Развернувшись, буквально вылетела из аудитории и поспешила укрыться в туалете. Определённо, нужно что-то делать, а то в глазах магистра который раз выгляжу полной идиоткой.

Перерыв был небольшим, поэтому вдоволь повыть на судьбу и горемычную себя не удалось. Ополоснув лицо водой, вылезла на божиц свет и тут же юркнула обратно за дверь.

Что за напасть, какая нелёгкая принесла сюда Осунту? И ждать, пока она выйдет, в туалете не будешь.

– Госпожа Выжга, вам там плохо? – Тшольке просунула голову в дверь и зыркнула на меня. – По какому поводу истерика? Залетели, что ли?

Злость подступила к горлу, и я прошипела в ответ:

– Может, ваши студентки и ведут неразборчивую личную жизнь, но это их проблемы, не мои. Оставьте, пожалуйста, меня в покое!

– С удовольствием, если б не Эдвин… не магистр Лазавей. Что ты там у него натворила?

А, вот оно как! Магистр беспокоился и попросил Тшольке выяснить, что да как. А ведь это маленькая, но победа.

Улыбка скользнула по лицу. Позволила себе свысока глянуть на Осунту: за неё, небось, не тревожатся. И раз ей поручают утешать студенток, то не любят. Какой мужчина пошлёт любимую женщину успокаивать другую?

– Ничего. Разве у вас в эти дни такого не бывает? Ах да, у боевых магов нервная система другая, – на кураже перешла грань, открыто надсмехаясь над Тшольке. – Хотя у Маргариты, Маргариты Ксержик-Тайо, всё на месте.

– Язык прикуси, малявка, – помрачнела Осунта. – Жаль, что тебя нежить в Ишбаре не убила!

Едва не ответила, что мне тоже жаль, что её в Омороне не забыли, но промолчала, бочком протиснулась мимо магички и поспешила на следующую лекцию. Её мы со Светаной благополучно прослушали, обмениваясь записками.

Подруга решила, что очаровать мужчину проще, если выглядеть краше соперницы, и если эту самую соперницу опозорить. За это я была обеими руками и, как наиболее сведущая в магии из нас двоих, взяла самую ответственную часть плана на себя.

Военная кампания заняла два листа и была расписана по мелочам, но могла закончиться для исполнителей грандиозным скандалом с вызовом к ректору и паковкой вещей.

Затея, безусловно, идиотская, придумала её Светана, когда я в сердцах написала, что космы бы Тшольке повыдёргивала. Изначально подруга и вовсе предлагала порезать платья соперницы, но от этой идеи отказались. В общем, пошла я на поводу у молодого поколения: Светана-то на год и три месяца младше, двадцать один летом исполнится. А мне двадцать два в апреле. В этот раз-то отпразднуем, а то в прошлом году не до того было.

Детская выходка? А и пёс с ним! Осунта тоже в туалете себя некрасиво вела, не как подобает преподавателю. Зато сколько удовольствия от мести получу!

Светана обязалась достать у Каируса, нашего гнома-завхоза, что-то липкое. Идеально – дёготь, которым издавна расписывали ворота ведьм – чем не намёк, да и сути Осунты соответствует, но сойдет и любая другая вязкая или красящая субстанция.

Изначально мне предстояло испачкать расчёску магистра Тшольке. Только как до сумки добраться? Поэтому я засомневалась: стоит ли игра свеч. Да и больно глупо. Может, лучше всё-таки вымазать дёгтем порог дома или окно Осунты? Это не просто выходка, а целое послание.

Ведьмы испокон веков мужиков очаровывали, уводили и губили, а их жилища означенным способом помечали. Заодно и отдохновение женскому сердцу: чужая красота да репутация подпорчены, потому как ведьма обязательно измажется в дёгте, а сельчане расписной домик заметят.

К осуществлению плана приступили во время большого перерыва.

Я выследила гнома и, убедившись, что он занят починкой парт на втором этаже, вернулась к подруге.

Серьёзным препятствием стала дверь подсобки. Но шпилька и смекалка творят чудеса, особенно если чуть-чуть подправить магией. От огня металл видоизменился, изогнулся нужным образом.

Ох, ну и беспорядок же тут!

Пока Светана мужественно сражалась с бедламом и искала что-то трудно отмываемое, я стояла на страже, всем видом изображая скучающую за книгой студентку. Для этого расхаживала туда-сюда по холлу, а не каменела возле двери завхоза, привлекая ненужное внимание.

– Готово! – победоносно шепнула подлетевшая сзади Светана и хихикнула.

Что ж, теперь моя партия. Помнится, сказала, что надеялась на магию? Так она мне не поможет, разве что волосы Тшольке подпалить. Но в нашем узком кругу считается, что я магичка. Видимо, потому, что у Светаны с колдовством хуже – а ведь на первом курсе одинаково мучились. Не без гордости, тайком, прикрывая ладонью, зажгла в воздухе огонёк и потушила. Достижение, однако! И сфера защитная тоже уже не дырявая выходит.

Теперь бы научиться каким-нибудь атакующим заклинаниям, а ещё охранным… Эх, планов громадьё!

Стоп, а ведь магия-то как раз понадобиться: я ведь знаю, как снять охранное заклинание. Оставалось надеяться, что оно такое же, как у Ксержика или в библиотеке. Заодно и безопасно, шума не подыму. Подозрение тоже не падёт: кто ж знает, что меня таким вещам обучали, они в программе первого семестра Школы иных не значились.

Рассказала Светане, та одобрила изменённый план, и мы, примерные студентки, поспешили на последние пары.

Перед обедом пришлось пережить пару неприятных минут, расплачиваясь за наплыв нежных чувств. Хорошо, что хоть выкрутилась, не опозорилась на всю Академию.

Мы шагали в столовую, когда заметили Лазавея. Он беседовал с кем-то из старшекурсников, обсуждая курсовую работу. Хотели незаметно проскользнуть мимо, но не вышло. Магистр краем глаза вычленил меня из толпы и попросил задержаться.

Скрывая волнение: неужели Каирус прознал, кто ограбил его каморку, – подошла. Осторожно, из-под ресниц оценила выражение лица Лазавея: нет, вроде не сердится. Значит, немного пофлиртую.

Смущённую улыбку вымучивать не пришлось: сама коснулась губ. Стояла и любовалась профилем магистра: его аристократическим носом, коротко подстриженной бородкой, аккуратными усами, завитками волос за ушами, полоской кожи над воротником рубашки…

Почувствовав, что перешла границы, отвела взгляд. Какая разница, Лазавей всё равно стоит перед глазами. Так и тянет прикоснуться.

Услышав смешок, спохватилась. Неужели я в открытую мечтала?

Щёки налились румянцем, а входная дверь манила доступностью.

Старшеклассник лыбился, стреляя глазами в мою сторону. Значит, это он сдал с потрохами. Глазастик бесовый, преподавателя бы слушал!

– Что-то не так? Лучшая защита – нападение.

Студент стушевался и промолчал. Зато не промолчал Лазавей.

– Как знать, – протянул он. – Пару минут назад казались умалишённой.

– Неужели слюни пускала? – деланно бравурно поинтересовалась я и на всякий случай глянула под ноги: нет ли лужицы.