секунду, мне кажется, что в его стальных голубых глазах мелькает нечто похожее на сомнение. Но затем выражение лица мужчины напротив меня снова закрывается и становится стальной маской, к которой я уже успела привыкнуть.

– Возможно, мы проиграем, – властно говорит он. – Но я не собираюсь сдаваться, Блум. Всю свою жизнь я прославлял свой Дом, как мой отец и отец моего отца. Если ты действительно думаешь, что я собираюсь склониться перед кучкой детей, то ты глупее, чем я ожидал. Если мы и проиграем, я все равно смогу с гордостью заявить, что сражался за свой Дом до самого конца.

Не в силах поверить в это, я качаю головой. В голове не укладывается, что мой дед настолько упрям. Невольно вспоминается Джозеф и то, что он сказал мне в том маленьком кабинете. Это тоже вина моего деда. Он разрушил столько жизней и все же стоит передо мной, твердо веря в то, что поступает правильно.

– Боюсь, что на этом твоя борьба окончена, – с горечью говорю я, пожимая плечами. – Кристаллы ты не получишь. Можешь произносить сколько угодно громких речей. Мою преданность ты потерял давным-давно.

– Я и не надеялся на твою преданность, Блум. – Он оглядывает меня с ног до головы, будто что-то ищет. Взгляд Теодора ненадолго задерживается на моем сжатом кулаке с кристаллами и амулетом, затем возвращается к моему лицу. – Скорее, на рассудок. Ты действительно хочешь играть со мной в игры? Я вырастил тебя. Я знаю, на что ты способна. И на что нет.

Рефлекторно я немного выпрямляюсь, хотя он явно выше меня.

– Ты знал Блум, которая ни о чем не подозревала и была счастлива, что ее не впутывали во все эти дела. Блум, которая сейчас стоит перед тобой…

Когда я прерываюсь, он поднимает брови:

– Да?

Я чувствую, как энергия бурлит во мне, подобно потоку горячей лавы.

– Тебе следует ее бояться.

Он делает шаг вперед так быстро, что мои глаза едва успевают уследить за его движением. Но я ожидала этого. Отстранившись, я разворачиваюсь на месте и уклоняюсь от удара, который был явно нацелен на мою руку с амулетом. Где-то на задворках сознания я действительно шокирована тем, что мой дед физически нападает на меня. Я привыкла к тому, что он изводит людей словами, сдерживает, угрожает. Однако тот факт, что он действительно готов причинить мне физический вред, производит на меня некоторое впечатление.

Когда я снова поворачиваюсь к Мастеру Зимы, на его лице по-прежнему не двигается ни один мускул. Он похож на робота. Робота, созданного исключительно для достижения цели. Неважно, какой ценой. Сила внутри меня требует, чтобы ее наконец использовали, и я больше не сопротивляюсь. Вместо этого я сосредотачиваюсь на своей пустой ладони и прыгаю вперед, прямо к деду. Я не хочу его убивать, но докажу ему раз и навсегда, что меня нельзя недооценивать. Шум битвы вокруг врывается в уши, пальцы, которыми я сжимаю амулет, начинает покалывать все сильнее. Когда моя рука тянется к плечу деда, на лице у меня расплывается победная улыбка. Время, когда он угнетал меня, когда держал меня взаперти и принимал за меня все решения, прошло.

Но в тот момент, когда я касаюсь Мастера, моя рука начинает дрожать. Я хмурюсь и сосредотачиваюсь на Теодоре, его энергии и гневе, который испытываю к нему.

Но ничего не происходит. Привычный энергетический удар отсутствует. Я тихо рычу и пытаюсь убрать руку, но почему-то не могу. Такое ощущение, что моя ладонь вплавляется в ткань его куртки.

Низкий язвительный смех пробивается сквозь шум и окутывает меня ядовитым паром. Я отрываю взгляд от своей руки и смотрю на деда. Его лицо утратило бесстрастное выражение. Тонкие губы изогнулись в улыбке, которая пугает меня больше любых слов, которые он когда-либо мне говорил.

– Ты действительно думала, что это будет так просто? – тихо спрашивает он.

– Что?.. – Я замолкаю и снова пытаюсь убрать руку, но она, кажется, больше не слушается меня.

– Что ты делаешь?

Он снова смеется.

– Я изучал энергию, из которой состоят наши способности, почти пятьдесят лет, глупышка Блум. Пока она течет, ты можешь совершать великие дела. Но я могу полностью ее остановить. И тем самым сделать тебя беззащитной.

Меня охватывает паника. Я никогда не задумывалась о том, насколько могущественны силы моего дедушки. Он аристократ – человек, который дергает за ниточки за кулисами и никогда не пачкает своих рук. Я знаю, что он может замечать силовые линии и сильные энергии, но я не понимала, насколько интенсивно он может на них воздействовать.

– Ты выглядишь удивленной, – бормочет Теодор. В его голосе явно слышно злорадство. – Разве ты не говорила, что мне стоит тебя бояться? Если честно, до сих пор не понимаю почему.

В отчаянии перебираю варианты. Понятия не имею, наблюдает ли кто-нибудь за нами. Помощь на подходе? Кево видел меня, но, возможно, его остановили, он вступил в бой или на него напали. Я всегда полагалась на свои силы и понятия не имею, что делать теперь. Когда не могу их использовать. Изо всех сил пытаюсь сдержать панику, сосредоточиться, но не получается.

– Пожалуйста, – шепчу я, и слезы наворачиваются на глаза. – Дедушка…

– О, надо же, – прерывает он меня. Я чувствую движение, и в следующий момент его длинные пальцы сжимают мое запястье. – Ну же, Блум. Сдавайся. Сдайся, отступи и придумай очень, очень хорошее оправдание. Иначе мне придется заставить тебя сделать это.

Слова из его уст дразнят меня, и к страху примешивается изрядная доля злости.

– Ты не сделаешь этого, – говорю я дрожащим голосом. Твердо смотрю ему в глаза, стараясь вложить в свой взгляд как можно больше эмоций. – Я твоя внучка. Я дочь Элизы.

В его глазах вспыхивает боль.

– Ты разочаровала ее. Это самое страшное преступление, которое ты совершила по отношению к своей семье. А список длинный. – Его хватка становится крепче, я преувеличенно громко взвываю в слезах. – А теперь отдай мне амулет.

– Я обещаю тебе, я… – Не закончив фразу, я пользуюсь тем, что дед схватил меня за запястье, и рывком притягиваю его к себе, одновременно со всей силы ударяя его сзади под колено. Из-за этого я тоже теряю равновесие, но мне все равно. Его ноги подкашиваются, и он, не в силах справиться с этим, отпускает меня. Не знаю, потому ли, что он на мгновение перестает концентрировать на мне свое внимание, но моя рука отрывается от его куртки, и я отшатываюсь назад. Тут же торопливо отступаю еще дальше, чтобы увеличить