— Можешь называть меня ваша милость судья-архонт, — с усмешкой произнес эльф.

Если я не ошибаюсь, на такие должности выбирают таких эльфов, которые «чуют» правду. Будь я чистокровным эльфом, да пройди я соответствующее обучение, тоже мог бы претендовать. Но если я ложь как подгоревшую яичницу чую, то этот товарищ как что? По виду понятно, что крючкотвор и законник. Важная шишка вообще-то. Снизошел… Почему? Пулю мне в голову в темном переулке, раз уж Синеволосый меня выследить смог, — и все дела! Что за судопроизводство? Вывод один: тут игра по-крупному…

— Петр, сын Андрея, по прозвищу Корнеев! — представился я в свою очередь. — Приятно познакомиться!

Судья фыркнул: последних моих слов он явно не ожидал.

— Ты расписывался? — Эльф развернул ко мне книжный разворот, где на толстых разлинованных листах виднелись имена и даты, накорябанные самыми различными почерками. Ага, вот и мой «полуустав». Неплохо я расписался в книге посетителей эльфийского клуба «Священный аэрбол».

— Я, — ответил я с улыбкой.

— Самозванец! Ты не маг Лиинуэль! Лиинуэля Огненного я знал лично! Уже почти год, как его убили алху! — проскрипел «хорек», злобно сверкая глазами. Что ж, хорошая шутка — она и в Гуляйполе хорошая шутка!

— Я не маг и не самозванец. И написал я не «Маг Лиинуэль», а «Мак-Лиинуэль». Разницу чувствуете? Дефис там, и что, букву «г» от «к» уже отличить не можете? — спросил я судью, рассматривающего злосчастную надпись.

— Что значит, не можем? Просто слово с ошибкой написано!

— По себе, что ли, судите? Слово написано правильно. Мак — по-шотландски обозначает принадлежность к клану.

— Это язык — шотландский? — встрепенулся судья. — И кто на нем говорит?

— Точно так, ваша милость! Язык! Говорят на нем пришлые из государства, которое к нам не перенеслось. Или перенеслось, только мы о нем ничего не знаем, потому что оно находится за границей известных земель!

— Значит, ты из «клана» Лиинуэля? И как это понимать? Объяснись!

— «Клан» в Шотландии — это родичи, собирающиеся на войну под одним флагом. — Здесь я тоже не соврал. Ну, может, не всю правду сказал, но почему бы не принять такого толкования «клана» у шотландцев?

— И много ты навоевал? — Вопрос вроде бы презрительный, но судья явно мне благоволит. Понять бы почему…

— Недавно мной был убит алху… — скромно потупился я.

Судья-архонт посмотрел на меня с удивленным прищуром, но я-то говорил истинную правду!

— Лучше нужно обвинительный акт проверять! — проскрипел «хорек» и бросил гостевую книгу в лицо тому эльфу, который так и стоял в тени. — Поехали!

— Стойте! — Синеволосый заступил машине дрогу, хотя водитель-пришлый дисциплинированно завел мотор. — А нападение на меня?

— Сами разберетесь, как мужчина, — тут судья коротко хохотнул, — с мужчиной! — Глазки у шутника хищно блеснули, и я понял, почему судья-архонт был ко мне добр, милостив и пристрастен. Не потому, что я ему понравился. Потому что ему Синеволосого нужно зачем-то утопить.

— Он напал на архонта и подлежит суду! — Синеволосый был в бешенстве, его лицо, довольно приятное, наверное, было искривлено от гнева и выглядело мертвым в свете фар «козла». Волосы такой оттенок придают, не иначе.

— Ты уже не архонт. — Судья попытался спрятать торжество в своем голосе, но удалось ему это не слишком хорошо. Возможно, не очень старался. — И я лишаю тебя права обращаться в Суд архонтов за ложное обвинение полукровки Петра Корнеева в присвоении им чужого имени… Газу!

