Хэлмираш сжал зубы, скручивая и останавливая поток. Маг под ним слабо застонал, его вырвало. Страж повернул голову, натыкаясь на почти испуганный взгляд рыжего здоровяка.

- Жить будет, - с некоторым сожалением ответил на его немой вопрос.

- Я… я всё равно ничего говорить не буду! – фальцетом выкрикнул второй маг, но Хэлмираш уже не обратил на него внимания, потому как дрожащий от страха голос уже всё ему сказал. Да и чёрное пламя внутри уже спало, найдя свой выход. Страж сделал несколько глубоких вдохов, беря себя под полный контроль и сжимая в кулаки подрагивающие руки. Хорошо, что взял с собой Арта – кто знает, смог ли он остановиться, будь здесь один…

- Ты, тварь, не то что говорить, ты петь будешь! – рявкнул Артур, привставая. В красных глазах вспыхнула ярость. Несколько лет назад, когда Хэлмираша впервые атаковали подобным образом в Академии, молодой помощник главного стража не мог понять, почему по лицу его вечно невозмутимого начальника катятся слёзы, а тело колотят судороги. Никогда ранее не видевший атаки оракулов, Артур решил проверить на себе, что это такое. И попросил мадам Линару наложить на него подобное заклинание. Строгая алларийка пыталась его отговорить, объясняла, что это не шутка, но упрямый островитянин не отступал. Тогда она переложила на него ту атаку, что скопировала с Хэлмираша. После этого парень почти сутки отходил в лазарете. И с тех пор люто возненавидел оракулов, что совершают подобные преступления.

- Арт, спокойно, - остановил его уже полностью усмиривший свои эмоции Хэлмираш. И проговорил совершенно ровным голосом: – Гримуш вышел из отпуска, так что им будет с кем поговорить.

Одно главный страж не сдержал – своё лицо. Он оскалился в страшном изуверском подобии улыбки, потому что единственный оставшийся в сознании маг замер в священном ужасе. И было от чего. Ещё в свои первые годы работы в Академии, когда Хэлмираш был не совсем стабилен, на третьем курсе учился один примечательный эльф. Озлобленный, маленький, но очень талантливый маг-оракул. И маленьким он был не по возрасту – природа жестоко подшутила, сделав его карликом. Он был изгоем. И Хэлмираш, которому тогда по межрасовому договору было запрещено заниматься боевой магией оракулов, решил взрастить из этого эльфа настоящего боевого оракула. С помощью Линары и найденных учебников, страж создал монстра. Того, для кого вскрывать чужие головы сделалось так же естественно, как дышать. Эльф сменил имя и стал Гримушем – по названию одного из древних легендарных чудовищ. Хэлмираш, даже тогда понимая, что ни один из его учеников не должен причинять вреда невиновным, пристроил Гримуша туда, где его таланты и навыки будут полезны – дознавателем в управление, где только-только начальником стал Интар. С этого началась слава монстра Гримуша – это имя разлетелось по всему материку. Его боялись самые отпетые преступники, многие предпочитали умереть от рук Гончих, но не сдаться живьём Гримушу.

Артур покосился на «улыбку» Хэлмираша и поёжился – с чёрными глазами и перекошенными шрамами смотрелся он более чем жутко. Но долго любоваться на картину не пришлось – в комнату ворвалась городская стража, и Хэлмираш тут же вернул себе обычное хмурое выражение лица. Схваченных магов передали властям, а сами подошли к появившемуся в проходе Интару. Тот покачал головой, осмотрел уводимых преступников, взлохматил рукой шевелюру.

- На тебя нанимали? – посмотрел в глаза стражу.

Тот коротко кивнул в ответ.

- Молодые же совсем… На дурака взяли. Неужели не знали, кого в цели назначили? – покачал головой Интар. – Ладно, свободны, я дальше сам разберусь.

Хэлмираш не стал возражать, взял открывшего было рот Артура за предплечье и без лишних слов перенёс обоих обратно в центр.

- И ты даже не будешь искать того, кто за тебя заплатил?! – развернулся к нему здоровяк, сверкая глазами. – Почему ты не остался на допрос?! Не настоял на участии в расследовании?!

