– Это невозможно, туда пешком и часов за пять не добраться, – помотал головой Гранд, и поднявшись, шагнул к Сцилле. – Признавайся, где юбку в слизи перепачкала. Неужто еще одного фрезера поблизости нашла?

– Ага, даже двух, – раздраженно хмыкнула она в ответ, подбирая подол и внимательно оглядывая. – Вот теперь вся в сомнениях: оба сразу в пещере явно не поместятся, а левого или правого тащить никак определиться не могу… Такая сложная проблема…

– Ты серьезно или прикалываешься?

– Принц, когда ты мозгами уже шевелить начнешь? – поморщилась она и, сорвав лист лопуха, начала оттирать юбку.

– Уже начал, но разобрать, когда ты шутишь, а когда нет, задачка не из простых.

– Фрезеры где обитают?

– В горах.

– В каких?

– В обычных.

– А вот и нет. Они обитают лишь там, где напряженность поля повышена из-за близости разломов, а в районе этой горы напряженность ниже плинтуса, так откуда здесь взяться фрезерам?

– Тогда где юбку измазала?

– На поляне побывала, где полно слизней.

– И что там делала?

– Что, что… слизней собирала и слепить их меж собой пыталась, они же липкие, думала если наберу побольше, вдруг фрезер из них получится.

Не выдержав, Гранд прыснул:

– Ну и как? Получился?

– А то… Большой, склизкий, вот только не холодный, зараза такой, и холодеть не собирается… Да еще и разваливается все время на составные части и расползается… Представляешь, какой облом? Два часа кропотливой работы коту под хвост, я расстроилась, конечно, и вернуться решила, думала, приду и кусочком запеченной куропатки горе такое заем, а у вас и не готово еще ничего. Сплошное разочарование прям… – она состроила жалобную физиономию.

– Сцилла, все, прекрати насмешничать. Лучше пошли куропаток вытаскивать. Надеюсь они запеклись хорошо, и по этому поводу ты ерничать не станешь.

На рассвете Норлан вышел из своего убежища и хотел уже спускаться вниз по тропе, когда сбоку от себя, чуть выше на уступе заметил сидящую маленькую фигурку, в столь знакомой длиной узорчатой юбке. Он повернулся и шагнул в ее сторону:

– Я рад тебя видеть. Здравствуй. Что-то случилось и тебе нужна моя помощь?

– Догадался… – протянула она разочаровано.

– Мне твой отец подсказал.

– Он был у тебя?

– Он связался со мной и, узнав, что здесь был Гранд, потребовал, чтобы я наведался к нему. А потом показал обрывки кабалита Гранда. С такой подсказкой не понять, кто ты, было невозможно.

– Я знала, что он догадается, но не оставить ему разорванный кабалит не могла, по нему он вмиг бы нас нашел… Так он ищет меня?

– Сначала искал, но я уговорил его дать тебе время самой во всем разобраться.

– Ты несказанно милостив… – иронично хмыкнула она. – Или это игра, в которой у тебя собственная ставка?

– Моя единственная ставка уже давным-давно исключительно твое благополучие. И ради этой ставки я приносил в жертву и собственную свободу, и собственное достоинство… и до сих пор готов это сделать. Так что это скорее твоя игра, чем моя, – качнул головой в ответ Норлан.

– Ничего не понимаю, – она раздраженно тряхнула своей взлохмаченной шевелюрой. – Если все так, как ты говоришь, то почему ты держал меня в цепях и отобрал нашего сына?

– Гранд не мой сын.

– Что? – нервно сглотнув, девчонка соскочила с уступа и приблизилась к нему. – Не твой? А чей?

– Твой.

– Это понятно. Но отец-то у него должен был быть. Ты знаешь, кто его отец?

– Знаю.

– Кто?

– Дракон, которого ты убила.

– Ты шутишь?

– Нет.

– Ты хочешь сказать, я убила дракона, подобного мне?

– Нет, он был полностью драконом.

– Я согласилась переспать с драконом? – ее изумлению не было предела.

– Он силой овладел тобой, и ты его убила, но ребенка решила сохранить, и я согласился тебе в этом помочь.

– Час от часу не легче… Мой отец знает об этом?

– Да. Он с самого начала знал, кто отец ребенка, и был категорически против его рождения. Именно по этой причине я и сошелся с Вестой, чтобы было кому приписать ребенка, ну и в подвале тебя держал тоже поэтому, чтобы у него даже мысли не возникло о нашем сговоре. Сейчас о том, кто истинный отец Гранда, знаем только мы с ним. Но он пообещал не раскрывать тайны его рождения.

– Почему ты не сказал мне все как есть сразу?

– Ты всегда упрекала меня, что я в тебе люблю лишь Владетельницу. Мне безумно захотелось доказать, что теперь для меня это неважно… Прости.

– О небо… – она крепко зажмурилась, явно пытаясь обуздать нахлынувшие чувства. – Если сейчас ты мне солгал…

– В том, что я сказал, нет ни слова лжи. Да и до этого я не лгал тебе, лишь сказал не все, но ни в чем не солгал. Я знаю, что ты не умеешь любить не веря, и всегда старался ни в чем не обманывать тебя.

Норлан даже не успел отследить момент, когда вместо взлохмаченной девчушки рядом с ним возникла фигура Владетельницы, и она решительным движением, притянув его за плечи, прильнула к нему всем телом. Не раздумывая ни мгновения, он сжал ее в объятиях и стал страстно целовать.

Однако продолжалось это недолго. Как ни туманила страсть его разум, привычка все держать под контролем сработала, и как только Норлан почувствовал, что на пороге его пещеры вот-вот появится Веста, он разжал объятия и, почти насильно отстранив от себя Къяру, холодно осведомился:

– Вы соблаговолите, Владетельница, пройти ко мне в кабинет или желаете, чтобы я здесь ответил на все Ваши вопросы?

Ее губы дрогнули в немного презрительной и высокомерной усмешке и, окинув взглядом вышедшую и тут же низко склонившуюся перед ней Весту, она достаточно раздраженно скомандовала:

– В кабинет меня свой проводи. Там с тобой поговорю.

– Как пожелаете, Владетельница, – он сделал приглашающий жест и, дождавшись чтобы она вошла, устремил строгий взгляд на Весту, негромко приказав:

– Марш к себе в комнаты и не выходить, пока не позову.

Услышав покорное: «Да, мой господин, будет исполнено», -удовлетворенно кивнул и последовал за Къярой в свой кабинет.

Войдя, он бросил на дверь магический занавес и с улыбкой посмотрев на нее, тихо проговорил:

– Ты даже представить себе не можешь как я истосковался без тебя, моя Лаона.

– Как? Лаона? Так вот почему тебя мое уртское имя так напрягало… – она немного удивленно, но в то же время ласково усмехнулась. – Слушай, раз уж все карты до конца сброшены, ты почему называл меня так? Боялся, что убью тебя?

– Потому что распрощался жизнью, как только