теперь у нас могут возникнуть большие проблемы. Если она ускользнула, чтобы присоединиться к Уризену…

— То нам лучше добраться до него быстрее, чем это сделает она, — закончил Лувах.

Вольф шел впереди, каждый миг ожидая, что вот-вот сработает ловушка. Он надеялся только на то, что Уризен не ожидал их появления отсюда. Каждый вход наверняка охранялся какой-нибудь аппаратурой, но отец, видимо, не рассчитывал, что они войдут именно с этой стороны. К тому же вода, прибывавшая сверху и снизу, могла дезактивировать силовые батареи. К каким бы случайностям Уризен ни готовил свою систему обороны, он никогда бы не подумал о том, что в его владения могут перелить море другой планеты.

— Меня держали в заточении этажом выше, — сказал Теотормон. — Там же находятся личные покои Уризена.

Вольф поднялся по лестнице на один пролет. Он двигался медленно, внимательно высматривая признаки ловушек. Братья без происшествий добрались до следующего этажа и остановились, тревожно озираясь вокруг. Чем ближе они подбирались к Уризену, тем быстрее сдавали их нервы. Ненависть к отцу все больше отступала перед напором былого страха и благоговения, запавшего в сердца с детских лет.

Они находились в огромном помещении, стены которого покрывал белый мрамор. На многочисленных барельефах изображались сцены и ландшафты различных планет. На одном из них Уризен сидел на троне. Под ним из хаоса возникала новая вселенная. На другой картине он стоял на лугу, а вокруг него бегали дети. Вольф узнал себя, своих братьев и сестер, кузенов и кузин. Он вспомнил те счастливые времена, хотя их уже тогда омрачало смутное предчувствие надвигающихся дней ненависти и тревог.

— Я слышу шум воды, которая поднимается вверх! — крикнул Теотормон. — Еще немного, и этот этаж тоже будет затоплен.

— Возможно, Хрисеиду держат там, где когда-то находился ты! — воскликнул Роберт. — Веди меня туда.

Отталкиваясь мощными и гибкими, как резина, ногами, Теотормон быстро запрыгал вперед. Он без труда находил дорогу в веренице комнат и залов, казавшейся остальным братьям запутанным лабиринтом.

Перед высоким овальным входом из алого камня Теотормон остановился. Арку украшали пурпурные скульптуры косматых крылатых созданий. За проходом виднелось большое помещение, стены которого сияли тускло-красным светом.

— Вот комната, в которой я провел долгие годы, — сказал он. — Но я боюсь проходить через эту арку.

Вольф сунул копье в проход.

— Не спеши, — предупредил Теотормон. — Ловушка может работать с замедлением, чтобы ни одному из вошедших не удалось спастись.

Роберт продолжал держать копье. Он считал секунды и осматривал помещение, в которое им предстояло войти — если только это действительно окажется возможным. Вспышка света ослепила его и отбросила назад.

Когда зрение восстановилось, Вольф заметил, что копье наполовину обрублено. Из прохода повеяло жаром и запахом горелого дерева.

— Тебе повезло, что большая часть тепловой волны локализована и направлена вверх, — заметил Теотормон.

Ловушка тянулась на целых двадцать ярдов. Дальше проход под аркой кончался и начиналось жилое помещение. Всего лишь двадцать ярдов, но как им одолеть смертельную преграду?

Вольф отступил на несколько шагов, швырнул в проем обломок копья и повернулся спиной. Новая вспышка высветила тени властителей на стенах коридора. Из-под арки хлынула волна горячего воздуха. Вольф кинул в ловушку стрелу и быстр? отвернулся, считая секунды. Не успел он досчитать до трех, как ловушка сработала.

Роберт объяснил братьям свой план, и они спустились на лестничную клетку, которая уже наполовину заполнилась водой. Надев кислородные маски, они окунулись в воду, а затем бегом вернулись к злополучной арке, надеясь, что вода на их костюмах не высохнет слишком быстро. Вольф бросил стрелу в проход, и как только свет погас, а жар начал расползаться в стороны, он со всех ног помчался в зал с темно-красными стенами. Теотормон и Лувах последовали его примеру. Преодолев за три секунды двадцать ярдов, они предусмотрительно отбежали на несколько шагов. Жар высушил воду на их костюмах и как следует пропек спины. Но преграда осталась позади.

Ринтрах бросил в проход стрелу и вместе с Тармасом вбежал в жаркое марево. Как только вспышка погасла, Вольф обернулся и, заметив нерешительный старт Тармаса, предостерегающе крикнул. Тармасу надо было подождать и сделать новую попытку, но он не обратил внимания на возглас брата или, возможно, не расслышал его. Выпучив от ужаса глаза, он мчался изо всех сил.

Когда Ринтрах выскочил в зал, Роберт отвернулся от прохода. Сверкнула ослепительная вспышка, раздался крик и глухой стук, на властителей пахнуло жаром. Они почувствовали вонь опаленной рыбьей кожи, которая покрывала водолазный костюм, но ее тут же перебил запах сгоревшей человеческой плоти.

Останки Тармаса темной массой лежали на полу. Пальцы ног и рук сгорели почти дотла.

Братья молча отвернулись и прошли через зал. Недалеко от арочного прохода находилась узкая дверь, и после очередной проверки Теотормон провел их в просторное помещение со сферическим потолком. У дальней стены ярдов на сто тянулась шеренга пустых клеток, но в одной из них властители увидели человека.

Вольф взглянул на обитателя этой клетки, и из его груди вырвался крик:

— Уризен!

Глава 16

Помимо крана питьевой воды, дыры для экскрементов и автоматического раздатчика пищи в клетке размером десять на десять футов имелось лишь тонкое одеяло, которое лежало на полу. Высокий и худой мужчина, стоявший за решеткой, напоминал истощенного, но по-прежнему гордого сокола. Волосы ниспадали по спине до икр, борода доходила до колен. Заметив седые пряди, Вольф понял, что отца держали в клетке очень долго. Даже после того как его лишили лекарств, дарующих так называемое бессмертие, их эффект должен был длиться несколько лет.

Подойдя к решетке, Уризен держался настороженно и старался не касаться прутьев. Роберт шепотом велел братьям остановиться. Шагнув к клетке, он сделал вид, что хочет схватиться за нее. Уризен не сказал ни слова, но его выдали искорки возбуждения, вспыхнувшие в запавших слезящихся глазах. Вольф остановился в нескольких дюймах от решетки.

— Я вижу, твоя ненависть все так же сильна, — сказал он.

— И ты по-прежнему желаешь нам смерти.

Он поскреб прутья острием стрелы, и по металлу побежали голубые полоски электрических разрядов.

Уризен мрачно улыбнулся и заговорил глухим, полным боли голосом:

— Прикосновение к решетке болезненно, но не смертельно. А ты, Ядавин, всегда отличался лисьей хитростью! Никто, кроме тебя,