Майданов сказал проникновенно:

– Мы не тем занимаемся! Нам нужно покаяться. Сообща и,главное, каждому в отдельности. Каждый должен получить индивидуальноеискупление, лишь тогда будет мир в душе…

Я отмахнулся:

– Андрей Палиевич, тезис об индивидуальном искуплении –красивая брехня. На самом деле безгрешность души нужна не самому человеку, аименно обществу. Общество, состоящее из безгрешных индивидуумов, в состоянииопустить расходы не только на полицию и тюрьмы. Это вообще будет безопасноеобщество. Светлое… Наступит яркий день…

Майданов сказал громко:

– Варфоломеевская ночь, утро стрелецкой казни… А чтобудет днем?

– А день будет принадлежать иммортистам, – сказаля. – День гнева Господнего.

– Ох… ну зачем же именно гнева? Ведь Господьмилосерден!

Я покачал головой.

– А вы разве не видите, что мы уже очень даже сильнорассердили нашего всемилостивейшего Бога? И что снова пришла пора ему напомнитьнам, для чего он нас создал?

И христианство, и ислам, по замыслу их творцов, вовсе непланировались как самостоятельные религии. И то и другое было лишь«исправлением» иудаизма: Христос лично изгонял из иудейских храмов менял иторговцев голубями, а Мухаммад до конца долгой жизни так и не считал, чтосоздал новую религию. Это заявили его последователи, да и то не в первомпоколении.

Можно бы, конечно, пойти проторенной дорогой, но, с другойстороны, сколько можно оглядываться на таких дальних предшественников? ДляХриста и Мухаммада – Моисей почти что современник, жизнь не менялась, а сейчасдругой мир, совсем-совсем другой! Так что скажем прямо: от старых религий беремтолько общую составляющую: человек должен совершенствоваться, становиться умнееи сильнее, ибо этого хочет от него Бог, природа, эволюция – как ни назови. Адля совершенствования именно человека понятно, что необходимее: уделять большевнимания науке или же новому навороченному способу приготовления курицы,нашпигованной киви-киви с Новой Зеландии, политой соусом из Австралии, сорешками из Африки, перчиком из джунглей Амазонки… Или что важнее: построить новыйрадиотелескоп или мощную фабрику по производству нового сорта губной помады?

Второе: человек должен идти к Богу быстро. Иначе пойдутотговорки, мол, но мы все же идем? Все же прогресс движется? Во-первых, хреноводвижется, можно намного быстрее. Во-вторых, нам отведен не такой уж большойсрок! Тем более не бесконечный. Нас подстерегают, помимо нам уже известных бедвроде нефтяного кризиса, грязной экологии, озоновых дыр, СПИДа и грядущего заним суперСПИДа, еще и неведомые беды из космоса. Или полагаете, что большеЗемлю не тряхнет блуждающий метеорит? В следующий раз может не только погубитьдинозавров!

Да и Солнце не такое уж стабильное, как нам кажется.Ежесекундно в Галактике взрываются тысячи звезд. Некоторые из них становятсясверхновыми, этих и мы видим, но большинство гибнут менее эффектно. Но Бог недля того создал этот шедевр, нас, чтобы мы бесславно исчезли! Мы должны какможно быстрее начинать переселяться на планеты Солнечной системы, этогарантирует выживание в случае столкновения Земли с блуждающим метеоритом, азатем и перебраться в другие звездные системы.

Но и это не конец пути. Только в видимой нами частиВселенной сто миллиардов галактик. Они взрываются так же просто, как и звезды.Целиком. И потому человек должен будет перебраться и в другие галактики. К томувремени его мощь будет столь велика, что Бог будет горд своим сыном. И когдачеловек придет к нему, изнемогающему на переднем крае войны с Хаосом, Бог будетсчастлив…

Неверно истолковали слова Иисуса, что он – сын Божий. Всепонимают слишком буквально. Как и его знаменитое насчет правой и левой щеки.Почему-то, скажем, «Не плюй в колодец…» понимаем не только в отношении колодца,ведь давно уже не видели никаких колодцев, а вот такую красивую метафору… эх!Словом, он сказал, что он сын Божий, и я сейчас говорю то же самое: да, я – сынБожий! Мы все сыны Божьи. Он нас создал, он вложил в нас душу, он надеется нанас, ждет от нас помощи, а мы все еще копаемся в детской песочнице и упорносопротивляемся всяческим попыткам вытащить нас оттуда. Нам хорошо там, где нетникаких обязанностей, где можно вести себя… очень раскованно, что было быстыдно, недопустимо для взрослого, мы можем пьянствовать, таскаться за бабами иваляться на диване перед телевизором – нам можно, мы все еще маленькие, у наснет обязанностей перед Богом, у нас есть только права… которые сами для себяпридумывали и всячески расширяем.

Лютового встретил у подъезда, он только-только вылез изсвоей «Волги», мрачный, как туча, злой и расстроенный.

– Администрация Юсы, – сообщил он вместо«здравствуйте», – потребовала демонтажа наших последних ракетныхустановок! Но и это еще не все. Уже требуют, чтобы мы сняли башни со всехтанков во Второй армии. А это наша лучшая… по крайней мере, единственнаябоеспособная.

Я слушал вполуха. Опоздали юсовцы, опоздали… Раньше бы… Нет,раньше все равно не получилось бы. А сейчас уже поздно. Можно пустить на сломвсе наши танки, все ракеты, но то, что я запустил в мир, уже не сломать.

Он посмотрел в мое лицо, махнул рукой. Я направился к своемугаражу. От продуктового магазина шел, переваливаясь, как утка, Майданов. Вобеих руках кучи пакетов, просвечивают сдобные булки, сыр, коричневые палкиколбасы. Он предпочитает сам покупать продукты, пусть Анна Павловна полностьюсосредоточится на приготовлении.

Заулыбался мне издали, сообщил заговорщицки:

– Марьяна читает ваши… тезисы. Запоем!

– Где же она их взяла? – спросил я.

Он помялся, сообщил с кривой улыбкой:

– Я заглянул на ваш сайт в Интернете, распечатал.Знаете ли, всегда любопытно… соседи все-таки. А это так невероятно, чтобы всоседях оказался великий человек!.. Конечно, там много уязвимого… но Марьяначитает.

Я пробормотал:

– Зачем ей это?.. Знаете, у меня как-то не вяжетсяобраз Марьяны, что читает такие… жесткие вещи.

Он вздохнул, помрачнел:

– Да, раньше у нее времени на чтение вообще не было.Если и читала иногда что-то кроме учебника, то женские романы…

Мы разминулись, он потащился в дом, я – в марсианское зданиевысотного гаража, во мне долго оставалась заноза недоумения: Марьяна, иммортизм…

В офисе пришлось просидеть полдня, объяснял на пальцах такиепонятные мне вещи, а, оказывается, такие трудные для понимания даже неглупомушефу и его советникам. Возвращался в первой волне часа пик, гнал вовсю, избоковых улочек выплескивались еще и еще машины, но все же успел выскочить довозникновения пробок, с облегчением перевел дыхание.

Далеко впереди прогремел могучий взрыв. Деревья по обестороны обочины тряхнуло, посыпались листья. Вдоль улицы погнало плотноеоблачко пыли. Народ останавливался, из магазинов и офисов сразу началивыскакивать любопытные. Машины притормаживали, многие сразу прижимались кбровке, останавливались. Самые смелые или бесшабашные двигались дальше.