– Ваша нога меня ничуть не интересует! – взревел Бартоломью.

Не обращая внимания на Майкла, он устремился прямиком к Джонстану, схватил его за мантию и заставил встать.

– Значит, минувшей ночью вы не смогли добраться до Хай-стрит! – проговорил доктор. – И убили несчастную Сибиллу здесь, поблизости от дома. Вам крупно повезло, не так ли, Джонстан? В последнее время проститутки предпочитают по ночам сидеть дома. А Сибилла оказалась такой неосмотрительной.

– Что за бред вы несете? – сумел выдавить из себя Джонстан. – Этот человек спятил! – простонал он, обращаясь к Майклу и Талейту, появившемуся в дверях.

Бартоломью выпустил Джонстана, и тот бессильно упал на стул.

– Где вы прячете одежду, запачканную кровью, Джонстан? – грозно вопросил доктор, озираясь по сторонам. – Я видел трупы ваших жертв. Кровь хлестала из них так, что вы не могли уберечься от пятен. Где же сейчас эта одежда?

Схватив корзинку, стоявшую в углу, Бартоломью вывернул на пол ее содержимое и принялся открывать дверцы стенных шкафов.

Джонстан, хромая, устремился к Талейту.

– Остановите этого опасного безумца! – взмолился он дрожащим голосом. – Он не имеет никакого права врываться в мой дом и устраивать здесь погром. Арестуйте его. Брат Майкл, я знаю, вы дружны с доктором. Положите конец его бесчинствам, или ему придется горько об этом пожалеть.

Шериф схватил Бартоломью за плечо, однако тот стряхнул его руку, точно надоедливую муху. Майкл явно пребывал в замешательстве. Он сделал попытку преградить путь доктору, который решительно направился в маленькую кладовую, расположенную рядом с кухней.

Джонстан, отчаянно припадая на больную ногу, бросился вслед за ним.

– Прекратите! – крикнул он, и голос его сорвался на визг. – Вы не имеете права!

Бартоломью схватил какую-то тряпку и швырнул в лицо Джонстану. То был камзол, запятнанный кровью.

– Что вы на это скажете? – процедил он.

Лицо младшего проктора покрыла мертвенная бледность.

– Я порезался и запачкал камзол, – пролепетал он. – Как раз сегодня я собирался заняться стиркой.

– И как же вы себя порезали, мастер Джонстан? Может, вы покажете мне рану? Я ведь доктор, – взревел Бартоломью и сжал кулаки, борясь с нестерпимым желанием вцепиться убийце в горло.

– Я не намерен ничего вам показывать, – воспротивился Джонстан. – Я проктор университета, и вы обязаны мне подчиняться. Брат, прошу вас, отведите вашего товарища в колледж и посадите его под замок. Несомненно, он нездоров и может натворить много бед, – распорядился он, подталкивая Майкла к Бартоломью.

Доктор не обратил на его слова ни малейшего внимания, распахнул еще один шкаф и принялся рыться внутри. Дыхание у него перехватило, когда он увидал множество разномастных женских башмаков. Все женщины, с которыми разделался убийца, были разуты, ибо он оставлял на их пятках знак в виде кровавого круга.

– Откуда это у вас? – вскричал он, запустив в Джонстана башмаком.

– Это обувь моей матери. Вы не смеете ее трогать, – пробормотал тот.

Бартоломью продолжил поиски. В самом дальнем углу шкафа он обнаружил свернутую мантию. Вытащив ее, он развернул ее перед Майклом и Талейтом, чтобы они могли видеть засохшие бурые пятна.

– Я же сказал вам, что порезался! – причитал Джонстан. – Вы зашли слишком далеко, доктор. Немедленно покиньте мой дом!

– Я покину его только после того, как вы покажете мне порез, откуда вытекло столько крови, – усмехнулся Бартоломью.

Талейт тревожно переводил взгляд с кровавых пятен на искаженное страхом и злобой лицо младшего проктора. Он сделал несколько шагов по направлению к Джонстану. Тот внезапно метнулся в кладовую, захлопнул за собой дверь и запер Майкла с Талейтом в кухне. Повернувшись к Бартоломью, он неведомо откуда извлек нож, покрытый засохшей кровью. Удар, который он нанес в следующее мгновение, мог бы оказаться для доктора роковым, если бы тот не отразил его при помощи табуретки. Одна из ножек со стуком полетела на пол. Бартоломью, по-прежнему держа табуретку перед собой, отступил в дальний угол.

– Грязный потаскун! – прошипел Джонстан. – Я знаю, вы большой любитель непотребных девок. Видел, как вы заходили в дом этой мерзкой блудницы Матильды. И Сибиллу вы куда-то спрятали. Но только ничего у вас не вышло. Кара Господня все равно настигла дочь порока и разврата!

Судя по оглушительному треску, Майкл и Талейт прилагали все усилия, чтобы взломать кухонную дверь. Джонстана, казалось, это ничуть не волновало.

– Моя матушка всегда советовала мне остерегаться тех, кто якшается с проститутками, – произнес он, приближаясь к Бартоломью. – А еще она говорила, что черная смерть непременно вернется, если мы не очистимся от греха и не положим конец пакостному промыслу непотребных девок.

Кухонная дверь содрогалась под градом ударов. Джонстан занес правую руку с ножом и сделал ложный выпад. Бартоломью, пытаясь защититься, взмахнул табуреткой. В голове у доктора пронеслась мысль о том, что по части рукопашной битвы он не может соперничать с Джонстаном. Тот вовсе не относился к числу тех прокторов, которые, обходя улицы дозором, избегают рискованных столкновений. Несомненно, ему не раз случалось кулаками убеждать загулявших студентов, что по ночам следует воздерживаться от прогулок по городу. Прежде чем Бартоломью успел осознать, что происходит, перед глазами у него мелькнуло окровавленное лезвие, а правую руку сжала железная хватка. В то же мгновение Майкл и Талейт опять налегли на кухонную дверь. Бартоломью, вырвав свою руку, метнулся в сторону, и лезвие ножа скользнуло по кожаному боку сумки. Однако же проктор, которому отчаяние придавало сил, ухитрился снова схватить руку противника.

Когда Майкл и Талейт, сорвав дверь с петель, ворвались в кладовую, Джонстан с невозмутимой улыбкой приставил нож к горлу Бартоломью. Шериф и монах замерли на месте. Бартоломью пытался вырваться, однако все его усилия оставались тщетными.

– Это чрезвычайно острый нож, джентльмены, – спокойно изрек Джонстан. – У меня было несколько случаев в этом убедиться.

– Отпустите его, Эрлик, – мягко произнес Майкл. – Вам все равно от нас не уйти.

– Этот человек вечно путается с блудницами, – пропустив его слова мимо ушей, продолжал Джонстан. – Подобное поведение недостойно университетского магистра. Я проктор университета, и мой долг – прекратить его бесчинства. Если моя матушка узнает, что я оставил в живых закоренелого развратника, она будет очень опечалена.

– Ваша матушка скончалась, – напомнил Майкл.

Монах попытался приблизиться к Джонстану, однако тот разгадал его маневр и еще крепче прижал нож к горлу Бартоломью.

– Ни с места, брат! К вашему сведению, моя матушка наверху, в своей спальне. Боюсь, шум, что вы здесь подняли, разбудил ее. Наверное, сейчас она спустится вниз. И уж, конечно, она не обрадуется, увидав, что вы сделали с нашей кухонной дверью.