— Кто ты такой? — спросила я, глядя в эти странные глаза. — Откуда ты знаешь меня, откуда ты знал, что я буду здесь?

Человек дернул головой, но оружие в его руке не сдвинулось ни на миллиметр.

— Не мне нужно задавать эти вопросы. Задашь их своему отцу. А он будет здесь совсем скоро.

Глупость человеческая поистине не знает границ. И с чего я решила, что так легко скрылась от погони? Меня перестали преследовать, как только убедились, что я иду к резиденции — и эти люди точно знали, что я туда пойду. Я и пришла, как миленькая, и теперь стояла в растерянности, глядя на человека, твердой рукой держащего крупнокалиберный пистолет, дуло которого уставилось мне прямо между глаз.

— Почему ты уверен, что вам нужна именно я? — спросила я.

— Мы засекли тебя еще давно, — сказал человек. — В этом мире у нас гораздо больше шпионов, чем в мире, из которого ты сюда прибыла. Господин едва не сошел с ума, когда узнал, что тебя ранили. К счастью, наша медицина способна на все, и ты выжила. И теперь мы пришли, чтобы тебя забрать.

— Так это вы вылечили меня? — спросила я, даже не из любопытства, а чтобы просто его разговорить.

Но моя затея не удалась.

— Да, — сказал мужчина.

— А почему вы пришли за мной только сейчас?

— Не твоего ума дело, — отрезал он и замолчал.

Косые лучи большого солнца тонули за краем неба. И почему все значительные вещи в моей жизни происходят на закате? Я стояла у порога резиденции и смотрела, как первое из солнц этого мира покидает небосвод. Второе, менее яркое и горячее, должно было светить еще долго, почти четверть дня, но свет его был неярок и лишен белизны.

Я подумывала о побеге, но мне нужен был отвлекающий маневр, а я не была супергероиней, которая даже консервную банку под ногой может использовать как оружие. Да и пистолет не добавлял храбрости.

Я услышала шаги и громкие голоса, говорящие на незнакомом моему переводчику языке. Небольшая группа людей вынырнула из переулка и направилась по дорожке, петляющей меж домов, к нам. Я могла видеть их за невысоким заборчиком, окружающим резиденцию. Пять человек, и каждый страннее странного. Седовласый мужчина даже не подумал опустить пистолета, он, казалось, сжал его еще крепче. Но я не смотрела на дуло, я смотрела на тех, кто шел к нам, и в сердце моем поднималась паника.

Четверо из тех, кто приближался к нам, были очень бледны, настолько бледны, насколько вообще возможно быть бледным человеку. Кожа их выглядела как фарфор. Тусклые, почти бесцветные волосы спускались у каждого почти до талии. Бледные, обнаженные до пояса тела казались выточенными из камня. Мужчины не были молоды, но и не были стары. Я не смогла определить даже приблизительно возраст хотя бы одного из них, хотя разглядывала их во все глаза. Пятый, сурового вида человек средних лет, одновременно был похож и на женщину, и на мужчину. Его кожа была чуть темнее моей, крепкие мускулы натягивали ткань белоснежной рубашки, изогнутые губы выражали, казалось, презрение ко всему миру.

Мужчины — кроме мускулистого — были облачены в распахнутые на груди халаты и узкие брюки, в их волосах блестели драгоценности. Мускулистый же носил джинсы и рубашку, совсем как земной модник. Но он не выглядел для меня привлекательным.

От него за версту пахло опасностью.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, и с трудом удержалась от желания провести руками по обнаженным предплечьям — чтобы проверить, покрылась ли кожа мурашками. Я уверена была, что покрылась. Казалось, воздух вокруг наэлектризовался от присутствия этого мужчины рядом. Он встретился со мной глазами и усмехнулся, словно прочитав мои мысли.

Я оробела от ощущения, что знаю эти глаза и эту улыбку.

Седовласый ни на мгновение не отводил от меня взгляда и дула пистолета. Странная процессия приблизилась и остановилась рядом: мужчина в джинсах посередине, его бледные спутники — по краям.

— Ты отлично справился с задачей, Фам’ер, — сказал мужчина приятным голосом, от которого у меня по телу прошла дрожь. — Наденьте на нее узы смирения и покорности.

Бледные выступили вперед. Я сделала шаг назад, и палец седовласого побелел на спусковом крючке. Я не думала, что он выстрелит мне в голову теперь, когда «господин» прибыл, но ногу или руку он прострелить мне мог.

— Не глупи, — сказал он мне. — Господин не причинит тебе вреда, если ты будешь покорной.

— Кто вы такие? — спросила я, не обращая на него внимания. — Кто ты такой?

Я смотрела на мужчины в джинсах и не могла отвести от него глаз. Мне не был знаком его облик, и в этом мире я видела его в первый раз, но интонации голоса и то, как он произнес фразу, напомнили мне тот страшный сон, который я видела в доме Трайна. Стоящего рядом со мной мужчину в образе оловянного солдатика и его слова: «Ты рада тому, что вернулась, дочка?».

Только не это. Только не еще одна чертова тайна моей и без того запутанной жизни. Только не еще одно воспоминание, которое вдруг решило обернуться явью и перевернуть мое существование с ног на голову.

Один из бледных поднес к губам какую-то трубку, и я охнула, когда в плечо мне вонзился дротик. Тело словно онемело. Я могла стоять на ногах, но контроль над телом потеряла — разом, как будто кто-то вдруг выключил питание. Мужчины обступили меня, избегая взгляда моих глаз.

— Что вам от меня нужно? — спросила я. — Что вы делаете?

Они завели мне руки за спину и заковали наручниками — я увидела по паре у каждого из них, и, кажется, все они оказались на мне. Зачем такие меры предосторожности? Я что, опасна?

Подняв голову, я посмотрела на мужчину в джинсах. Он встретился со мной взглядом и снова усмехнулся, словно ситуация его, по меньшей мере, забавляла.

— Мы вернем тебя домой, — сказал мужчина, делая рукой знак своим подчиненным.

Один за другим они сложили ключи от наручников в его раскрытую ладонь. Он сжал их, и поднял глаза на меня, сжав губы в тонкую линию.

— Закрой рот и иди за нами, — промолвил он холодно, чеканя слова. — Я сказал.

Я почувствовала, как мое тело послушно и без всякого сопротивления делает шаг. Говорить я тоже не смогла — по-видимому, узы покорности и смирения назывались так вовсе не зря.

— Передатчик в моей руке посылает тебе сигналы прямо в мозг, — сказал, снова нацепив на лицо усмешку, «господин». — Сопротивляться бесполезно. И не пытайся применить способности, они тоже заблокированы.

Какие способности?

Воспоминания о вспышке пламени и о джорнаках, идущих за мной — за Волком! — как покорное стадо, сказали мне, что я знаю, о каких способностях идет речь. Я попыталась дотянуться до кого-то из бледных своей нитью, но даже не смогла ее сплести.

И почему я не попробовала раньше, когда я и этот седовласый стояли здесь совершенно одни, дожидаясь явления «господина» и его свиты?