* * *

Когда я проходил мимо, уши бедолаги дрогнули, и я, хоть и стараюсь всегда обходить обдолбанных десятой дорожкой, почему-то наклонился к нарку.

— Не ходи туда! — Глаза у нарка были все такими же стеклянными, но пена изо рта почему-то отдавала абрикосами. Люди, гномы и орки всякие ничего бы не учуяли, но вот со мной такой фокус… Просто шипучка? А очень натурально выглядит! Я продолжал спускаться по лестнице, ничем не выдавая того, что слышал предупреждение сородича. Предупреждение? Пожалуй, да.

Распахнув дверь, ведущую уже не на лестницу, а в сам притон, я наткнулся на выбегающего охранника, судя по невзрачной однотонной одежонке и черненной пластинчатой кольчуге. Вышибалой оказался друэгар, он довольно невежливо отстранил меня с дороги и почему-то выматерился. Оглянувшись, я понял, что мой странный собеседник исчез, и немедленно оказался на прицеле сразу двух пистолетов. Друэгары вообще любят по два пистолета носить, и не на бедрах, а один, скажем, на пузе, а другой под мышкой. Или один на бедре, а другой за спиной.

— Что случилось? — недовольно поинтересовался я у друэгара. Чтобы охранник клиента на мушку взял, должно было что-то экстраординарное случиться.

— На свет выйди! — потребовал друэгар, и я заозирался: где тут, на подвальной лестнице, свет?

На улицу выйти или, наоборот, внутрь зайти? На улице вечереет, но света довольно. А мне внутрь надо, так что дорога одна.

Внутри «Магических ароматов», которые я незамедлительно окрестил Магарами, было действительно шумно. И гарью пахло. И всякой гадостью воняло, оправдывая название притона. Своими силами, без магии, такого запаха не добиться. А еще возле стенки, почти у выхода, было черное пятно сажи, внутри которого белел женский силуэт. Сгорела какая-то дамочка, а ореол остался? Жуткая картинка, только где пепел, кости, все такое? Друэгар, зашедший за мной, оглядел меня критически и, буркнув себе под нос что-то невразумительное, отвернулся, убрав оружие. Обознался, видать… Извиниться он не удосужился, но мне было плевать. Я никак не мог сообразить, чем меня так привлекает это опаленное пятно на стенке притона. Надеяться на вразумляющие комментарии со стороны посетителей не приходилось. Большинство из них были женского полу, поэтому прятались в отдельных кабинетиках. А иначе никак. Обдолбанную дамочку в Гуляйполе просто так не пропустят. Или ограбят, или что похуже… Смешанные же компании, сидящие в глубине общего зала, все были в той или иной стадии наркотического опьянения, а отцеживать их глюки от реальных событий у меня не было ни времени, ни желания. Оставалось побеседовать с местным «обслуживающим персоналом». За стойкой, которую при некотором допущении можно было бы назвать барной, стояла пожилая полноватая женщина с неприятным грубым лицом, из пришлых, с начесанным осветленным хаером, энергично накручивавшая рукоятку ручной кофемолки. Когда я подошел, она уже открыла нижний «ящик» своего агрегата, куда ссыпался малинового цвета порошочек, ничего общего с кофе не имеющий. Запах у порошка был ужасный — так подгнивший лист дикой вишни пахнет, если его в пальцах размять. Осторожно высыпав результат помола в непрозрачную стеклянную емкость, дамочка уперла в меня вопросительный взгляд.

— Что там произошло? — Ни «здрасьте», ни «пожалуйста» я не мог из себя выдавить. Настроение было препоганое.

— Что брать будете? — равнодушно поинтересовалась продавщица, не обратив внимания на мой вопрос.

Вот ведь какая странность: охранники и продавщицы мне при первой встрече почти всегда хамят. Можно пари заключать или на тотализаторе ставки делать… Полицейские, мужчины-продавцы, «темные личности» и шлюхи со мной, в основной своей массе, вежливы… Почему? Никогда не понимал, какая тут закономерность…

— Что у вас там, — я некультурно ткнул пальцем в пятно гари на стене, — произошло? — Повторим попытку.

