Эльфаны и оборотни поприветствовали друг друга. Затем Ладрос спросил у котов (как я мысленно их назвала), не будут ли они против, если мы тоже остановимся на этой поляне на ночь. Незнакомцы при этом восхищенно разглядывали меня, кажется, совершенно не слушая собеседника. Забеспокоившись, я подъехала вплотную к Кэлу. Он забрал у меня поводья и успокоил мягкой улыбкой. Ладрос довольно быстро смог договориться с оборотнями о совместной ночевке.

Коты уже поели, а мы начали готовить ужин. Я потихоньку, чтобы не привлекать внимания, время от времени посматривала на оборотней, спокойно о чем-то беседовавших. Все-таки чисто по-человечески интересно, что собой представляет этот вид разумных.

От обычных людей они отличались отсутствием бороды и усов, а плавностью движений очень напоминали таежных тигров – сильных, но с мягкими лапами, огромных и в тоже время грациозных, гордых, хитрых, умных. Вот бы хоть одним глазком посмотреть ни их вторую ипостась!

Один из оборотней, назвавшийся Кайроном, набрал в роднике воды в котелок и, подвесив его над костром, обратился ко мне:

– Светлейшая, я заметил, у вас с собой есть вирна. Вы играете?

Я смутилась, тем более Кэл недовольно зыркнул на кота, а все остальные с интересом ожидали ответа. Нервно сглотнула и, стараясь уверенно смотреть на чужака, произнесла:

– Да, терр Кайрон, я играю и иногда пою, – и не слишком тонко намекнула, – правда, только для себя.

– Не сочтете за труд, светлая эла, порадуйте и нас. Пожалуйста. Мы так давно не имели счастья слышать звуки музыки, – рычащим басом попросил второй оборотень Мирон, с полосатой длинной шевелюрой и черными ногтями.

Я неуверенно посмотрела на Кэлэбриана. Он склонился ко мне и, легко коснувшись уха губами, от чего кончики моих ушей сразу загорелись, прошептал:

– Я бы тоже хотел послушать. Твой голос – как горный хрустальный ручеек!

Коротко вздохнув, я сходила за вирной. Пока путешествовала одна, иногда тренировалась, перебирая струны, но все равно нервничала. Подумала и начала с песни Андрея Макаревича «Перекресток».

Кажется, я приятно удивила лайвосских жителей песнями моей родины. Им понравилось!

Закончив петь, я поблагодарила и поклонилась.

Мирон кашлянул в кулак и, восхищенно улыбнувшись мне, похвалил:

– Прекрасная, как сама светлейшая Алоис, да с таким интересным и глубоким репертуаром. Я просто в нетерпении услышать, какие еще песни вы знаете.

Мне было лестно слышать слова искреннего признания и ощущать молчаливое одобрение темных, особенно Кэла. Я запела другую. Зрители слушали с огромным интересом. Судя по довольным, умиротворенным лицам, мой концерт пришелся им по душе. Ладрос звенящим от восторга голосом признался:

– Ана Эленаль, в вас с каждым днем открывается все больше и больше талантов. Я счастлив, что могу прикоснуться хотя бы к некоторым.

Я рассмеялась и потянулась к Кэлу, а то он начал сверлить Ладроса пронзительным взглядом. Обняла его за шею и прильнула. Он прижал меня к себе, потерся носом о висок и хрипло шепнул на ухо:

– Моя!

– Только твоя! – тихонько согласилась я.

Две шумные тени внезапно пронеслись над головой. Все вскочили и приготовились отражать нападение. Я трусливо выглядывала из-за спины Кэлэбриана и успокаивала странно зашипевший костер. Через пару минут на поляну вышли двое высоких мужчин в длинных плащах. Они коротко поздоровались со всеми, но очень удивились, увидев Кэла.

– Ан Кэлэбриан Даэдран! – воскликнул один из них. – Как давно мои крылья не пересекали ваших земных путей. Приветствую наследника темных на серых землях.

Кэл напрягся и застыл каменным изваянием. Затем я услышала его мертвецки ледяной голос, с непривычки испугавший до жути:

– И я приветствую тебя, аро Дэруфин Арван, младший наследник!

Новоприбывший дернулся, как от удара, а его спутник кидал на всех гневные взгляды. Зрачки сузились и стали как у змеи. Драконы! Злые драконы! Положив ладони между лопаток Кэлэбриана, я уткнулась носом ему в плечо, потом выглянула из-за него одним глазком. Сразу вспомнила, что драконы воруют женщин и используют их в качестве рабынь для утех в отместку своим ветреным и непутевым самкам.

Дэруфин увидел меня и, пристально осмотрев Кэла, едко заметил:

– О! Я вижу, наследнику эльфанов заплели косу. И сам он тоже научился плести. Ну что ж, рад первым узнать столь радостную и долгожданную для вашего народа новость. Надеюсь, вы позволите разделить с вами костер и ночь, наследник.

Ладрос кривился от каждого драконьего слова, другие тоже не радовались. Я и вовсе продолжала прятаться за широкой спиной Кэла. Не приемлю постельное рабство, тем более сама от него сбежала. Но традиции обязывали эльфанов и котов принять гостей в наш круг. Жаль! Если до этого было тепло, легко и весело, то теперь обстановка стала гнетущей.

Ужинали мы в молчании, думая каждый о своем. Потом Кайрон снова попросил сыграть и спеть. Мирон его поддержал. Дракон Деруфин пристально изучал меня. Даэрон, к моему удивлению, тоже присоединился к просьбам оборотней. Я сдалась. Взяв вирну в руки, перебирала струны и думала, чтобы исполнить. Решила, что веселое, задорное, «земное» будет кстати, а то все приуныли. Ударила по струнам и запела:

Я прихлопывала, оборотни притопывали так, словно вот-вот пустятся в пляс, эльфаны посмеивались, зато драконы, внешне спокойные, изучающе рассматривали меня до неприятной дрожи в коленках. Но мне важнее всего было, что Кэл нежно улыбался.

Затем мне вспомнилась песня, которая способна разбудить любое сердце. И я запела, глядя в самые прекрасные в мире глаза:

С каждой новой строчкой в глазах моего жениха рождалось нечто большое и незыблемое. Он открыл мне душу и показал свою любовь.

С трудом вырвавшись из плена глаз Кэла, вернулась в реальность и обернулась к зрителям. Кто-то погрузился в невеселые думы, а некоторые смотрели на меня с тоской. Решила их немного отвлечь и объявила, что спою последнюю на сегодня песню.

Я замолчала, совсем выдохшись. Зрители тоже молчали, осторожно глядя на бледного Дэруфина, смотревшего только на огонь. Черт меня дернул глянуть на него, пока пела. Я убрала вирну в чехол и встала, чтобы положить в мешок. Но едва поравнялась с драконами, рука Дэруфина словно кандалы сомкнулась на моем запястье, заставив вздрогнуть и выронить инструмент.