твоей воли. Я его прочитала. Увидела твоё счастье и захотелось тоже такого, семью, детей. Ветер нас лишал всего в стае, бедные мой сестры, все зомбированы. Они не понимают, какую жизнь ведут.

Думаешь, я найду свое счастье?

— А почему бы и нет. Но только в роли женщины.

— Ну это понятно.

***

Услышавшему это все Ни-Зги было и противно и интересно слушать. Только бы проницательные атлантки его не разоблачили.

Потом он узнал такое, от чего волосы встали дыбом ан голове.

— Помнишь, Диова, как началось все?

— Как не помнить! Где-то сто тысяч лет тому назад наша ученая женского рода выяснила, что мужские особи уже не нужны для воспроизводства населения. Какой переполох возник!

— Ну да, помню. — ответила Диова.

Смотри, до сих пор есть на земле насекомые, которые во время спаривания ведут себя самым необычным образом. Самец оплодотворяет самку, и в то же время самка поедает самца.

Нечто похожее возникло тогда и в нашем обществе!

— Подожди, ты уверена что нас никто не слышит? — Диова застыла в оцепенении.

Испуганный Ни-Зги замер и постарался ни о чем не думать, чтобы не прочитали его мысли и не обнаружили.

Обе атлантки завертели головами, включив свои внутренние антенны-улавливатели посторонних шумов и мыслей.

— Вроде никого нет рядом, кроме насекомых и белки, грызущей свои орехи, продолжай.

— Так вот помнишь, как мы, особо доверенные лица экспериментатора, решились на полный переворот в обществе. Решили, что мужчины нам не нужны, — воодушевленно произнесла Юпитер.

— Э! Да, помню! Мы изобрели способ самозаражать друг друга оплодотворением! — воскликнула Диова.

— Интересно ты говоришь — самозаражать. Потомство это тебе не вирус, это наша гордость. А потом мы научились избавляться от родившихся мальчиков, консервируя их в формалине. Люди даже не догадываются, что эту традицию переняли от нас. — это был голос Юпитера.

— Помню, милая! Мне захотелось твоей отрыжки, ну поскорее! Не одной же тебе быть матерью.

Наступила тишина. Ни-Зги с омерзением представлял эту сцену, когда содержимое желудка одной перетекает в желудок другой и в этой массе содержатся оплодотворители.

— Ой! Как было хорошо! Уже тысяч лет я не испытывала ничего подобного! А что будет с твоим, ну как ты его назвала, мужем?

— А ничего особенного. — сказала Юпитер. — Мне его жаль. Он ведь мой спаситель. Я постараюсь умертвить его последним, как любимого человека. А может оставить жить? Поместим его в специальную камеру. Будем приводить подрастающих дочек и показывать, как на наше прошлое.

— Умное предложение. — воодушевилась Диова. — Но хватит об этом, покажи лучше своих деток, надеюсь после твоих поцелуев через два месяца тоже стану матерью.

Когда-то Ни-Зги был в России, в Сан-Петербурге. Посетил там знаменитую Кунсткамеру. А сейчас из него собираются сделать нечто подобное.

Теперь человек уже знал, как ему действовать. Нужно сделать все, чтобы цивилизация атлантов-амазонок опять не захватила землю. Если такое произойдет, то людям на земле места не останется. Значит? Нужно продолжать игру, как ни в чем не бывало!

В этот день и час Ни-Зги проклял ту каплю атлантской крови, которая текла у него в жилах.

Глава 26

Сцена мнимого изнасилования Мелиссы Джеком Самураем

Мелисса решила прилечь отдохнуть до вечера. Все равно свадебная церемония должна была начаться с наступлением темноты, когда они пойдут поздравлять жениха и невесту, а в двенадцать часов предстоят всевозможные индейские диковинки, в общем предстояла бессонная ночь. Она уже давно смирилась с мыслью, что её вояка, любимый Пуля, создававший ей несмотря на солдатские привычки, ощущения заполненности жизни и имитации счастья, где-то лежит в сельве, если ещё его кости не обглодали дикие животные. Ведь что он для них — кусок мяса, которым нужно наполнить вечно страдающий голодными позывами желудок. Мелисса знала, кто виновник того, что её любимый погиб. Человек каждый день маячил перед глазами в походе или на стоянке. Джек Самурай. Однажды вояка подозвал её к себе и сказал:

— Хватит, девица, сокрушаться. Я ничем твоему Пуле не уступаю. Мы одного поля ягоды. А в моих объятиях будешь такой же счастливой, как и с ним. И душа у меня богаче, я вот книги люблю читать, а он пустышка.

Мелисса даже не осуждала Джека за то, что он победил в схватке, которая состоялась в джунглях и расправился с соперником. Разве можно осуждать человека, который борется за свою жизнь? Да и ненависть к нему постепенно за дни мытарств ослабела. Осталось презрение и ощущение гадливости. В откровенной беседе Джек рассказал ей, как все случилось. Для солдата любая схватка — это маленькое сражение, из них состоит его жизнь. То, что для других выглядит героизмом для вояк ежедневный труд. Ну разве героизм — желание победить и остаться в живых? Но честно признался, что не помнит, чтобы перерезал горло, что-то вспугнуло в тот момент. Может ягуара приметил невдалеке или крокодил огрызнулся у ног, а с тем лучше не связываться. Вполне возможно, что Пуля остался живой и просто сбежал, струсил, как считали все. Тогда он ее мизинца не стоит.

Страстная натура тянулась к людям грубого типа, она с собой ничего не могла поделать. Мелисса уже готова была попробовать, как говорил Джек, его «на вкус». А резкий запах пота и мужской силы, как и от Пули, только дразнил её женские ноздри привлекательностью, что не характерно для обычной женщины. Но Мелисса была мулаткой… Постоянная борьба с собой, со своим желанием извела её, хотя внешне она замкнулась, стала серьёзной и абсолютно избегала мужского общества за исключением отца, Хьяльти.

То, что она его дочь от случайной связи, археолога не волновало. Главное, что у него есть теперь дочь, родная кровинка, на которую можно опереться. После того, что он узнал про Свен, трещинка между ним и женой уже вряд ли зарастёт. Он часто стал отзывать Мелиссу в сторонку и о чем-то долго шептался. Свен уже привыкла к этому и не ревновала. Каким-то образом её измена и измена мужа уравновесили их отношения, которые теперь носили чисто служебный характер. Мелисса хотела сейчас одного