У меня аж яйца сжимаются от страха. Что не так? Секунду назад была довольная!

— Ты же… ну… в общем…

— Кончил тебе в рот, да, — подсказываю. И в моменте догадываюсь, что напридумывала ее светлая голова. — Прикинь, целовать свою женщину после того, как она сделала тебе кайфово — это нормально. Выкинь эту патриархальную хуйню из своей умной головы.

— Вла-а-а-ад… — Тянет мое имя так, что мой член снова готов ее долбить. — Я рада, что моя безобразная девственность тебя дождалась.

Даже вот не знаю, как ей сказать, что пазл в моей голове давно сложился.

Сначала я избавляюсь от Кузнецовой. Потом тащу в ЗАГС мой Кокос. И только потом — цветы, свечки, шампанское и максимально ванильное лишение ее этой драгоценной невинности.

Я сгребаю Аню в охапку и как свою самую ценную добычу тащу в спальню.

Главное, не думать о том, как вкусно она пахнет кокосом, морским соленым воздухом.

Сексом.

И мной.

— Ты меня в свою спальню принес, — она сонная, но все равно неловко сопротивляется, когда безапелляционно укладываю ее в свою постель и укрываю одеялом до самого кончика носа.

Мне нужно в душ и собрать сумку в дорогу, а если зацеплюсь хотя бы за торчащее из ее волос ухо — хана, не слезу с нее пока в принципе буду способен дышать.

— Марина же может увидеть. — Зевает, вряд ли отдавая себе отчет, что в эту самую минуту копошится как сытая пригретая кошка, и еще плотнее заворачивается в одеяло.

— Ну и пусть. — Не вижу в этом проблемы. — Твоя мелкая та еще сводня, чтоб ты знала. Всех твоих ухажеров мне сдала, с паролями и явками.

Я даже готов поспорить, что мелкая нас с радостью благословит вообще на все.

На всякий случай заглядываю в комнату и к ней. Марина спит точно в такой же позе как и Аня — завернувшись в одеяло как сова, еще и сопит примерно так же.

Моей сестре было всего шесть. Она была в два раза меньше этой мелкой, но сопела абсолютно точно так же.

Меня подташнивает от кусающего глубоко внутри понимания необходимости их оставить. Всего на пару дней, в доме, который как крепость, который даже маленький Армагеддон может выдержать. С удвоенным количеством охраны. Я подстраховал везде, где это возможно, и где невозможно — тоже. Идеально было бы просто посадить их здесь и чтобы даже носы на улицу не вытаскивали. Но я прекрасно знаю, каково это — сидеть в клетке, и когда разрешение выползти на солнечный свет хотя бы на пару минут зависит от правой пятки жирного тупого надзирателя. Ане и мелкой я такой судьбы не желаю.

А еще она, блин, Шубе дала отпор! Моя целка-невидимка и Золотая ленточка выдержала прессинг старого козла. Да за одну такую рекомендацию Нимфетаминку переговорщиком любой его конкурент к себе примет с распростертыми объятиями.

Все будет хорошо.

Я повторяю эти слова пока быстро, уже заученными движениями собираю сумку. Только самое необходимое на пару дней. Даже если случится любое непредвиденное ЧП — я держу в уме возможность арендовать частный джет одного моего очень «крепко упакованного» клиента.

Принимаю душ, ерошу волосы, пока с них не стечет вода.

Забираюсь под одеяло. Без трусов, да, потому что обычно именно так я и сплю.

Притягиваю Аню к себе за талию. Беззвучно рычу, когда она сквозь сон вертит своей офигенной задницей, удобнее, как ложка, устраиваясь как раз у меня в паху. Надеюсь, после этого ей не будет снится гоняющийся за ней багет.

— Вла-а-ад…. - тянет мое имя сквозь сон немного охрипшим и как будто мурлыкающим голосом, от которого мой мозг вштыривает почти не меньше, чем час назад от ее охуенного рта на моем члене. Заводит руку назад, как будто точно знает, где моя голова. Запускает пальцы мне в волосы. — Не стригись, ладно? Никогда. Ты такой красивый, Вла-а-а-ад…

Мои руки обхватывают ее изо всех блядских сил.

Я за эти пару дней без нее точно кукухой поеду.

Глава сороковая: Аня

Ненавижу, ненавижу этот проклятый будильник.

Чтобы ты провалился так орать.

В охапке. Влада спать так хорошо, что хочется остаться в кровати на всю жизнь, просто лежать тихой мышью и чувствовать как уверенно бьется его сердце, а ровное теплое дыхание щекочет волосы на макушке. Его так много, что он как будто обнимает меня всю, облетает руками и ногами, греет собой.

Кое-как осторожно выбираюсь из-под его руки, натягиваю первое, что попадает под руку — греевские штаны и футболку, конечно же, потому что в моей пижаме с утра немного прохладно. Кажется, расхаживать в его одежде скоро станет нашей маленькой традицией.

Нашей.

Я пробую покрутить это слово в уме, пытаясь понять, почему меня ничего не смущает. Почему не хочется заморачиваться на тему «а будем ли вообще «мы?» Я в принципе даже причину думать об этом не нахожу.

Влад приоткрывает один глаз, как будто чувствует, что я его разглядываю.

Он, блин, реально же красивее всех мужчин на свете.

— Доброе утро, Ань, — сонным котом тянет Грей.

— Что хочешь на завтрак? — Очень хочется прыгнуть к нему, обнять, расцеловать просто как ненормальной. И песня еще в голове эта как нарочно: «Эндорфины пошли, фантазия пошлит…».

— Ань, не надо так стараться. Можем заехать куда-то на завтрак. Поспи лучше лишних десять минут.

— Заедем, обязательно, в другой раз. А сегодня я тебя балую, Грей.

— Кофе будет достаточно, — зевает, приподнимает на локте и ерошит волосы, которые даже вот так, только от подушки, выглядят так, как будто их надо на пальцы накручивать, трогать и сжимать.

Я бегу на кухню вприпрыжку, потому что искушение последовать его плану слишком велико. А мне еще Марину нудно растолкать.

Когда через двадцать минут я сгребаю в тарелки свежий скрэмбл и ломтики бекона, Влад «громко» заявляет о своем присутствии самым сексуальным в мире запахом. Я хихикаю, когда закручивает вокруг меня руки и нарочно щекочет по ребрам.

— Блин, я же уроню, Грей! Голодный будешь!

— Я тебя сожру, — охотно находит альтернативу. — Блин, слушай, настоящий американский завтрак? Что за «trad wives» у меня на кухне?

— Закатай губу обратно, Грей.

Нас перебивает сонная, но уже причесанная и одетая Марина. Вид Грея ее, конечно, радует, но не до такой степени, чтобы она обошлась без пяти минут ворчания.

Влад сначала отвозит до школы Марину, потом подбрасывает меня до офиса «Квазара». Помогает выйти из