затем снова ветер подул с Пятигорья, и вмешалось другое – совсем чудесатое – шуршание мягких лап сказочных зверей ворпаней, темные тени, заслонившие уличный свет. Жалобный звон от дурацкой разбитой форточки в доме номер 6 по улице Коммунальной. Все мимо, все зря! Нечто силилось передать – но как обыкновенно случается, цели своей не достигало. Если бы услышали, отозвались. Однако много бесчувственных истуканов вокруг. Так лучше – вернее, так безопасно и не больно. Просто застрять в дырке и не чувствовать ничего.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
*
Читателей, оказавшихся свидетелями невероятных событий, хочется успокоить: здесь, в Утылве, не имеется случаев массового помешательства. Наоборот, сами тылки – весьма здравомыслящие, устойчивые люди. Черепа у них крепкие – удары щаповскими палками выдерживают. И наследственность хорошая. Возьмем Максима Елгокова для примера (нехарактерного) – да, кортубинец на добрую половину (или совсем недобрую), но по мужской линии Елгоковых – Решетниковых ему передалась часть тылвинского наследства. От родного прадеда Гранита. Особая густая красная кровь текла в его жилах. Еще какая кровь! еще какого деда! Максим по приезде на родину в Пятигорье, конечно, побезумствовал, пострадал, повозмущался из-за несправедливости, но потом прикусил язык. И сразу стало не то, что легче и понятней – Максим хотя бы совершил подвижки к пониманию – втянул мягкий живот. Стал племянником – уже не чужим в толпе тылков. И на этом спасибо.
Но племянник ведь не единственный герой нашей истории. Аборигены тут же суетились и лезли в дырку. И в гуще невероятных событий никто с ума не сходил, хотя… Назовем взбрыкнувшего Витьку Пятнашкова, который выбежал с черной папкой из управы ТыМЗ и исчез. По догадкам тылков (а они гордятся своей проницательностью!) побежал к казахской границе, чтобы не сесть в тюрягу за неофициальный бизнес с заводским имуществом. Эк он шустро, как рыжий заяц, подрал! И чего струхнул-то? В Утылве собственная тюрьма (камера для задержанных в здании МО МВД РФ Тылвинский по улице Паровозников) ничуть не страшная – не подвал НКВД с готовой расстрельной командой, и лейтенант Жадобин не чета Граниту Решову (масштаб не тот). Устроенные и отремонтированные камеры в местном отделении не посрамятся своим видом даже перед Европейским судом по правам человека. Ребята из Молодежной ячейки подтвердят. Можно сидеть с комфортом, но Пятнашков почему-то не хотел. Жуткий страх связан с синеглазой любовницей (ее Витька испугался больше тюрьмы). Выбрал оригинальный способ побега – обычно бегут на Запад, а тут… Но логика его рассуждений, анализ незавидного положения – тут к Пятнашкову не придраться. Он разгадал уловки синей ведьмы и захотел вырваться из-под ее власти. Очень разумно. В рядах Варвариного воинства зияющий провал – сбежал начальник коммерческой службы ТыМЗ (а без коммерсантов в современных условиях заводу нельзя обойтись).
А так все жители в Утылве находились в здравом уме и твердой памяти. Ну, может, эмоционально не столь уравновешены, что простительно. Отведя на девятый день поминки по дорогой покойнице, отдав дань памяти и искреннего уважения Л.Г. Чиросвий, тылки не упали духом, но принялись реализовывать ранее задуманный план В.И. Щапова (помните? если не помните, то и не важно, все равно получится не так, как задумано). Отож неймется всем! Недаром Максим даже не спросил, что такого-эдакого задумали Щапов с Васыром, а сразу сообщил готовность участвовать.
Чтобы выступить в поход за будущее Утылвы, собрались трое суперменов – нет, не парней, а взрослых, разумных мужиков – В.И. Щапов, Б.С. Васыр и М.М. Елгоков. Но если бы речь шла только о разумных вещах! Тогда нашим героям вообще ничего не светило бы… А в нынешней ситуации для необходимого количества четвертого персонажа в сказке не хватает (героев должно быть четверо!). Как быть? Максима привел Мобутя, с ними пробовал увязаться Килька Кулыйкин, но Мобутя отрезал – не нос, а саму возможность – нет мест в автомобиле. Килька заканючил.
– И я, и я… позвольте, товарищ майор!
– Нет, нет, Килька, нельзя, нельзя! Неловко, да и на дрожках не поместимся… хм, на машине Владимира Игнатича.
– Ничего, ничего, я так: петушком, петушком побегу за дрожками. За машинкой. Мне бы только немножко в щелочку-та – в дырочку… Страшно любопытно…
– Любопытной Варваре нос на базаре оторвали!
Кильку бросили в бараке. Мобутя пришел с племянником и остался четвертым (получается? или не получается?). Они ввязывались в аховое предприятие, чистую авантюру, и даже не подозревали, с чем столкнутся. И как раз Мобутя мог пригодиться – за долгие-предолгие годы своей невероятной жизни он сам превратился в почти невероятного, сказочного персонажа. Читали Сказки Пятигорья? Нет? а это помогло бы – кому? четверке нынешних героев? мне? вам?..
Строго говоря, Мобутя (он же Агап Нифонтов) принадлежит не к нынешней, а к прошлой славной четверке. Помните их? Хуторские парни Грицан, Агап, Сашка и Антон, воевавшие за советскую власть, за народное счастье. Только они уже отвоевались. Поэтому сейчас Агапа не считаем. Его давно уже нигде не считали – ни при переписи населения, ни в реестрах налогоплательщиков и иждивенцев, избирателей, собственников и беспаспортных бродяг, автовладельцев, военных пенсионеров, льготников, долгожителей, здоровых и больных и пр. Мобутя