- Я тебе уже несколько раз говорил, Арт – это неважно. Всегда будет кто-то, - Хэлмираш действительно относился к оракульским атакам с некоторым пренебрежением. Больно, тошно, но не смертельно. Да и таких вот недалеких, чтобы на него напали, становилось всё меньше. Этот случай Интар раздует до небес – услышат даже на островах. Так что скоро не станет испольнителей. А выходить из-под атаки страж научился уже за считанные секунды. В боевом трансе так и вообще не был им подвержен в полной мере. – Что мне делать на допросах? Интар разберётся, Гримуш поможет. Как что найдут, сообщат. Всё, заступай на дежурство, дорабатывай. А я спать.

И, не желая слушать возражений разошедшегося подчиненного, Хэлмираш перенёсся к себе в кабинет. И тут же сделал ещё один скачок, озарённый очередной чёрной мыслью. Есть ещё один момент в защите Ноат, который он не учёл… Пунктом его появления стал небольшой зал для медитаций. И страж не прогадал, находя там застывшую в позе инсары алларийку.

- Линара, - позвал он негромко, чтобы не нарушать спокойствия.

- Слушаю тебя, Хэлмираш, - тут же отозвалась алларийка ровным голосом.

- Ты мне нужна как тренер. Надо натаскать нашу новенькую, демонессу, на атаки оракула. Хотя бы примерно показать ей, что это такое и как от этого отбиваться.

Мадам Линара открыла глаза, плавно повернула лицо к мужчине:

- Это как-то связано с сегодняшней атакой?

- Напрямую, - вздохнул Хэлмираш. – Я её чуть не сжёг, как накопитель.

- Ты? – алларийка хмыкнула. – Ты не можешь сжечь кого-то в своих кошмарах, кроме себя. Я тебе это уже несколько раз повторяла и показывала. У тебя стоят слишком сильные приоритеты на чужой защите.

- Это сейчас неважно. Так ты мне поможешь?

- Хорошо, приводи в каникулы, разберёмся, что можно сделать. Но, как по мне, ты перестраховываешься, Хэлмираш, - Линара развернулась, возвращаясь в позу медитации.

- Лучше быть живым перестраховщиком, - тихо возразил страж, делая скачок до своей башни.

Вернулся в кабинет, прошёл в комнату, скинул куртку и обувь, сел на кровать. Кинул огненный шарик в камин, разжигая. И остановившимся взглядом потерялся в пламени. Он мог сидеть так часами, если бы было время, и сейчас потратил не менее получаса, просто глядя на разгорающийся камин. Стражу нравилось наблюдать за огнём. Играющее пламя очищало разум, помогая найти решение или просто убрать из головы все лишние мысли. Они как будто обгорали, осыпаясь пеплом и открывая то, что действительно стоило внимания. Уходили чёрные мысли о том, что надо убить напавших. Растворялась ярость. Освобождался разум. Страж чувствовал, как тело расслабляется, кулаки разжимаются, плечи опускаются. Он мог разрешить себе выдохнуть, отпустить сегодняшний насыщенный вечер. Перестать куда-то бежать и за чем-то гнаться, а просто посидеть и пустить мысли в свободный полёт.

И сейчас, глядя на яркие оранжевые языки пламени, Хэлмираш позволил себе подумать о том, что сказала Ноат. Да, стоило делать скидку на то, что занесённая была пьяна, и кто знает, как на неё влияет передозировка магической энергией. Но будоражило стража не совсем это… Ведь Ноат, сама того не зная, сделала следующий шаг ритуала объединения, который мужчина так спонтанно и неосторожно начал. В человеческих ритуалах объединения в пару было несколько строгих ступеней. И Хэлмираш был уверен, что всё остановится на первой. Потому что он сам не собирался продолжать, а занесённая ничего о них до сих пор и не знала. Да даже если бы ей кто-то и сказал, по всем расчётам стража Ноат не поняла бы, что ритуал начат. Потому что по последним веяниям мужчины старались в дар приносить что-то особенное, запоминающееся, чтобы женщина поняла, насколько привлекательная для дарящего. Но по реальным правилам можно было принести в дар хоть ветку, хоть камень с дороги, хоть старый потрёпанный плащ боевого мага… Сути это не меняло. Женщину такой дар ни к чему не обязывал, лишь показывал интерес мужчины. И его надежду на то, что избранница проявит своё расположение и отдаст предпочтение именно ему. Поцелуй – вторая ступень отношений, показывающая, что женщина позволяет избраннику ухаживания, готова рассматривать его как потенциального жениха. И вот это уже действительно было серьёзно, при таком раскладе женщина не могла принимать чужие дары, пока не откажет прилюдно в расположении первому избраннику. И пусть о даре стража никто ничего не знал, да и поцелуй Ноат никто не видел… Эта стадия не должна была наступить.