Уилла поразила величественная крепость, обнесенная массивной стеной. Эта увенчанная огромными башнями стена шла вдоль моря, а затем резко сворачивала к городу. Одна из городских башен, в свою очередь, увенчивалась четырьмя башенками со шпилями, как будто сделанными из золота. За стенами виднелись церковный купол и крыши красивых зданий из белого камня.

— А это что? — спросил он помощника капитана «Сокола», ветерана, родившегося в этом городе.

Помощник капитана проследил за взглядом Уилла.

— Это наш прицепторий.

Уилл затих. Прицепторий тамплиеров напоминал маленький город, казавшийся таким же прекрасным, как и большой.

Полубаркас достиг берега. Гребцы выпрыгнули на мелкую воду, затащили лодку на песок. Торговая площадь действительно кишела людьми. По словам помощника капитана, рынок принадлежал венецианцам. Существовали другие, ими владели выходцы из Пизы, Генуи, Ломбардии и Германии. Город был разделен на отдельные кварталы, вроде отдельных государств со своими законами, церквями и правителями. Как будто каждый привез сюда кусочек своей родины. Всего в Акре двадцать семь кварталов. Самый обширный — Монмюсар, здесь проживала большая часть населения. Знать обитала в Сен-Эндрюсе. Дальше шел Еврейский квартал, Патриарший…

Уилл пытался слушать помощника капитана, но не мог сосредоточиться.

Его догнал Саймон, плывший на втором полубаркасе с сержантами и матросами.

— Уилл! Ты их видел? Вон там! — Он указал на странных животных на рыночной площади. Они были крупнее лошадей, все бежевой масти, с длинными шеями и диковинными холмами на спинах. На площади собралась небольшая толпа желающих поглазеть на прибывших рыцарей, но вскоре все вернулись на рынок.

Прежде всего Уиллу бросилась в глаза одежда местных жителей, более изящного покроя, чем на Западе, — облегающие платья и богато расшитые туники у женщин; хорошо подогнанные рейтузы и парчовые накидки у мужчин. К тому же все сшито из роскошных тканей. Никаких шерстяных шапочек и башмаков на деревянной подошве. Только шелк, камчатная ткань, мягкий лен и венецианская парча. Все без исключения, даже дети, выглядели как рыцари и короли на коронации.

Уилл не мог оторвать глаз от толпы. Большинство показались ему чужестранцами. Загорелые лица, странный покрой богатой одежды, на голове тюрбаны. Прислушавшись, он с удивлением обнаружил, что некоторые говорят по-латыни, другие — по-английски и по-французски. Все были выходцы с Запада. Но свободно общались, смеялись и шутили с высокими стройными чернокожими мужчинами, обладавшими невероятно белыми зубами, равно как и с круглолицыми людьми с оливковой кожей и миндалевидными глазами, а также с похожими на Хасана.

Рыцари начали перешептываться.

— Сарацины!

Кое-кто потянулся к мечу и посмотрел на своего магистра, но он спокойно шагал сквозь толпу. Уилл бросил взгляд на Эврара, шествующего прихрамывая сзади. Тот улыбался.

Изумленные рыцари шли мимо лотков, где черноглазые венецианцы обменивали товары мусульман на доски и железо, а закутанные в свои куфии бедуины отдавали несколько бочонков кобыльего молока за пригоршню золотых монет. На повозках высились горы фиников и лимонов, а рядом расположились лотки, где лежали рубины, красители, мечи, шелк, фарфор и мыло. Еврей в очках, весело смеясь какой-то шутке греческого купца, взвешивал на весах сапфиры. Воздух наполняли запахи пота и навоза, пряностей и бальзама. Над рынком стоял гул, в котором перемешались десятки языков и наречий: латынь, иврит, французский, арабский. Рыцари свернули в сторону, пошли по узким извивающимся улицам к прицепторию, и за каждым поворотом открывалось нечто новое: церкви со странными круглыми окнами, в которых отражалось вечернее солнце, слоняющиеся по затененным переулкам женщины в открытых одеждах. У дверей домов сидели старики. Одни были окутаны дымом ладана, другие за столами играли в шахматы на досках из слоновой кости и египетского стекла.

Достигнув прицептория, все оказались настолько переполнены впечатлениями, что едва заметили отлитых из чистого золота четырех львов, венчающих шпили башни над массивными воротами. Прибывших приветствовали караулившие вход рыцари. Открыли дверь в воротах. Тамплиеры вышли на оживленную площадь в форме полукруга, окаймленную большими каменными зданиями. Уилл задержался, оглядывая рыцарей. Но ни одного не встретилось с золотистыми волосами.

Его похлопал по плечу Робер.

— Магистр попросил меня составить список наших имен для бейлифа. Я найду тебя, когда сделаю дело.

Робер скрылся в здании с развевающимся на крыше черно-белым флагом ордена тамплиеров. А тем временем площадь заполняли прибывшие рыцари. Многие смущенно озирались. Подошел Саймон:

— Мой отец никогда бы не поверил. Да я и сам, признаться, не верю. Неужели мы действительно видели на базаре сарацин?

Уилл не успел ответить. Его тронул за руку Эврар.

— Уильям, устроишься, и сразу же отправляйся в командорство госпитальеров. Узнай, там ли Никола де Наварр. — Старый капеллан совсем охрип. Его изводил упорный кашель, усилившийся после гибели Хасана. Долгое плавание усугубило положение, в некоторые дни Эврар вообще мог с трудом говорить.

— Прямо сейчас? — Уилла ошеломила целеустремленность старика. Старый капеллан не переставал думать о цели поездки с тех пор, как они покинули Ла-Рошель. Уилл хорошо это знал, но чтобы начинать поиски в первые минуты, даже не осмотревшись, — это уже казалось слишком.

— Да. — Эврар хмуро глянул на приближающегося клирика. — Я на тебя рассчитываю, Уильям. Мне тут надо кое с кем встретиться, так что…

— Следуйте за мной, братья, — сказал клирик.

— Я знаю дорогу, — проворчал Эврар и пошел впереди.

— Ну найдешь ты Никола, а дальше? — пробормотал Саймон.

— Не знаю, — рассеянно ответил Уилл. Он разглядывал вздымающиеся к небу стены со стрельчатыми смотровыми щелями, у которых несли караул рыцари. Мощные метательные орудия. Прицепторий в Акре совсем не похож на лондонский, парижский или ла-рошельский. Это скорее не прицепторий, а крепость.

Они миновали оружейную, где мастера за верстаками натачивали мечи.

Саймона вместе с сержантами повели к зданиям в задней части площади. Уилл и остальные рыцари прошли мимо конюшен, мастерских, великолепной церкви, по сравнению с которой часовня в Париже выглядела амбаром, и роскошного здания, похожего на дворец. Клирик пояснил, что здесь обитает великий магистр Берар. Они остановились у нескольких строений, окружавших небольшой пруд. Уилла поселили в соларе на восьмерых. Вдоль стен — удобные кровати, рядом с каждой стоял деревянный сундук для вещей. Вешалка для мантий, стойка для мечей. Одеяла на кроватях мягкие, из шерсти ягнят, и подушки набиты не соломой, а перьями. Чистый каменный пол покрыт плетеным ковром. После многомесячного плавания солар выглядел настоящим дворцом, но Уилл не воспользовался возможностью отдохнуть. Положив на кровать свой мешок, он вышел во двор и направился куда глаза глядят.