Тетка за стойкой смерила меня недобрым взглядом и неожиданно «металлическим» фальцетом позвала охранника. Когда тот нарисовался, тетка немедленно указала ему на меня и нажаловалась:

— Ничего не заказывает и спрашивает, что там у нас было!

Пока охранник сверлил меня пронизывающим взглядом, я сообразил, что в разговоре с ней мог проявить элементарную догадливость. Сунул бы ей золотой, и проблем бы не было. Как говорится, задним умом все мы крепки…

— У нас заказ нужно сделать, — заметил мне тем временем друэгар — с нажимом, но почти вежливо.

— Я ее заказываю, — кивнул я на «сферу обслуживания», наслаждаясь двусмысленностью ситуации, — Магару!

— У нас не веселый дом, — довольно спокойно отреагировал друэгар, — это салон «Магические смеси и ароматы». Заказывай — или выметайся!

— На витрине девочек предлагали! — вспомнил я вывеску «магаров». Если смеси еще, тогда «магсары» выходит.

Тетка почему-то оказалась агрессивнее друэгара. И комплимента, которым я думал разрядить обстановку, она не поняла, отреагировав на него как «порядочная», что совершенно не соответствовало истине. Она перегнулась через свой «прилавок», вцепилась мне в рукав свитера и дернула меня по направлению к выходу, истерически завопив своему приятелю-друэгару: «Выведи его! Что, так и будешь стоять, пока меня тут оскорбляют?!»

— Свитер растянешь — на счетчик поставлю! — пригрозил я тетке, удивляясь двум вещам: если она хочет, чтобы меня вывели, так чего вцепилась своей клешней и держит, и во-вторых, с чего это она себя так высоко ценит? Сама наркоту отвешивает, а при этом шлюх вторым сортом полагает! Наверняка при разговорах называет себя «лаборантом-алхимиком», искренне почитая свой притон алхимической лабораторией с «допуслугами». По моей собственной оценке, она стоит гораздо ниже тех, кто торгует своим телом.

— Это не к нам относится, это на втором этаже… — растерянно пробормотал друэгар, наблюдая, как я вырываю свой свитер из неожиданно цепких лап «хозяйки салона». Тетка — колдунья, тут думать нечего — браслетов и браслетиков характерных слишком много. В каждый залито какое-то заклинание, но если бы не производственная необходимость, тетка все равно бы их нацепила: такие носят по пять — семь колец на каждой руке, надевая по два кольца на палец. Еще тяжелые серьги, две-три цепочки и ножной браслет. Ага, на пальцах ног еще колечки, это уж обязательно!

Тут до меня потихоньку стало доходить, почему тетка так нервничает, а друэгар стоит как ушибленный. Тетка меня наверняка каким-нибудь заклятием попробовала пробить, а не тут-то было: смарагд заклятие «съел». А не почуял я ничего, потому что тетка — колдунья слабая, бесталанная.

— Я уйду, — пообещал я, — если расскажете, что тут было. Или уж останусь. — При этих словах я улыбнулся продавщице самой своей зверской улыбкой, но та не испугалась. Она, упрямо задрав подбородок, схватилась за телефонную трубку, вылетевшую откуда-то из-под прилавка. И телефон здесь есть! Прям как в «Розовом какаду» в Сеславине, только там обычный был, а здесь наверняка магический, с преобразователем голоса! Тетка звонила «крыше», и мне ничего не оставалось делать, как пожать плечами и излишне торопливо направиться к выходу. Торжествующее верещание «порядочной женщины» с четко оговоренным трудовым расписанием, плановым отпуском и прямым процентом от продаж я пропустил мимо ушей. Все-таки что-то мне это пятно напоминает… Точно! Так Наташа из Сеславина уходила: след от портала это с «опаленными» краями!