и соски. Затем он прижимает мои груди друг к другу и накрывает своим ртом сразу оба моих соска, крепко посасывая их.

Мой клитор пульсирует от желания. Мне нравится это. Я выгибаю спину, предлагая ему больше.

Волны плещутся о пляж далеко внизу. Мы находимся на небольшом частном острове в Карибском море, который Нико одолжил на две недели у известного миллиардера. После этого мы ещё на две недели отправимся к его семье в Италию. Затем вернёмся в Великобританию, чтобы провести несколько недель в Камдене.

Моя охрана здесь, и двое из них отдыхают у второго бассейна, расположенного сбоку массивной виллы. У третьей — выходной, чтобы исследовать окрестности. Эти три женщины стали настолько неотъемлемой частью моего распорядка дня, что я уже не нахожу странным постоянно находиться в их тени.

Они хорошо обучены и участвовали в боевых действиях, но при этом выглядят как обычные люди. Константин и Андрюс, двое мужчин, владеющих агентством личной охраны, с которым они работают по контракту, говорят, что это означает, что они сливаются с толпой, и большинство людей будут считать их моими друзьями.

Нико берёт бутылку и наливает ещё шампанского мне в пупок, затем вылизывает его. Я хихикаю.

— Это так развратно.

— Надо успеть повеселиться до того, как через два дня к нам присоединится твоя крёстная.

Я смеюсь. Кэрол прилетает на вторую неделю, так что больше никакого траха у бассейна.

— Уверена, ты всё ещё будешь занимать меня в спальне, — отвечаю я.

— Эта кровать выглядит великолепно, чтобы привязать тебя, — небрежно говорит он. — Я сделаю тебе массаж по всему телу. Покрою тебя маслом, а потом свяжу, ноги раздвину, киску смажу маслом и заставлю ждать. Пока я не буду готов. Я буду просто смотреть на твою киску, пока ты будешь становиться всё более и более влажной, умоляя меня заставить тебя кончить.

Я стону от этих слов.

— Может, я оставлю тебя там, и пойду поплавать, пока ты вся связанная, ноющая и нуждающаяся, и даже не можешь прикоснуться к клитору, или сжать свои бёдра вместе.

Он спускается вниз по моему телу и открывает мою киску, нежно дует на неё.

— Здесь тоже горячо. Впрочем, так всегда. У тебя горячая, жадная, нуждающаяся в трахе киска, Синдерс?

Сейчас он называет меня Синдерс только в кровати. Когда тёмная, порочная часть его выходит поиграть.

Он тянется к ведёрку со льдом и берёт кубик.

— Этой киске нужно охладиться, — он проводит льдом по моему клитору, и я вскрикиваю.

Его большая ладонь закрывает мой рот.

— Молчи, или мне придётся вставить тебе кляп.

Я игриво ударяю его по руке.

Отстраняясь, он смотрит на меня. Затем он поднимает мои выброшенные трусики-бикини.

— Всё же, ты мокрая, — отмечает Нико. Он проводит кубиком льда по внешней стороне моих губ, а затем со стоном всасывает его в рот.

Взяв мои трусики-бикини, он вытирает мою киску и собирает немного влаги, отчего ткань темнеет.

Нико хрустит кубиком льда и запивает его глотком шампанского из бутылки. Затем он проводит носом по нижней части бикини и вдыхает.

— Понюхай себя, — говорит он, проводя тканью под моим носом. — Ещё лучше, почему бы тебе не попробовать себя на вкус, и так ты будешь молчать.

Он заталкивает материал мне в рот, и я начинаю паниковать. По какой-то причине, из всех развратных вещей, которые мы делаем регулярно, только этот поступок возвращает меня в ту грязную комнату, полную красок и темноты.

Я не могу сказать своё безопасное слово, потому что мой рот заполнен тканью.

Мои глаза вспыхивают, и я хватаю Нико за плечи, впиваясь ногтями.

Его голодный взгляд темнеет от беспокойства, и он останавливается, аккуратно вынимая ткань.

— Слишком далеко, детка?

Я киваю и смаргиваю слёзы с глаз.

— О-он з-з-засунул мне кляп, и сначала я подумала, что задохнусь.

— Прости меня, детка, — он целует меня, его лицо расстроено.

— Всё в порядке. Просто… не так. Никогда.

— Больше никогда. Обещаю. Прости.

Я притягиваю его к себе, внезапно изголодавшись по нему. Не хочу, чтобы этот ублюдок вмешивался в это, в нас.

Я целую Нико и кусаю его нижнюю губу настолько сильно, что ощущаю кровь.

— Христос, да, — шипит он.

Я шлёпаю его плечо, и он рычит и кусает меня за горло. Я стону, когда он засасывает там кожу, достаточно сильно, чтобы оставить след.

Он любит метить меня, когда мы занимаемся сексом. Засос здесь, красный след от шлепка там. Отпечатки пальцев на моих бёдрах, и мне нравится любоваться ими. Его власть надо мной заводит меня. Ему нравится, когда я делаю то же самое в ответ, и он любит следы моих ногтей на его спине, или на плечах.

Грубо перевернув меня, он целует мою спину, и сильно кусает правую ягодицу. Я стону и поднимаю себя выше, наслаждаясь острым укусом, а затем успокаивающими облизываниями его языка. Он кусает и лижет мою попку, а затем раздвигает ягодицы и вылизывает моё самое сокровенное место.

Когда Нико тянется к ведёрку, я ожидаю, что он возьмёт ещё один кубик льда, но он достаёт смазку и выливает её на мои чувствительные нервные окончания, а затем массирует пальцем.

Мы играли с задницей, и он дважды трахал меня в попку, но мы не часто этим занимаемся. Я нахожу это слишком большим во многих отношениях. Подавляющим. Когда он делал это в первый раз, было не очень больно. Он заставил меня кончить дважды, прежде чем вошёл в меня, причём так медленно и нежно, что боль вскоре отступила. Затем я почувствовала глубокое, безумное, пьянящее удовольствие, которое было слишком сильным, слишком интенсивным. Когда я кончила, пока его пальцы теребили мой клитор, а член был глубоко в моей попке, я почти потеряла сознание. После этого мне пришлось долго отдыхать, мои ноги тряслись.

Мне понравилось, но это не то, чем я могу часто заниматься.

Он собирается сделать это сейчас?

Наслаждение и нервы преследуют друг друга по позвоночнику, но потом он вынимает что-то ещё из ведёрка со льдом. Длинный, ребристый, силиконовый предмет с расширяющимся основанием.

— Я купил новую игрушку, Синдерс, — говорит он, целуя небольшую часть моей спины. — Поднимись детка, чтобы я мог это сделать. Я хочу увидеть, как ты возьмёшь это для меня, в то же время, как твоя киска возьмёт мой член.

Я стону. Не знаю, смогу ли я это сделать.

— Ты сможешь сделать это, tesoro, — говорит он, как будто читает мои мысли.

Прохладное жжение силикона, когда он проталкивается в меня —