Вдруг замолчав, Антон невидящимвзглядом уставился на Авдеева, что, казалось, даже бровью не повел, слушая егогневные восклицания. И перед кем он, спрашивается, распинается? Почему этотидиот Максим так спокойно сидит и таращится на него? Наслаждается незабываемымдолгожданным зрелищем? И не поленился же ради такого случая притащиться сюда!Как только свою беременную мымру не приволок!

- Ну и чего ты молчишь? - неудержавшись, настойчиво рыкнул Антон, - нравится наблюдать за тем, как рушитьсямоя жизнь? Поздравляю тебя! Радуйся! Считай, что ты в числе вип-клиентов, однимиз первых и совершенно бесплатно увидел все это! - махнув рукой в сторонуразгромленных шкафов, не унимался мужчина, - нравится? Можешь даже навидеокамеру снять, чтобы своей невестушке показать! Для вас это, поди,незабываемое зрелище! Ни с чем несравнимое удовольствие! Считай это моимподарком вам на свадьбу!

- Громов, а ты оказывается, ещебольший придурок, чем был раньше, - как бы между прочим, отметил Максим, когдаАнтон на миг замолчал, - если ты до сих пор не в курсе, то подобные вещиникогда не доставляли мне удовольствия. Даже с твоим участием, уж поверь мне. Ябы даже сказал, особенно с твоим участием.

- Чего тогда приперся? - хватаясо стола недопитую бутылку коньяка, фыркнул Громов.

- Честно? - вопросительно поднявбровь, спокойно спросил Максим, и, заметив мелькнувшую на лице Антоназаинтересованность, пояснил - я и сам сейчас смотрю на тебя и не понимаю,действительно чего я приперся? Видно, на какое-то мгновение показалось, что ты поумнел,стал рассудительнее, отбросил дурную привычку рубить с плеча, но... Боюсь, чтоя ошибся, - Авдеев медленно подвелся с дивана, с явным намерением уйти, - И тыеще удивляешься, почему все от тебя сбегают. Разберись в себе для начала, Тох,а потом уже обвиняй других.

- Каким образом, Максим? - сделавнебольшой глоток прямо из бутылки, спокойно, без былого раздражения инервозности, спросил Громов, - что я делаю не так?

- Ты уверен, что хочешь этоуслышать? - не оборачиваясь, мужчина так и застыл у порога.

- Ну, я ведь, правда, сам тебяпозвал, - частично восстанавливая в памяти утренние последствия после бурнопроведенной ночи с бутылкой, осторожно отметил Антон, - наверное, не простотак, хоть и был немного не в себе.

- Можно подумать, сейчас ты оченьв себе, - обернувшись, фыркнул Макс.

- Ну, я был пьян и не совсем всебе... - продолжал повторять Громов.

- Смею тебя огорчить, - поспешновозвращаясь к Антону, устало пояснил Авдеев, - ты и сейчас не очень-то трезв. Исудя по тому количеству бутылок, на которые я наткнулся по пути в одну лишьгостиную, вряд ли в скором времени будешь в себе.

- Блин, Макс, но ты ведь даже непредставляешь, что сейчас со мной творится! - словно оправдываясь, выкрикнулмужчина, растрепывая волосы на затылке, - Как бы это смешно или парадоксальноне звучало, но я чувствую себя каким-то раздавленным овощем, по которому непросто потоптались, но и для большего эффекта пропустили через мясорубку! Тыхоть знаешь что это такое?

- Тох, поверь, мне знакомо эточувство, как никому другому, - тяжело вздохнув, Максим, выхватив из рук Громовабутылку, и сделал небольшой глоток.

- Пьешь с утра? - недоуменнопроследив за действиями Авдеева, не удержался Антон.

- Чтобы хоть как-то поддерживатьс тобой нить разговора это единственно верный способ, - уверенно пояснилАвдеев, и, махнув в сторону окна, добавил, - к тому же уже давно как обед.

