так я провела и свой девятнадцатый день рождения: в пижаме, с лохматыми волосами и стеклянными глазами, смотрящими только в потолок. В этот день из России мне позвонил только один человек — папа. Сказал мне в трубку пламенную речь, а потом зачем-то передал телефон Елене, хотя за все время моего пребывания в США, я с ней не разговаривала ни разу. В Москве мои с ней отношения стали теплее, но только лишь из-за того, что она — мать Максима. Теперь же я не видела смысла продолжать с ней хоть какие-то взаимоотношения.

Елена сказала мне дежурную поздравительную речь, я ее поблагодарила, а потом я не выдержала и все-таки спросила ее, как дела у Максима. Я не знаю, зачем. Просто сорвалось с языка.

— Спасибо за беспокойство, Кристина, — ответила она мне сухим голосом, — уже все хорошо. Максим в порядке. Он сейчас как раз уехал к своей девушке.

— Ясно, — это единственное, что я смогла из себя выдавить.

Судя по ее ответу, она осведомлена о том, что мы с Максимом были вместе. Иначе, как объяснить это ее «уже все хорошо»? Меня стал разбирать истерический смех. Я уверена, что за этим ее «уже все хорошо» скрывается «ты, сволочь, влюбила в себя моего сына, а потом уехала от него. Он переживал, но уже нашёл тебе замену».

У Максима появилась девушка…

Беспомощно опускаю свинцовые веки и чувствую, как по щекам градом текут слезы. И этот человек клялся мне в вечной любви? И этот человек говорил, что ему кроме меня никто не нужен? И этот человек говорил, что для него существует только одна девушка — я?

Какое же это предательство…

От рыданий уже опухло лицо и разболелась голова, но слезы все никак не заканчивались. Я продолжала неподвижно лежать, глядя в потолок. И в этот момент раздался звонок в дверь. Я сначала не поняла, что звонят именно мне. Я никого не жду. Мало ли, может, мне послышалось. Но звонок настойчиво повторился.

Кое-как я встала с дивана и направилась к входной двери. Не глядя в глазок, распахнула ее и увидела на пороге… Илью Токарева.

Что он тут делает?

— С днем рождения, красотка!

И он с широкой улыбкой достал из-за спины небольшой букет и кусочек торта с одной свечкой. Но потом Илья внимательно присмотрелся к моему заревонному лицу и сразу скис.

— Кристин, ты плачешь? В свой день рождения?

— Илья, спасибо за поздравление, но я не отмечаю, — сказала ему сиплым голосом.

Он тяжело сглотнул, тут же посерьезнел и тихо спросил:

— Кристин, можно я все-таки войду?

Мгновение посомневавшись, я все же впустила его. Вернулась в гостиную, снова легла на диван и накрылась пледом. Илья тихо устроился на кресле рядом и с грустью на меня посмотрел.

— Кристин, что с тобой происходит? Кто-то умер?

— Да. Я умерла.

— А если серьезно?

Я тяжело вздохнула, но ничего ему не ответила. Мы помолчали какое-то время, а потом он продолжил.

— Кристин, я буду с тобой честен. Ты мне нравишься как девушка, но я не планирую пытаться строить с тобой отношения. На то есть важная причина — через несколько лет мы с тобой возглавим компании наших отцов и будем серьезно конкурировать. Но ты очень прикольная девчонка и единственная моя знакомая из России тут в Америке. Я бы хотел, чтобы мы с тобой просто стали друзьями. Если это, конечно, возможно, учитывая опять же тот факт, что через несколько лет мы будем с тобой биться за землю, тендеры и новые проекты. Если тебе будет нужна тут помощь, ты всегда можешь ко мне обратиться. Если тебе нужен совет, то я всегда тебе его дам. Я искренне хотел поздравить тебя с днем рождения, но то, что я сейчас вижу, просто повергает меня в шок. Кристина, что с тобой происходит?

Я смотрю ему в глаза и понимаю: он не врет и не блефует. Он сейчас честен и искренен. Я молчу еще какое-то время, пристально смотря на Илью. А потом просто начинаю рассказывать. Всё. С самого начала.

Про детский лагерь, про мальчика, которого я назвала своим героем, потому что он не дал скинуть меня в воду, про первую встречу с Максимом в Москве, про то, как он спас меня в темном дворе, и я его вспомнила. Про безумные поцелуи на Новый год, про то, как он меня отверг и стал встречаться с другой, про то, как ровно год назад спас меня от Егора в мой же день рождения. Я рассказываю, как мы ушли вместе с выпускного и чуть не сошли с ума от любви, как Максим вспомнил нашу встречу в детстве, как мы с ним провели два месяца до моего отъезда.

И я рассказываю, как он меня бросил, поменял номер телефона и завёл себе новую девушку.

Я не знаю, сколько по времени длился мой рассказ. Илья все это время внимательно слушал и молчал. Когда я закончила, он довольно строгим и настойчивым тоном сказал:

— Вставай.

— Зачем? — удивилась я.

— Чтобы двигаться.

— Куда двигаться? — я все еще не могла понять, о чем он.

— Двигаться вперед, Кристина. Жить дальше и двигаться вперёд.

Я так и осталась лежать, смотря на него немигающим взглядом. Он о чем вообще говорит?

Поняв, что я не собираюсь никуда вставать, Илья сам подошёл ко мне и рывком поднял меня с дивана. Поставил в вертикальное положение и, держа за плечи и смотря прямо в глаза, сказал:

— Кристина, ты немедленно заканчиваешь заниматься самобичеванием, идёшь в душ, приводишь себя в порядок и мы с тобой идём отмечать твой день рождения. А завтра ты проснёшься с улыбкой на лице, посмотришь на себя в зеркало и громко скажешь, что ты счастлива. Ты счастлива, что добилась своей цели и учишься в лучшем университете мира. Ты счастлива быть одной из самых красивых девушек нашего факультета. Ты счастлива знать, что через восемь лет — а ты проучишься в Гарварде именно столько — ты вернёшься в Россию и возглавишь строительную империю своего отца. И пускай этот Максим катится на все четыре стороны. Ты меня поняла?

Я лишь смогла выдавить из себя тихое «Да».

— А теперь марш в душ. Я жду.

И он вернулся на кресло, а я послушно потопала в ванную. Прохладные струи воды привели меня в чувство. Илья говорил очень убедительно. Наверняка он был одним из лучших студентов мистера Ричардсона на его курсе по искусству убеждения.

Из