– Честно говоря, я чувствую себя дерьмово.

– Я тоже.

– Твое здоровье.

Они притворно-торжественно чокнулись бокалами и уселись за кухонный стол.

– Как прошло возвращение в Лондон? – поинтересовалась Зои.

– Тяжело, – призналась Джоанна. – Вчера вечером, разбирая почту, я нашла вот это, – тихо проговорила она и протянула Зои письмо. – Это от Маркуса. Похоже, он написал его после нашей ссоры… Я подумала, что ты… ну… возможно, захочешь прочитать.

– Спасибо. – Зои вскрыла конверт. Джоанна наблюдала, как по мере чтения в ее голубых глазах заблестели слезы. – Спасибо, что показала его мне. – Она сжала руку Джоанны. – Для меня очень важно, что Маркус так сильно любил тебя. Я сомневалась, что брату суждено испытать подобное чувство, и счастлива, что он познал любовь, пусть даже ненадолго.

– Зря я не поверила, что Маркус меня любит, но, учитывая его поведение и репутацию, это было очень трудно. Мы поругались, и я ужасно себя чувствую. Я обвинила его в том, что он продал в газеты историю о тебе и Арте. – Хоть отчасти, но Джоанна говорила правду.

– Понимаю. А я сперва решила, что это твоих рук дело, но Саймон поклялся, что ты здесь ни при чем.

– Любезно с его стороны. В любом случае ни я, ни Маркус в этом не замешаны.

– Тогда кто же?

– Без понятия. Может, какой-нибудь сосед, заметивший, как Арт входил в твой дом и выходил отсюда? Боже, Зои, мне так стыдно, что я обвинила Маркуса.

– Ну, по крайней мере, вы помирились в Ирландии.

– Да, – солгала Джоанна, сожалея, что никогда не сможет рассказать Зои, как Маркус спас ей жизнь. – И мне ужасно его не хватает.

– Мне тоже. Пусть он порой раздражал меня, потакал своим желаниям и не умел обращаться с деньгами, в нем была страсть. И любовь к жизни. А теперь давай сменим тему, пока мы обе не залили слезами всю кухню. Ты сказала, что хочешь взглянуть на кольцо Уильяма Филдинга.

– Да.

Зои сунула руку в сумочку и достала маленькую кожаную коробку, которую протянула Джоанне. Та открыла ее и внимательно посмотрела на лежащее внутри кольцо.

– Ну? Это его ты видела в каталоге, о котором упомянула по телефону? Потерянная семейная реликвия из царской России? Бесценное кольцо, похищенное прямо с пальца какого-то убитого архиепископа во времена Реформации?

– Сейчас трудно сказать, но оно, безусловно, может оказаться ценным… Я могу одолжить это кольцо на несколько дней, чтобы проверить? Обещаю беречь его как зеницу ока.

– Конечно, оно ведь даже не мое. У бедняги Уильяма не осталось живых родственников. Я спрашивала на похоронах, но там собрались либо старые друзья-актеры, либо просто знакомые по работе. Может, если это кольцо чего-то стоит, передать деньги от его продажи в благотворительный актерский фонд? Думаю, Уильяму понравилась бы эта мысль.

– Отличная идея. – Джоанна закрыла коробку и убрала в рюкзак. – Как только что-нибудь узнаю наверняка, я дам тебе знать. А теперь рассказывай, как поживает твой принц.

– Нормально. – Зои сделала большой глоток вина.

– Всего лишь «нормально»? Неподходящее слово для любви всей твоей жизни, сказочных отношений десятилетия и…

– Мы уже давно не виделись. Во время пасхальных каникул я провела несколько дней с Джейми. Он все еще потрясен случившимся и нервничает из-за возвращения в школу – боится, что мальчишки вновь начнут обо мне болтать.

– Бедный Джейми. Прости, Зои. Меня не было несколько недель, и я почти не в курсе, что здесь происходит.

– Ну, в школе его дразнили из-за моих отношений с Артом. Я ничего ему не рассказывала, но пока мы с Артом находились в Испании, Джейми все узнал и сбежал из школы. Саймон нашел его спящим на могиле прадеда. – Лицо Зои смягчилось. – Удивительно, насколько хорошо Саймон узнал Джейми, чтобы догадаться, где его искать. Он такой хороший, Джоанна. Мой сын его обожает.

– Но вы с Артом по-прежнему вместе, верно?

– Честно говоря, когда я уезжала из Испании, то очень на него злилась. Судя по всему, он так и не понял, как сильно я испугалась, и, признаться, не слишком волновался об исчезновении Джейми. Хотя по возвращении в Лондон Арт подарил мне букет и долго извинялся за свою бесчувственность, а еще пообещал обеспечить Джейми лучшую защиту.

– Значит, все снова хорошо?

– Вроде бы да. Арт из кожи вон лезет, чтобы его родители и остальные члены семьи меня приняли. Но, – Зои провела пальцем по основанию бокала, – признаюсь тебе, я всерьез начинаю сомневаться в своих чувствах к нему. Мне отчаянно хочется верить, что любовь, жившая во мне долгие годы, настоящая. Ведь я всегда мечтала быть рядом с Артом, а теперь, когда мы вместе… – Зои покачала головой, – начинаю искать у него недостатки.

– Ну, как по мне, это вполне понятно, Зои. Никто не сможет сравниться с воображаемым принцем твоей мечты.

– Я твержу себе то же самое, но, честно говоря, Джо, сомневаюсь, что у нас с ним много общего. То, что мне кажется забавным, у него в лучшем случае вызывает легкую улыбку. Арт вообще редко смеется. И он такой… – Зои задумалась, подыскивая подходящее слово, – негибкий. Никакой спонтанности.

– Наверное, это больше связано с его положением, а не с личностью.

– Возможно. Но знаешь, как бывает, когда рядом с мужчиной ты не чувствуешь себя самой собой? Как будто вечно играешь какую-то роль и не можешь по-настоящему рассла– биться.

– Отлично знаю. Я встречалась с таким пять лет, хотя не осознавала этого, пока он меня не бросил. Мой бывший, Мэтью, не пробуждал во мне лучших качеств. Мы редко веселились.

– В том-то и дело, Джо. Когда мы с Артом вместе, то лишь напряженно обсуждаем будущее, не позволяя себе просто насладиться моментом. И я все еще не набралась смелости познакомить его с Джейми. У меня ужасное предчувствие, что Арт не слишком понравится моему сыну. Он такой… чопорный. Помимо всего прочего, – вздохнула Зои, – меня тревожит мысль, что всю оставшуюся жизнь мне придется находиться под пристальным вниманием. СМИ станут анализировать каждый мой шаг, и куда бы я ни повернулась, в лицо будет направлен объектив камеры.

– Если ты в самом деле любишь Арта, он поможет тебе с этим справиться. Просто сосредоточься на своих чувствах к нему.

– Вроде как, любовь побеждает все?

– Точно.

– Что ж, наверное, в этом вся суть. Но порой я ощущаю себя Винни-Пухом, застрявшим в кроличьей норе. Я так далеко зашла, что не понимаю, как вообще отсюда выбраться. Господи, в подобные моменты я искренне жалею, что дедушка умер. Он обязательно нашел бы здравые, мудрые слова