Ничего, человек сильнее яблока, поэтому я боролась. Обливалась водой, глотала ее, но подлавливала коварные хвостики: за них хватать удобнее, нежели за бока.

Моя тактика принесла плоды: я обыграла соперника. Утёрла лицо и подмигнула Лаэрту, мучившемуся по соседству. Даже послала воздушный поцелуй, чтобы подбодрить.

Забава увлекла, и через пару минут я снова купалась в тазике.

Веселье кончилось тогда, когда судьба столкнула нос к носу с Лазавеем. Преподаватели тоже не гнушались ловли яблок и соревновались наравне со студентами.

Стушевавшись, лихорадочно раздумывала о том, не солгать ли, что мне надоело, а потом заметила Тшольке за спиной Лазавея и изменила решение. Никуда я не уйду, продолжу веселиться и даже выиграю. Не всё на улице Осунты праздник!

Только глаза всё время норовили остановиться на лице магистра. Тот не слепой, заметил, но истрактован иначе:

– Всё в порядке, Агния, это всего лишь игра.

Он решил, что я опасаюсь выиграть, буду поддаваться. А боюсь-то совсем другого.

Так, а Тшольке не понравилось, что Лазавей назвал меня по имени. Мелочь, но приятно.

Магистр уступил мне право первого яблока. Не стала спорить, но едва не проиграла: от волнения никак не могла ухватить черешок, зато едва не стала русалкой. Меня даже вытаскивать собрались, чтобы не захлебнулась, но справилась.

Дальше дело пошло лучше, я расслабилась и вошла во вкус.

Когда яблок осталось мало, каждый норовил ухватить более удобное, не дожидаясь, пока оно достанется сопернику. Кончилось тем, что я и Лазавей столкнулись лбами. В итоге яблоко благополучно юркнуло под подбородок магистра, а мы изрядно хлебнули воды.

Откашлявшись, Лазавей рассмеялся:

– Прыткие же пошли студенты, поперёк преподавателя в пекло лезут! Мухлюете вы, Агния, торопитесь.

– А как не торопиться, если остальные яблоки мелкие, – парировала я.

Руки за спиной затекли, но сдаваться не собиралась. Потому что сейчас мы равны, а я хочу выиграть. На глазах у Тшольке: теперь всё буду делать ей назло. И раньше её не любила, а теперь и вовсе.

Когда я только успела по уши вляпаться? Вроде сначала замужем была, потом измену Хендрика тяжело переживала, затем с Алоисом отношения налаживала, демонический учила… и возмущалась в кабинете Маргариты, как посмела Осунта мечтать о мужчине, младше неё. Видимо, уже тогда тайком думала не о том.

Ладно, сейчас не место и не время выяснять, когда заболела, а нужно решать, что с этим делать. И вытащить-таки это бесово яблоко!

Замечтавшись, не заметила, что которую минуту стою столбом. Очнулась, когда Светана похлопала меня по плечу, тихо спросив:

– С тобой всё в порядке?

Вместо ответа деревенским «журавлём» нырнула в воду, но поторопилась, потеряла равновесие и уронила таз. Ладно, если б просто уронила, так облила Лазавея, больно ударилась животом и подбородком. Вода в лёгких – не в счёт, откашляться никак не могла.

Соревнование прервали.

Лазавей легко, за считанные мгновения, избавился от шнурка на запястьях и присел рядом со мной, скрючившейся, содрогающейся в кашле. Судя по всему, ему привиделось что-то серьёзное, раз он не бросил на попечение Светаны.

Подруга протянула мне платок:

– Кровь вытри.

Ой, так я лицо в кровь разбила? Когда только успела?

Спазмы перестали сотрясать горло, зато живот и подбородок ныли.

– Отведите её к магистру Аластасу, – обратился Лазавей к Светане.

– Не надо, всё в порядке, – красная, как свёкла, пробормотала я.

Магистр мокрый, как мышь, одежду нужно менять, а то сквозняки, зима на дворе, простудится.

– Я же вижу, что нет, – резко возразил Лазавей и протянул руку.

В недоумении уставилась на него, и магистр пояснил, что хочет проверить, нет ли ушиба.

– Да, неуклюжая корова! – на сцене возникла Тшольке. – Хочешь, провожу её к лекарю?

Лазавей промычал что-то неразборчивое, которое можно было трактовать и как «да», и как «нет». Он осторожно положил ладонь мне на живот, слегка надавил, спросив, не стало ли больнее?

Не стало, и все с облегчением выдохнули.

Светана отвела меня в сторону, усадила на скамью и, причитая, начала приводить в порядок.

Синяк на лице – лучшее украшение девушки? Вряд ли. А мне предстоит с ним ходить.

Сказать, что расстроилась, – промолчать. Выть хотелось, и я тихонечко разрыдалась, отвернувшись, чтобы не портить праздник.

Подошёл Лаэрт, прервавший ради меня участие в соревновании, сел рядом, обнял и заверил, что магистр Аластас всё уберёт. Ну да, конечно, станет он такими пустяками заниматься!

Оттого, что опозорилась на глазах тех двоих, которые меня волновали, стало ещё горше. Встала и заявила, что ухожу. Праздник закончился, пойду к Марице.

Друзья в один голос начали отговаривать, а потом Светана, убедившись, что барану рога не распрямишь, направилась за кем-то из магов. С укором бросила Лаэрту: «Сам бы мог!»

Эльф виновато развёл руками: не проходили такого пока, на третьем курсе только лечебная магия, как раз перед полевой практикой.

– Она очень переживает, уйти хочет, – донеслись до меня торопливые слова подруги.

К кому она обращалась, не видела: сидела, отвернувшись.

– Из-за такого пустяка? – удивился Лазавей – его-то голос узнаю. – Что за ребячество! Госпожа Выжга, явите нам свой лик, и мы избавим его от ненужных украшений.

Смущённая, повернулась, извинилась за то, что облила его.

Магистр отмахнулся и коснулся моего подбородка. Пара движений, лёгкое пощипывание кожи, шёпот Лазавея – и Светана восхищённо охнула.

Улыбнувшись, магистр погладил кончиком пальца по щеке и заверил, что могу смело смотреться в зеркало.

– Эдвин, Эдвин, если ты не вернёшься, нам засчитают проигрыш, – послышался голос Тшольке. Рассекая людские толпы, она направлялась сюда. – И госпожу Выжгу захвати, если она играть собирается. Таз магией укрепили, может не бояться купания.

– Пойдёмте? – кивнул в сторону играющих Лазавей.

Мотнула головой: засмеют ведь.

– Агния, ничью хотите? – продолжал уговаривать искуситель. – Вы ведь хорошо играли, чего вдруг? Никто уже и не помнит об этом инциденте.

Подошла Осунта, мельком глянула на меня и прищёлкнула пальцами: одежда моментально высохла. Повторив приглашение продолжить игру, она увела магистра, что-то шепнув ему на ухо. Лазавей рассмеялся в ответ и на мгновенье обнял её. Готова поспорить, что Тшольке рада была б из платья выскочить от счастья.

Желание уйти было сильным, но я переборола его. Поправила воротничок, вытерла слёзы и заставила себя улыбнуться.