твоего разрешения.

— Значит, никогда.

— Ага, надейся.

— С нами ты чувствуешь себя в безопасности, — прокомментировал я.

— Ага, симпатяжка.

— Почему?

— Я вижу как вы с Гэри и Тигги заботитесь друг о друге.

— Они — засранцы.

— Правда?

— Как и я. Мы подходим друг другу. Они мои друзья.

— Я заметил.

— Ты тоже засранец.

— Спасибо, симпатяжка, — сказал Кевин, широко улыбаясь.

— Прости.

— За что?

Я пожал плечами.

— За того, кто тебя обидел. Это было неправильно. Никто не должен проходить через подобное.

— Знаешь, а ты странный?

— Ага. Возможно. Мне такое часто говорят.

— Это не плохо.

— Чаще всего, да.

— Мне жаль, что я пытался сжечь тебя и разрушил твоё ледяное заклинание, а затем кинул тебя в здание.

— Это был склад.

— Да пофиг. Я все равно чувствую себя очень плохо.

— Правда?

— Вроде того. Хотя ты должен признать, что я выглядел довольно круто.

Я застонал.

— Ага. Ты взобрался на холм, и твои крылья трепетали. Я ничего не могу заставить трепетать.

— Ты можешь заставить трепетать меня, когда захочешь, — предложил Кевин.

— Эм-м-м, — протянул я. — Иу. Это вообще бессмысленно. Но иу. Из-за того, что ты делаешь своим языком.

— Что я делаю? — спросил он, снова щёлкнув языком.

— Боги. Моя жизнь.

Кевин засмеялся, и звук растворился в ночи, а мы просто сидели, дракон и я, погруженные в собственные мысли. Я старался не думать о Райане, но это была невыполнимая задача, и я просто был не готов. Как долго мне будет больно? Сколько времени понадобится моему сердцу, чтобы исцелиться?

Я подумал загадать желание звёздам, чтобы избавиться от боли, но не смог.

Пока что.

— Он тебя не заслуживает, — яростно произнёс Кевин, нарушив молчание.

Я закрыл глаза.

— Ага.

— Гэри мне рассказал. Что такое краеугольный камень. Рыцарь не заслуживает этого титула и не заслуживает тебя. — Он звучал решительно. Более решительно, чем когда-либо я.

— Однажды я тебе поверю.

Я почувствовал, как дракон обвил меня хвостом. И ждал момента, когда «объятия» станут неуместными, но ничего подобного не произошло. Кевин свернулся вокруг меня и притянул ближе. Его кожа и чешуя горячие на ощупь. И я чувствовал себя почти в безопасности.

— И однажды, — тихо произнёс дракон, — возможно, мы будем так же сидеть рядом, и я смогу тебе сказать «я же говорил».

Кевин говорил осторожно. Словно боялся отказа. Поэтому я сказал:

— Думаю, обязательно скажешь.

Я ощутил его улыбку.

— Тогда расскажи мне о своём городе. Есть ли там люди, которые будут мне поклоняться?

И вот под покровом ночи я рассказал Кевину о Локс-Сити. Об улицах и переулках. О рынках и трущобах. О Славном короле. О моих добрых родителях. О моём брато-дяде-отце Моргане. Я заснул, описывая, как солнце падает на стены замка. И мне снился дом.

Утром Кевин на меня рычал:

— Я не могу всё оставить. Все мои вещи.

— Мы не можем нести почти пятьдесят килограмм золота и драгоценностей, — объяснил я ему. — Или тысячу книг. Или твою коллекцию из сорока семи мётел, о которой я даже не хочу спрашивать. Кевин, я буду с тобой честен. Думаю, у тебя проблемка.

Он нахмурился.

— Какая?

— Ты — барахольщик.

— Логично. Ведь я дракон.

— Это и так понятно, но ты очень много барахолишь.

— Мне нравятся блестящие, красивые вещи!

— Мётлы не блестят, и они не красивы.

— Заткни свой шлюший рот, — прорычал Кевин.

