– Стояли с открытым ртом и блаженной улыбкой. Дар предсказаний проснулся?

Выяснилось, что провидцы с таким же дурацким видом делают предсказания.

С облегчением выдохнув, заверила, что не грезила судьбами мира, а лишь своей собственной – предвкушала обед.

Лазавей намёк понял, отпустил студента и занялся мной. Как оказалось, Осунта нажаловалась ему на грубую студентку, и магистр теперь решил прочесть мораль.

Я ёрзала, гадая, чем всё это кончится, потом не выдержала и спросила, почему Тшольке наябедничала третьему лицу, а не разобралась сама.

– То есть, по-вашему, всё нормально? – нахмурился Лазавей.

– Так магистр Тшольке тоже не белая и пушистая. О своём хамстве она вам не рассказала? Я сидела, плакала, а она… она пришла и назвала меня… – тут я эффектно вздохнула и всхлипнула. Душещипательная ложь не придумывалась, поэтому предпочла сыграть на дрожащих губах.

В свете вновь выявленных событий задуманная ребяческая выходка казалась полностью оправданной. Какими методами с тобой, такими и ты. Уж после того, как Осунта науськала на меня Лазавея, я в долгу не останусь, таким же выпадом, но по-своему отвечу.

Магистр задумался, очевидно, решая, кому из двух женщин верить, потом задал прямой вопрос, от которого заюлила как уж на сковородке:

– Агния, что с вами происходит? И почему вы так не любите Осунту Тшольке?

Низко опустила голову и пробормотала, что просто не сошлись характерами.

– Допустим. Но творится-то с вами что? Бросаетесь из одной крайности в другую, хамите, закатываете истерики, несёте чушь, провоцируете неприятности… У вас какие-то проблемы?

Меня подхватили под локоток и отвели в сторону, чтобы не мешать студенческому потоку, устремившемуся к дверям.

Лазавей так смотрел в глаза, был так мил, что я едва не призналась. Одёрнула себя в последний момент.

Если тебе нужна жалость – говори, любовь – добейся её.

– Просто волнуюсь. Вы же знаете, в Школе иных произошёл один неприятный случай… Запоздалая реакция, только и всего.

Магистр кивнул, кажется, удовлетворившись ответом. А я, воспользовавшись моментом, стащила волос с его рубашки. Говорят, если положить под подушку, то милый о тебе думать будет. Безусловно, это всего лишь суеверие, но так велик соблазн!

Пообедав, не стала заходить к Марице, чтобы не терять время, и поспешила к домам преподавателей.

Калитка на день не запиралась, так что без проблем попала на «запретную территорию». Впрочем, мой жетон, как показала практика, прекрасно справлялся с этой преградой. Использовался он для активации и дезактивации охраной магии библиотеки.

Отряхнула юбку от снега – в парке намело, хоть его и регулярно подметают – и огляделась, припоминая, где живёт магистр Тшольке. То, что её нет дома, знала точно: Светана доложила, что она воркует с Лазавеем, гуляют на свежем воздухе. Из-за этой парочки и мела сугробы подолом, чтобы на глаза не попасться. Была и другая причина избегать тех двоих: не могла видеть рядом с Лазавеем Осунту. Больно, обидно и противно. Зато придавало сил для мести.

Так, а вот и искомый дом. Клумбы, припорошённые снегом, с уныло торчащими из него стеблями трав. Знакомое крыльцо.

Воровски оглядевшись по сторонам, подошла к двери и подтвердила догадки: защитный контур активирован. Я ощущала его, хотя и не касалась досок. Что ж, попробуем снять.

Сосредоточилась и повторила процедуру, которую десятки раз проделывала в Ишбаре. Уже в разочаровании прикусила губу, собралась уйти, пока никто не заметил, когда магия перестала щипать пальцы. Не веря, положила ладони на дверь – ничего!

Так, теперь оставалась самая малость – разобраться с замком.

Видимо, Тшольке не боялась воров, потому что не стала мудрствовать с запором. Один из ключей подошёл и к её входной двери, даже неинтересно.

Заслышав голоса, едва успела юркнуть в прихожую и затаиться, пока маги пройдут мимо.

Времени мало, а хочется так много! И план осуществить, и дом осмотреть, и проверить, не ночует ли здесь Лазавей.

Крадучись, на цыпочках скользнула вверх по лестнице: спальня на втором этаже.

Казалось, что меня слышно на улице. Мерещились чьи-то шаги, голоса, а сердце билось так, что пора бы взлететь.

Осмотрелась и направилась к комоду. Как и предполагала, нашла там бельё. Красивое, новое, ещё ни разу не надеванное. Оно-то и стало объектом мести, так как покупалось для Лазавея. Обычное-то я не тронула, а кружевное щедро полила олифой – именно её добыла Светана.

Аккуратно подцепила чистую пару трусиков и, использовав как перчатку, перемешала содержимое ящика, чтобы уж точно всё слиплось и испачкалось.

Если Тшольке не поймёт намёка, то её умственные способности сильно преувеличены. Испачкано ведь лишь то, в чём она предавалась любовным утехам, соответственно, и послание гласит: «Убери руки от чужого мужчины».

Закрыла комод и перешла к постели. Ворошить не стала, только отметила отсутствие ночной сорочки поверх покрывала.

Жаль, гороха нет, а то бы устроила проверку на благородный статус.

Рубашек Лазавея не было видно, но в ванной обнаружила помазок. Скрипнула зубами, подумав, что искромсать всё ножницами не такая плохая идея. Но не поддалась на провокацию – это уже хулиганство, а не предупреждение.

Верно говорят: сделал гадость, на сердце радость. Вот и мне стало лучше. Предвкушая выражения лица соперницы, когда она обнаружит мой сюрприз, слетела по лестнице. Вспомнив, что нахожусь в чужом доме, прокралась к окну, выглянула и оказалась по ту сторону двери.

Заперла её, а вот контур поставить не смогла, потому как отродясь не умела. Сойдёт и так, на крыльце ведь не написано, что я здесь хозяйничала.

Оставалось надеяться, что ни по каким аурам нельзя узнать дневного визитёра. Не припомню, чтобы Тшольке чем-то таким баловалась.

Дойдя до калитки, поняла, что придётся уходить огородами, то есть лезть через живую ограду. Хорошо, что зима, одежда плотная, а кусты не такие густые: листвы нет.

Юркнула за угол, напряжённо следя за Тшольке и Лазавеем. Магистр нёс сумку Осунты – нехороший признак.

Дождавшись, пока они скроются из виду, рванула к кустам, наплевав на целостность шубы. Как та не порвалась, ума не приложу, но я благополучно выбралась в парк. Зачерпнула полные сапоги снега, но протиснулась сквозь строй веток и ухнула в сугроб.

Разлёживаться было некогда, поэтому вскочила и припустила, что есть мочи. Запыхалась, наверное, вдвое превзошла норматив по кроссу, который сдавали в Школе иных.

В Академии тоже велась физическая подготовка студентов. Мы усердно бегали, играли в мяч, прыгали раз в неделю, но до некромантских нашим занятиям далеко. Оно и понятно: боевого мага и некроманта ноги не только кормят, но и спасают, а студентам Общеобразовательного факультета предстояло сидеть вдалеке от опасности.