Ариетта из известной столичной оперы стонала от неразделенной любви. Репертуар Фейу был очень ограниченным.

Нижнее платье я одевала медленно. Один рукав, второй, расправить воротник, щелк, щелк, щелк – застежка за застежкой, застежка за застежкой.

Сира в зеркале была безмолвна – волосы уложенные на южный манер в сложную прическу под кади – на Севере так не носят. Две каплевидные подвески по бокам – держать верхний шарф, три шпильки, присланные заботливым дядей, которые просто кричали о том, как много украшений в сокровищнице Блау дожидались своего мгновения.

Мы не должны упасть в грязь лицом. Честь рода превыше всего. Не так ли, дядя?

Верхнее ханьфу – один рукав, второй, застежка за застежкой, белый шелковый пояс ложится в два оборота вокруг талии, и нефритовые подвески мягко звенят – настоящие камни поют глухо. Серьги – те самые, которые я одевала крайне редко – длинные, с гранатами, чуть покачивались в ушах. Отобранные заранее, чтобы произвести нужное впечатление на гаремных дев. На нижний пояс – ножны от кортика и проверить, не мешает ли.

Кастет Люци примерила, согнув пальцы несколько раз, и продела цепочку, надев на шею – прохлада металла обожгла тело, прямо поверх малой печати Блау.

Кольцо Данов я вытащила, сняла цепочку и просто зарыла в шкатулку с драгоценностями, пошевелив пальцами – хочешь спрятать, положи на самое видное место – потом вытащила, развернула к себе статуэтку Немеса и засунула кольцо внутрь пасти.

Надеюсь, Немес будет хранить сына своего.

Кольца? Кольца.

Пирамидка загудела, вздрогнула и рухнула на поставку. Игры света прекратились и музыка оборвалась.

Босиком – мягкий ворс ковра ласкал ноги, шелк обвивался вокруг ног, я подошла и щелкнула пальцами – запуская запись повторно. Грани вспыхнули – пирамида взлетела вверх и начала медленно набирать скорость увеличивая звук.

Что я забыла?

Маленький браслет на щиколотку – так носят в гареме – и пару раз топнуть ножкой – колокольчики звенят ровно так, как нужно. И точно такой же – на вторую.

Алое ханьфу – наряд невесты, который прислали Кораи – осталось висеть на ширме – дорогое, украшенное золотой вышивкой – сделать намек более прямым было бы сложно.

И да войдет в дом как невеста…

– …и да разрушит дом, – пропела я тихо, протянув последнюю ноту – почти как в арии. Цитра плакала и стонала – я натягивала кольца – одно за другим, одно за другим, выбрав сразу три защитных купола. Если мне не изменяет память – это самое важное для гаремного приветствия.

Кольца, которые непременно отберут и заменят, после первого вечера, поэтому выбирала простые, которые можно заменить, оставляя самое ценное в шкатулке – одно кольцо, второе кольцо, третье кольцо.

Музыка взмыла вверх особенно высоко – стены вспыхнули серебром, отражая звуки, и я щелкнула пальцами, разжигая посреди стола в чаше огонь – записка Варго, списки составленные на днях, упаковка от подарков Дана, горело все, тлея пеплом.

Если будет обыск – не должны найти ничего. Ничего, что найти не нужно. Записку от Варго я перечитала несколько раз, затвердив наизусть, и даже мысленно отметила место на карте. Кто знает, как быстро нужно будет искать.

Подвески на пояс я крепила медленно и тщательно – потеряла сноровку – это только южная традиция. Флейта висела, пристегнутая к поясу, болтаясь рядом с красной шелковой кистью – знак незамужней девушки. Я выбрала яшмовую, молочно-белую, спрятав бирюзовый подарок Дана подальше на стеллаж. Флейту отберут – и вторую мне было жалко, она нравилась больше первой.

Мелодия цитры снова взмыла вверх – Ариетта опять теряла возлюбленного, и стонала, заламывая руки.

Нужно будет посетить имперскую оперу. Иногда они дают неплохие спектакли.

Я плавно двигалась по комнате, кружась – колокольчики на щиколотках подрагивали в такт музыке. Шелк кружился вокруг ног, сережки звенели, рукава взлетали.

Леди. Истинная леди Блау.

Пирамидка дернулась, заели на повторе последние ноты – и остановилась, опустившись на подставку. Купол тишины требовательно вспыхнул трижды – кто – то стучался в дверь. Я щелкнула кольцами, снимая плетения.

– Блау! – тировский голос из – за двери был встревоженным. Ещё бы. Служанки Кораев были белее снега, когда покидали спальню. Единственное, что я позволила им – это уложить волосы, и украсить лицо, запретив трогать руки.

Набор для рисования хной – как и положено для невесты – сгорел быстро, вспыхнув в считанные доли мгновения. Как и один сверток с дарами – я даже не удосужилась узнать что там. Тиру придется делать ремонт – пара мелких черных пятен на полу, и одно больше – на шелковых обоях от молнии. Я метила вскользь, но служанкам этого должно быть достаточно. Чтобы, когда вернулись, обо мне сложилось нужное впечатление у всех гаремных слуг, которые сочтут, что проявлять уважение к северной гостье можно по-разному.

– Десять мгновений, – отозвалась я громко, и снова щелкнула кольцами, запуская запись.

Мне нужно ещё десять мгновений.

– Блау…

Я сделала звук на максимум, увеличив импульс силы, и щелкнула Ниму по крыльям, активируя стационарный купол.

Десять мгновений. Мне нужно ещё десять мгновений.

Пальцы пахли маслами и благовониями.

Звуки цитры опять взмыли вверх. Один сандалик, второй сандалик, обвязать вокруг лодыжек. Иногда мне казалось, что южным сирам покупают такую непрактичную обувь с единственной целью – чтобы не могли сбежать.

Купальни, гардеробную и спальню я обошла ещё раз – не забыла ли что в последний раз.

Верхнее официальное кади невесомым покрывалом легло сверху на голову, и я щелкнула заколками в волосах – каплевидные подвески качнулись, отражая свет, и потом закрыла лицо белой газовой полосой ткани, закрепляя кади как положено.

Ариетта стонала о потерянной любви. В зеркале отражалась юная сира, из южных кланов, одетая по всем правилам этикета.

Сира в зеркале была незнакомой – мы померились с ней взглядами. Не было видно ничего – только кончики пальцев и темные глаза. Пальцы этой сиры пахли благовониями и ароматными маслами, а не эликсирами. Губы были натерты карминовым воском, а глаза подведены сурьмой. Шелковые белоснежные одежды – легки и невесомы, как крылья бабочки.

Я не знала эту сиру. И она мне не нравилась.

Рука нащупала кастет под одеждой – это подарило чувство успокоения.

Ноты цитры оборвались резко, на одной ноте – я просто схлопнула ладонью артефакт. Фиалы с эликсирами выстроила на туалетном столике в ряд. Отошла, оценив, и немного передвинула крайний – чтобы линия указывала точно на статуэтку Немеса.

Иссихар никогда не был глупым. Вестники у Кораев глушат – женщинам не дозволено обмениваться такими сообщениями с внешним миром, поэтому искать ответы он придет сюда. Я бы – пришла. Эликсиры я отбирала тщательно – если взять первые иероглифы названий и сложить по порядку, будет: «Вытащи». Вытащи меня, Дан.