— Боги, — выдохнул Гэри. — Сейчас будет неловко.

— Мне нравиться мётлы, — сказал Тигги. — Мы взять мётлы?

— Никаких мётел, — ответил я Тигги.

Он поник.

— Тигги никогда ничего не получать, — пробормотал он.

— О боги, — простонал я. — Ты самое печальное существо в мире. Будь ты проклят, Тигги. Можешь взять одну метлу.

— Семь мётел.

— Три.

— Две, — возразил Тигги.

— Думаю, ты немного не понимаешь правила, — ласково произнёс Гэри.

— Одна, — крикнул он. — Одна метла! — закричал Тигги и побежал к мётлам.

— Видишь? — сказал я Кевину. — Компромисс.

— Ну хорошо, — произнёс он. — Вот мой компромисс. Я забираю все свои вещи и не стану сжигать тебе лицо.

— Угроза насилием — это не компромисс.

— Я дракон. И могу делать практически всё, что захочу.

— Мы не можем всё это взять, — настаивал я.

— Я могу сделать несколько заходов, — предложил Кевин. — Я буду летать туда-сюда, пока вы, ребята, будете возвращаться в замок.

— Ох, — вздохнул я сильнее, чем того требовала ситуация. — Полагаю, для тебя сокровища очень важны, раз ты готов оставить Гэри полностью без защиты. Перед всеми опасностями. И убийцами.

— Чего? — возмутился Гэри.

— Убийцами? — прошептал Кевин.

— Убийцами, — прошептал я в ответ.

Кевин вздохнул и прижал передние когти к груди.

— Я бы никогда не оставил его без защиты! Особенно перед убийцами. Ты, сэр, просто злодей, раз даже предположил такое! Гэри — мой огонь, причина, по которой бьются мои сердца…

— Сэм, я так тебя ненавижу, — пробормотал Гэри.

— … воздух, наполняющий мои лёгкие, солнце, встающее утром, луна, восходящая ночью, причина, из-за которой в небе летают птицы, а в полях растут цветы…

— Не стоило складывать груду камней возле моей головы, ублюдок, — прошептал я Гэри. — Расплата, в стиле Безграничного.

— … и дорожки света на поверхности реки, и почему с деревьев падают золотые листья! Он ответственен за сладкий ветерок весны и чудесное дуновение зимы…

— Ага, — сказал я. — Не думаю, что ты описываешь Гэри.

— А вот и меня, — возразил Гэри. — Я причина всего этого. Кусачая зима и лунные листья или что там было. Я просто великолепен.

— Так что, ты, Кевин, не можешь оставить его без защиты, — подытожил я. — Кто-нибудь может выкрасть Гэри и сделать танцором в бурлеске.

— Погоди-ка, — возмутился Гэри. — Ты ничего не говорил о бурлеске. Много будет чаевых? Как сильно я могу влиять на постановку?

— Мало, — зловеще произнёс я. — На оба вопроса.

Гэри рявкнул на Кевина.

— Тебе лучше даже не думать о том, чтобы бросить меня, и позволить выступать в каком-нибудь низкопробном школьном секс-шоу. Иначе, клянусь тебе всем, что у меня есть, ты никогда не попробуешь все прелести Гэри, потому что пекарня будет закрыта, и, малыш, позволь мне сказать тебе. Мой кексик просто объедение. — Он непристойно облизнул губы.

— Травма на всю жизнь, — выдохнул я. — Это была очень плохая идея.

— Кексик? — спросил Кевин.

— Объедение, — промурлыкал Гэри.

— Но… но… — прошипел Кевин. — Мои вещи.

— Мы вернёмся за ними, — сказал я, пытаясь выкинуть из головы образ Гэри в виде большого печёного лакомства. — Когда-нибудь.

— Или, — предложил Кевин, — я могу летать с Гэри.

— Гэри не летает, — сказал Гэри, вокруг которого появилась куча блёсток. — Не заставляй показывать, как Гэри сердится.

— Все мои вещи, — жалобно ныл Кевин, поглаживая когтями