про «занята». На светофоре он всмотрелся в мое лицо.

– Ты себя хорошо чувствуешь?

Я безразлично пожала плечами. Машина позади нас сигналили, но он не сдвинулся с места.

– Кэнни, – ласково протянул доктор.

По моей щеке скатилась одинокая слеза. Он протянул руку, чтобы смахнуть ее. Я шарахнулась прочь, как от огня.

– Нет! – взвизгнула я. – Не прикасайся ко мне!

– Кэнни, боже мой, в чем дело?

Я снова затрясла головой, уставившись в колени, где таяли остатки мороженого. Некоторое время мы ехали в тишине, машина урчала, прохладный воздух из кондиционера обдувал мои ноги и плечи. На следующем светофоре доктор снова заговорил:

– Как там Нифкин? Не забыл еще то, чему я его учил? – Он коротко глянул на меня. – Помнишь, мы тебя навещали?

Я кивнула.

– Я не сумасшедшая, – произнесла я.

Но я не была до конца уверена, что это не так. Знали ли сумасшедшие люди, что они сумасшедшие? Или они думали, что они совершенно нормальные, все время совершая безумные поступки, бродя грязными в разваливающихся кроссовках, с немытой головой, переполненные такой яростью, что, казалось, сейчас взорвутся?

Мы проехали еще несколько кварталов в тишине. Я не могла придумать, что сказать, что делать дальше. Я не знала, какие вопросы задать ему. В голове словно шумело статическое электричество.

– Куда мы едем? – наконец сообразила я. – Мне нужно домой. Или в больницу. Мне нужно вернуться.

Мы снова остановились на красный свет.

– Ты работаешь? – Доктор постукивал по рулевому колесу. – Я не видел твоих статей…

Прошло так много времени с тех пор, как я вела с кем-либо подобную нормальную беседу на вечеринке с коктейлями, что мне потребовалось некоторое время, чтобы правильно подобрать слова.

– Я в отпуске.

– Ты правильно питаешься? – Я поймала косой взгляд в темноте. – Или лучше спросить, ты вообще что-нибудь ешь?

Я пожала плечами:

– Это трудно. С ребенком. С Джой. Я хожу в больницу к ней два раза в день, готовлю дом к ее приезду… много хожу пешком.

– Это я вижу, – сказал он.

Еще несколько кварталов тишины, еще один красный светофор.

– Я думал о тебе, – вдруг сказал доктор. – Надеялся, ты зайдешь или позвонишь…

– Ну я и зашла.

– Я думал, мы могли бы сходить в кино или в ту закусочную.

Это прозвучало так странно, что я чуть не рассмеялась. Было ли время, когда я ходила в кино, ужинать в ресторане? Было ли время, когда мои мысли полностью не занимал ребенок и ярость?

– Куда ты шла, когда потерялась?

– Просто гуляла, – совсем тихо ответила я. – Просто гуляла.

Доктор лишь покачал головой и не стал дальше расспрашивать.

– Позволь, я приглашу тебя в гости. Приготовлю тебе ужин.

Я серьезно обдумала, перекатывая в голове его слова.

– Ты живешь близко к больнице?

– Ближе, чем ты. Я отвезу тебя сразу, как захочешь.

Я сдалась, коротко кивнув.

Я молчала, когда мы поднимались на лифте на шестнадцатый этаж, молчала, пока он отпирал дверь, извинялся за беспорядок, спрашивал, люблю ли я все еще цыпленка и надо ли мне кому-нибудь позвонить.

Я кивнула на цыпленка, покрутила головой на предложение телефона и двинулась вдоль гостиной, водя пальцем по корешкам его книг, рассматривая семейные фотографии, но ничего не видя.

Доктор исчез на кухне, затем появился со стопкой сложенных вещей: пушистым белым полотенцем, парой спортивных штанов и футболкой, миниатюрными кусками мыла и бутылочками шампуня из отеля в Нью-Йорке.

– Не хочешь пока освежиться? – предложил он.

Ванна оказалась просторной и чистой. Я сняла футболку, затем шорты, вяло попыталась вспомнить, когда они были чистыми. По виду и запаху, очень давно. Я свернула их, потом еще раз, а потом решила, что к черту все, и выбросила шорты в мусорное ведро. Я долго стояла под водой с закрытыми глазами и не думала ни о чем, кроме ощущения воды на моем лице. «Найтись, – повторяла я себе. – Постарайся, чтобы тебя нашли».

Когда я вышла из душа, одетая, с подсушенными полотенцем волосами, доктор ставил еду на стол.

– С возвращением, – сказал он, улыбаясь мне. – Надеюсь, еда тебе понравится.

На столе стоял салат, маленькая жареная курица, блюдо с картофельными оладьями. Я уже много лет не видела, чтобы кто-нибудь подавал их не на Хануку.

Я села. Еда пахла очень хорошо. Впервые за долгое время для меня что-то хорошо пахло.

– Спасибо, – поблагодарила я.

Доктор положил мне полную тарелку и не разговаривал, пока я ела, лишь внимательно наблюдал за мной. Время от времени я поднимала глаза от тарелки и видела, что он не просто пристально смотрел… наблюдал.

Наконец я отодвинула тарелку.

– Спасибо, – повторила я. – Это было очень вкусно.

Он подвел меня к дивану и протянул керамическую миску, полную шоколадного мороженого и мангового шербета.

– От Бена и Джерри, – сказал доктор.

Я уставилась на него во все глаза, голова все еще кружилась. Всплывали обрывочные воспоминания, как он уже однажды приносил мне десерт, пока я лежала в больнице.

– Помнишь, когда мы говорили о мороженом на занятии?

Я непонимающе посмотрела на него.

– Когда обсуждали триггерные продукты, – подсказал он.

И тогда я вспомнила, как миллион лет назад сидела за столом и говорила о том, что мне нравилось есть. Казалось невероятным, что мне когда-либо что-то нравилось… что мне нравились простые вещи. Еда, и друзья, и прогулки, и походы в кино.

Смогу ли я когда-нибудь снова жить обычной жизнью?

Я задумалась. Я не была уверена… Но я подумала, что, может быть, я могла бы попробовать.

– Ты помнишь все любимые блюда пациентов? – спросила я.

– Только любимых пациентов, – отозвался доктор.

Он сидел в кресле напротив меня, пока я медленно ела, смакуя каждый кусочек. Закончив, я вздохнула. Как давно я так хорошо не ела, как давно ничего не было таким вкусным.

Он прочистил горло. Я решила, это намек, что мне пора. У него, наверное, планы на вечер. Возможно, даже свидание. Я напрягла мозг, пытаясь вспомнить, какой сегодня день. Выходной?

Я зевнула, доктор улыбнулся, глядя на это.

– Ты выглядишь очень усталой, – сказал он. – Может, отдохнешь немного?

Его голос был таким теплым, таким успокаивающим.

– Ты предпочитаешь чай, а не кофе, так? – Он дождался моего ответного кивка. – Сейчас вернусь.

Доктор ушел на кухню, а я вытянула ноги на диване. К тому моменту как он вернулся, я уже наполовину спала. Веки стали тяжелыми и отказывались подниматься. Я зевнула и попыталась сесть. Доктор протянул мне кружку.

– Куда ты сегодня ходила? – мягко спросил он.

Я отвернулась, потянувшись за пледом, наброшенным на спинку дивана.

– Я просто ходила гулять. Случайно