Бартоломью с удовлетворением отметил, что щеки магистра грамматики немного порозовели, а глаза, прошлой ночью мутные и потухшие, вновь обрели живой блеск. Де Ветерсет, напротив, выглядел растерянным и подавленным.

– Все эти ужасные известия совершенно выбили меня из колеи, – произнес он, едва увидал Майкла и Бартоломью.

Доктор мысленно отметил, что сознание собственной неправоты оказалось для канцлера тяжелым испытанием.

– Когда вы начали подозревать Гилберта?

– Лишь вчера, – ответил Майкл. – Хотя улик против него было более чем достаточно. Гилберт, наверное, очень забавлялся, наблюдая, как мы блуждаем в потемках и строим ошибочные домыслы. Ведь он-то прекрасно знал, кто совершает злодеяния.

Де Ветерсет закрыл лицо руками, и Бакли сочувственно похлопал его по плечу. «И как только ему могло прийти в голову, что этот кроткий и добродушный пожилой человек способен засунуть труп монаха в сундук и скрыться?» – недоумевал Бартоломью, глядя на вице-канцлера.

Хэрлинг стоял чуть поодаль. На лице его застыло безучастное выражение, но пальцы беспокойно теребили пуговицу, висевшую на одной нитке. Теперь, когда Бакли вернулся к своим обязанностям, Хэрлингу предстояло расстаться с должностью вице-канцлера.

– Слава богу, все неприятности позади, – заявил Майкл, пытаясь ободрить приунывшего канцлера. – Преступники пойманы, летопись университета в целости и сохранности, а тайны по-прежнему укрыты от посторонних глаз. А также от глаз некоторых ваших помощников, – добавил монах многозначительно, заставив де Ветерсета виновато потупить взор. – Признаюсь, произошедшие события заставили меня задуматься над тем, нужна ли университету эта летопись, – продолжал Майкл. – Ведь при неблагоприятном стечении обстоятельств она может стать грозным оружием в руках наших врагов.

– Вы совершенно правы, брат, – изрек де Ветерсет и указал на кучку пепла в камине. – Вот все, что осталось от книги. Мы с мастером Бакли решили, что надо избавиться от нее, прежде чем враги наши обернут ее тайны во зло. Увы, брат, я не могу разделить вашей уверенности в том, что все неприятности остались позади. Прошлой ночью в городе произошло еще одно убийство. Жертвой опять стала гулящая женщина. Ей перерезали горло неподалеку от Барнуэлльских ворот.

Бартоломью бросил взгляд на Хэрлинга, но тот даже бровью не повел.

– Новое убийство! – в недоумении воскликнул Майкл. – Но это невозможно! Прошлой ночью и де Белем, и Гилберт были в наших руках.

– Ни де Белем, ни Гилберт не убивали городских проституток, – подал голос Бакли. – Они даже не знают, кто это делал. Находясь в заточении в доме де Белема, я слышал, как они говорили об этом.

– Но кто же тогда убийца? – недоуменно развел руками Майкл.

Бартоломью по-прежнему не сводил глаз с Хэрлинга.

– А к какой общине принадлежите вы, мастер Хэрлинг? – вкрадчиво осведомился он.

Хэрлинг, от неожиданности лишившийся дара речи, вперил в доктора растерянный взор.

– О чем вы говорите, мастер Бартоломью, – пробормотал он, наконец. – Вам не хуже моего известно, что магистрам университета запрещено вступать в какие-либо общины.

– Вам более нет нужды скрывать правду, Ричард, – устало проронил де Ветерсет. – Брат Майкл и доктор Бартоломью слишком много для меня сделали. И я не желаю держать их в заблуждении.

Хэрлинг с обиженным видом поджал тонкие губы и отвернулся.

– Мастер Хэрлинг вступил в общину Пришествия совсем недавно, после того как стал моим заместителем, – пояснил де Ветерсет. – Он намеревался раздобыть сведения, способствующие вашему дознанию. Нам было известно, что один из студентов пансиона Фисвика является членом этой нечестивой секты. Ричард сблизился с ним и попросил взять его на собрание.