- То есть? - бросив беглый взглядв окно, неверяще фыркнул Громов.

- То и есть. Проспал ты полдня.Хотя оно и не удивительно. После такого количества выпитого странно, как тывообще так долго держался на ногах.

- Черт! - только и смог выдохнутьАнтон, устало опускаясь обратно на диван, растирая лицо ладонями.

Растерянность и недоумение.Единственное, во что сейчас превратились все чувства и мысли Громова. С однойстороны, он привык, что какие-то ни было признания ошибок не для него. Всегдауверенный в себе Громов не может ошибаться, не может допускать оплошностей,соответственно он всегда прав. Разве не так? Сейчас он понимал, что не так.Далеко не так. Сейчас тысячу раз прав Максим - он сам, Антон, и больше никтодругой не виноват в том, что сейчас происходит. Он сам довел себя добезысходности. Более того, он довел до этой безысходности всех, кто так илииначе близок ему...

- Макс, давай откровенно, -первым нарушил затянувшееся молчание Антон, взглянув на Авдеева, что сложивруки на груди, с высоты своего роста безразлично наблюдал за ним, - я ведьпридурок. Более того, скотина, которых свет не видал. Я постоянно пытался тебенасолить все эти годы. Более того, я пытался изнасиловать твою девушку. Такпочему ты здесь? Почему вместо того, чтобы просто начистить мне рожу, ты стоишьи пытаешься донести до моего разума какие-то светлые мысли? Неужели ты думаешь,что подобный мне, имеет право на какие-то оправдания и даже прощение? Скажи,только честно! Кого ты видишь перед собой?

В словах Громова не было ни каплииздевательства или насмешки. Скорее искренне недоумение. Ему действительноважно было понять такую простую истину - почему? По-настоящему жизненно. Так,будто от этого может зависеть вся его дальнейшая жизнь.

Он ведь реально может после этойночи раздумий, может после количества выпитого, а может из-за ухода Влады... Ноон, правда, окончательно понял и принял тот факт, что все это время он жилнеправильно, и поступки тоже во многом были неправильными. Нет, он и раньшезнал все это, но как-то не брал близко к сердцу, не пытался разобраться, почемутак, и стоит ли вообще чего-то менять. Раньше его попросту все устраивало.Устраивало, что все его ненавидят. А кто не испытывает ненависть, боится. Такбыло намного проще и лучше. Не было не перед кем обязательств. Жизнь в своеудовольствие, так как хочется и нравится, не боясь, что скажут другие хотя быпотому, что мнение других его никогда ранее не интересовало. Так что изменилосьтеперь? Зачем, он сейчас пытается разговорить Максима, который к тому же несовсем понятно по какой причине здесь? Что хочет услышать? Что не все его могутненавидеть? Что хотя бы некогда лучший друг может его простить? После всеготого, что было... Глупо надеяться и ждать чего-то подобного. Но, тем не менее,Авдеев здесь. И призрачная надежда и осознание, что Макс не из тех людей, ктопридет насмехаться, не оставляла...

- Радует, что ты хотя бы все этопонимаешь и признаешь... - не зная, что и ответить на подобное заявление,выдохнул Авдеев, снова усаживаясь напротив, - Антон, я ведь не Бог и не судья,чтобы вот так в одночасье выносить тебе приговор или оправдывать. И даже то,что было между нами, не дает мне на это права. Просто, знаешь, если уж такотбросить прошлое, то сейчас я вижу перед собой просто запутавшегося в себе иот этого страдающего человека, - на какой-то миг во взгляде Антона вспыхнулабылая злость, а ладони непроизвольно сжались в кулаки. Максим не мог этого незаметить, и поспешил оборвать возможные возмущения - и вот только не нужносейчас из-за этого злиться! Ты сам попросил, чтобы я высказал свое мнение,поэтому ты сейчас будешь слушать, не перебивая до тех пор, пока я не выскажусь.