Нужно было лишь сделать шаг.

Она хорошо помнила, как стояла там. Помнила, как думала, что может просто исчезнуть — раствориться в этом мире, как одна капля воды бы растворилась в бездне. И помнила, как решила для себя, что никогда этого не сделает. Никогда не позволит трусости управлять собой. Не бросит отца. Не сбежит, как бы тяжело ни было.

Выйдя из того склада, она, не оглядываясь, пошла к дороге. Вернулась на главную улицу, шла, какое-то время, а потом, почувствовав накатившую усталость, забралась на ближайшее крыльцо и, закрыв лицо руками, дала наконец волю слезам. Через какое-то время из двери того дома вышла Зеф – это была их первая встреча. Она посетовала, что всхлипы Астры мешали ей спать. А потом дала горячего чаю.

Астра глотнула его и тут же закашлялась — оказалось, что Зеф, которой тогда было всего шесть, добавила в кружку оранжевого вина, так как её отец всегда говорил, что такой чай больше расслабляет, а Астра показалась ей напряжённой. Когда Астра перестала кашлять, она рассмеялась. Это было совершенно дико и неуместно, и оттого так легко и радостно.

Зеф не заменила ей мать, конечно нет. Но она тоже позволила Астре почувствовать себя особенной. Почувствовать, что в этом лагере есть ей место. Почувствовать, что выбор, который она сделала — верный. И понять, что у истории сестры-Солнца есть и другая, более светлая сторона.

Мать-Ночь и сестра-Луна всегда были уверены, что полностью познали этот мир. Однако именно непокорность Солнца, её непохожесть на остальных, преобразила его и сделала ещё прекрасней. Поняла, что даже в полностью отлаженном механизме порой, для его работы, требуется немного хаоса. Поняла, что, каким бы будущее не казалось предрешённым, это лишь иллюзия, растворяющаяся, стоит лишь дотронуться рукой. Круги на воде — как от брошенного в зеркально ровную гладь бездны камня.

Но именно сегодня история о сестре-Солнце вдруг преобразилась для неё вновь. Открылась с неожиданной стороны.

Истина была не в непослушании.

Солнце боролась. Боролась отчаянно и самопожертвенно. И именно так — так и никак иначе — она смогла добиться своего. Пережив лишения, пережив боль, преодолев все отпущенные ей испытания. Но, несмотря ни на что, двигаясь к своей цели.

Ещё утром Астра расценила бы это, как необходимость сражаться. Дать отпор Безелику, учителям, да хоть всему лагерю. Настоять на том, что она права — как права была сестра-Солнце в своём стремлении позволить семенам создания превратиться в новую жизнь.

Но жертва была не в этом. Жаловаться Сайнир или старшему жрецу Ауренлину, конфликтовать с Безеликом — всё это был трусливый путь. Попытка найти лазейку, сжульничать. И этот путь неизменно вёл её к поражению. К краху, после которого ей наконец-то придётся отступить и сдаться. Так, как сделать было проще всего.

Солнце сражалась за свою правду. И если Астра хотела чего-то добиться, то должна поступить также. Принять трудности и столкнуться с ними лицом к лицу. Стать сильнее и преодолеть их. И теперь — под журчащие голоса жрецов — она вдруг поняла, что должна делать.

Она пришла в храм для того, чтобы поговорить со старшим жрецом Аурендином и попросить его вступиться за неё перед Безеликом. В точности, как сказала Сайнир. В точности так, как делать не следовало.

Нет. Вместо этого уже завтра она придёт к Безелику. Будет умолять его вернуть её в группу и продолжить обучение. Будет ползать перед ним на коленях, если потребуется. И она смиренно примет тот факт, что в этот Спуск он не допустит её до испытаний. Примет и воспользуется этим временем, чтобы доказать ему свою ценность. Она будет кроткой и послушной. Она обуздает свой дар, превратит его в оружие — научится этому у Зеф и Сайнир или, хоть, у сраного Сайруса.

За это время она помирится с отцом. Поможет ему наладить его жизнь, а вместе с тем и свою собственную. Она сама найдёт деньги на обучение — сможет это сделать. И перестанет враждовать со всеми, но попробует принять их помощь и предложить что-то взамен. Разве что... Бездомных из своей комнаты она всё-таки выгонит.

Вот чему учила эта притча. Вот, что значило быть сильной и не отступать перед собственной целью. И вот какой теперь станет Астра. Вот какой станет её дальнейшая жизнь. Она добьётся места в рядах слушателей — не обманом и жалостью к себе, но силой и справедливостью.

Растворившись в этом тёплом, разбегающимся по венам видении, она едва услышала вопрос старшей служки.

— Так и собираешься стоять без дела?

Сестра Люция смотрела на неё из-под полуприкрытых век, будто только проснулась. Капюшон её робы немного сполз, оголяя гладко выбритый лоб и виски. Её худое костистое лицо, состоящее из прямых линий, выражало озабоченность и раздражение.

Астра захлопала глазами, пытаясь переключиться на её вопрос, но никак не могла понять, что именно настоятельница от неё хочет. Хоровое пение ещё не закончилось, и Астра являла собой одного из поющих чёрных призраков — безликих божественных голосов. А кроме того, основная часть её работы — уборка храма после молитвы. Молитвы, которая до сих пор не закончилась.

— Сегодня здесь много народу, — шёпотом пояснила сестра Люция, сильнее кутаясь в капюшон. — Пройди по залу, предложи людям помощь. Негоже, чтобы все подряд хватали книги грязными руками и портили их. Да и тебе будет чем заняться, дитя.

Астра кивнула и отклеилась от холодной кирпичной стены храма с некоторой радостью. Теперь, после того, как она обозначила в голове цель и путь её достижения, энергия в ней так и бурлила. Хотелось встать на этот путь — путь к победе, — как можно быстрее. И заняться усердной работой — был правильный первый шаг.

Под возносящуюся к сводчатому куполу храма, а затем ниспадающую почти до шёпота песню жрецов, она прошла по просторному залу. Заметила впереди Сайнир, которая также, как и сестра Люция и сама Астра, была облачена в чёрную робу из хлопка, под которой не был заметен её кожаный доспех. Сайнир не пела, только пристально следила за жрецом Аурендином, молча склонившим голову в окружении других, приближенных к нему жрецов. Следила так, словно это она ждала улучить момент, чтобы побеседовать с ним о чём-то важном.

Астра проскользнула мимо, и Сайнир, похоже, её не заметила. Затем юркнула под винтовой лестницей в другое помещение, светлое, тихое, наполненное запахом дерева и