Бартоломью недоверчиво поглядел на надутого Хэрлинга, и тот ответил ему злобным взглядом.

– Я вступил в эту общину исключительно из благих побуждений, – произнес он дрожащим от напряжения голосом. – Будучи вице-канцлером, я вижу свой долг в том, чтобы оградить университет от пагубных искушений и всепроникающей скверны. Проникнув в сатанинскую секту, я намеревался положить конец тому влиянию, которым она пользовалась в городе.

– Лишь я один знал, что Хэрлинг принадлежит к общине Пришествия, – добавил де Ветерсет. – Об этом я не сообщал даже Гилберту.

– Что ж, удалось ли вам проникнуть в тайны общины? – спросил Бартоломью, не спуская глаз с Хэрлинга, чей взор по-прежнему полыхал злобой.

– К сожалению, я сумел выяснить не так много, – пожал плечами Хэрлинг. – Мне лишь известно, что у главы сатанистов есть двое приспешников – человек огромного роста и женщина. Но теперь мы знаем, что под женским обличьем скрывался Гилберт.

– Да, я видел в доме де Белема огромного детину! – с жаром подтвердил Эдвард Бакли. – Лицо его неизменно закрывала маска, а при ходьбе он ужасно шаркал ногами!

– Вы правы, походка у него довольно неуклюжая, – продолжал Хэрлинг. – Несомненно, он обладает невероятной силой, и в то же время создается впечатление, будто он плохо управляет своими конечностями. Признаюсь, при встречах с ним я испытывал ужас.

– Значит, вы полагаете, что городских потаскух убивал именно этот верзила? – уточнил Майкл.

Бартоломью стремительно перебирал в памяти все известные факты. Он вспомнил, как в саду колледжа вступил в схватку с человеком огромного роста. Возможно, тот же самый громадный детина сбил его с ног во дворе церкви Святой Марии в ту ночь, когда мнимая Джанетта пожелала с ним побеседовать. Скорее всего, именно о нем говорил Хэрлинг.

– Кого еще мы можем подозревать теперь, когда выяснилось, что Гилберт и де Белем не трогали гулящих женщин? – пожал плечами Хэрлинг.

Бартоломью и Майкл, решив более не тратить времени на разговоры, откланялись и направились к Барнуэлльским воротам.

– Черт побери! – пробормотал Майкл, раздраженно взмахнув в воздухе кулаком. – Мы были слишком уверены, что несчастных шлюх убивал де Белем, и не допустили иной возможности. А все из-за того, что он предрек очередное убийство.

Бартоломью рассеянно взъерошил свои спутанные волосы.

– Мы вновь оказались в плену у собственной глупости, – устало изрек он. – Дай мы себе труд рассуждать логически, удалось бы избежать ошибки. В ночь, когда убили Исобель, де Белем был занят похищением Бакли, а Гилберт в церкви следил за монахом-взломщиком. Следовательно, они оба ни при чем. Что касается некоего здоровенного детины, то, по моему разумению, это лишь уловка. Хэрлинг пытается отвести подозрения от собственной персоны.

– Что? – недоверчиво протянул Майкл. – Неужели ты подозреваешь Хэрлинга?

– А почему нет? – развел руками Бартоломью. – И сейчас ты сам убедишься, что подозрения мои отнюдь не безосновательны. Во-первых, Хэрлинг сам признался, что он член сатанинской секты. Причины, подвигнувшие его вступить в эту общину, мы пока оставим в стороне. Во-вторых, он был весьма заинтересован в том, чтобы бедняга Бакли сгинул бесследно – ведь Хэрлинг занял его должность. Для такого дела он вполне мог вступить в сговор с де Белемом. И третья причина, самая важная: откровенно говоря, я терпеть не могу этого надутого индюка!