Водила послушно стронул машину с места, и Синеволосому ничего не оставалось делать, как с ругательством отскочить в сторону. Пока он, сжав кулаки, злобно смотрел вслед «козлику», в открытый кузов которого легко запрыгнули три тени, таившиеся до сих пор в темноте, я сделал единственное, что мог в этой ситуации: развернулся и бросился обратно в дверь, через которую вышел.

Друэгар только-только пришел в себя и был небоеспособен. Получил кистенем по затылку и свалился в заботливо подставленные руки своей подруги.

— «Берсеркер» есть? — спросил я продавщицу, в очередной раз наставляя на нее «чекан». — Врать не вздумай, пойму и пристрелю! — С этими словами я потянул друэгара за плечо, освободил его от объятий ведьмы и уронил на пол. Плевать, все равно, считай, я его спас!

— Не-э-т-у-у-у-у! — провыла горе-колдунья, выдавая небольшой фонтанчик слез. Рот ее с размазанной помадой расползся в средних размеров Дурное болото. Не ожидала, что по второму кругу все пойдет? А «Берсеркера» нет: не для удовольствий эту гадость делали. Действия на десять минут, а потом еще день с толчка не слезаешь. И выворачивает сразу с двух сторон: сверху и снизу.

— «Танцулька» есть? — Возьму хоть ее, хотя эта дрянь и в четверть не дает эффекта «Берсеркера».

— Е-э-эсть! — прошмыгала носом «магсарка», и я в очередной раз восхитился способностям женщин говорить на вдохе.

— Давай, быстро! — подталкивая бабу к стойке, приказал я.

Трясущимися руками она достала небольшую картонную коробочку, на крышке которой был нарисован не красный мухомор с веселенькими белыми пятнышками, а стилизованная картинка пляшущих человечков. Словно код какой тайный… То, что надо! Принюхавшись к отформованному кубику жженого сахара, над которым изрядно поколдовали специалисты, я положил его на стойку и ударом рукоятки «чекана» разбил на несколько небольших кусков, а затем решительно разжевал самый маленький. А это кто? Нарки вывалились из своих иллюзорных миров в реальный?

Ко мне решительным шагом направлялась какая-то стриженная под мальчика женщина лет тридцати, ровесница, из компании пришлых. Не столько красивая, сколько ухоженная. Но в принципе симпатичная. Модная короткая куртка из шкуры виверны, обтягивающие вполне «спортивную» задницу штаны, дорогие ботинки с высоким берцем. Дорого и стильно в привычном для женщин из пришлых варианте. Типа, все как у всех, но дороже. Она была слегка под кайфом, поэтому путь ее был похож на что угодно: на изгибы русла Великой, на детский рисунок, когда непонятно, то ли волны на море нарисованы, то ли пасть крокодила в разрезе, то ли крепостная стена с зубцами, — но только не на прямую линию.

— Ты че тут? — сформулировала она, добредя до меня наконец. Слов ей явно не хватало, но манера, внешность, возраст — все было знакомо до боли. Такая «начальница», искренне считающая, что умение загонять до смерти персонал из аборигенов делает ее незаменимой в той мелкой фирмочке, где она занимает «высокое» и «прочное» положение. Замужним подругам-ровесницам, возящимся с детьми, она рассказывает, как «построила» подавальщиц из кабака какого-нибудь из Старых княжеств. Подругам помоложе охотно читает лекции на тему «все мужики козлы» и пытается построить, как тех самых подавальщиц. Меня она тоже сейчас построит: не нравится ей мое поведение… А я, я сам — нравлюсь? Замуж она не вышла — не потому что дурнушка или предложений не было, а потому что искренне считала, что достойна лучшего. Этакого прЫнца на белом коне. Ладно, графа на «чайке»… Лет через пять, достигнув «бальзаковского» возраста, согласится и на отставного штабс-капитана… на «козле»… А пока суд да дело, можно развлекаться… Вот бы я перед ней хвост распушил, будь у меня время…