нужен», – не следовало ее игнорировать. Иначе придется надрываться на биофабрике и загружать резервные записи в новое тело – занятие не из приятных. Джо взял Мэдди за руку и повел к заднему крыльцу. Они почти дошли, когда он замер.

– Что? – спросила Мэдди.

– Я давно не видел Боба, – медленно ответил Джо. – Отправил его загнать коров на северный выгул после дойки. Ты не думаешь?..

– Можем проверить из диспетчерской, – устало сказала Мэдди. – Ты действительно боишься, что?..

– Когда поблизости бродит эта тварь? А ты как думаешь?

– Он хороший служебный пес, – с сомнением заметила Мэдди. – С ним ничего не случится. Просто отправь ему сообщение.

* * *

После того как Джо помог Мэдди выбраться из боевого костюма – и после того как она потратила много времени на то, чтобы успокоиться, – они позавтракали яйцами собственных несушек, домашним сыром и поджаренным хлебом из пшеницы, которую выращивала коммуна хиппи на той стороне долины. Кухня с каменным полом в ветхом доме, обжитом и перестроенном Джо с Мэдди за последние двадцать лет, была теплой и уютной. За пределами долины они покупали только кофейные бобы стойкого сорта «Джей-эм», который беспорядочно рос по всем камбрийским холмам, словно борода подростка. За завтраком они в основном молчали: Джо – потому что не любил болтать, Мэдди – потому что ничего не хотела обсуждать. Молчание сдерживало ее личных демонов. Они знали друг друга много лет и, даже если говорить было не о чем, могли справиться с тишиной. Голосовое радио на подоконнике напротив чугунной печи тоже молчало, равно как и телевизор на стене рядом с холодильником. Завтрак был временем тишины.

– Пес не отвечает, – заметил Джо, допивая кофе.

– Он хороший пес. – Мэдди неуверенно посмотрела на дворовые ворота. – Ты боишься, что он убежит на Юпитер?

– Он был со мной в сарае. – Джо отнес свою тарелку в раковину, включил горячую воду. – Прочистив контуры, я велел ему отвести стадо на выгул, пока вожусь с хлевом.

Он поднял глаза, встревоженно посмотрел в окно. «Мэсси Фергюсон» стоял прямо перед открытыми дверями хлева, словно сдерживая гору навоза, соломы и силоса, пережиток морозной зимы, высившийся внутри подобно пахучему захватчику.

Мэдди спокойно отодвинула Джо и взяла одну из раций, заряжавшихся на подоконнике. Та запищала и захрипела.

– Боб, прием. – Мэдди нахмурилась. – Может, он снова потерял свою гарнитуру.

Джо поставил влажные тарелки на сушку.

– Я займусь кучей. Хочешь поискать его?

– Поищу. – Нахмуренные брови Мэдди сулили псу суровый выговор. Который не произведет на Боба ни малейшего впечатления: слова скатывались с него словно с гуся вода. – Но сначала камеры. – Она включила старый телевизор, и на экране возникли зернистые картинки: сад, двор, голландский амбар, северный выгул, восточный выгул, главное поле, роща. – Хм-м.

Она все еще возилась с приусадебной системой слежения, когда Джо снова вскарабкался на водительское сиденье трактора и завел машину. На этот раз двигатель не кашлял дымом. Джо выгребал навоз из хлева и складывал в трехметровую кучу, по четверти тонны зараз, пока не позабыл об утреннем незваном госте. Почти.

К полудню куча испускала характерное зловоние, и над ней гудели мухи, а хлев стал достаточно чистым, чтобы взяться за шланг и щетку. Джо собирался начать перетаскивать навозную кучу к бродильным резервуарам, закопанным за дальним углом дома, когда увидел на дорожке возвращавшуюся Мэдди. Та качала головой. Джо сразу понял, в чем дело.

– Боб, – сказал он.

– С Бобом все в порядке. Он стережет коз. – На лице Мэдди было странное выражение. – Но эта ферма…

– Где? – спросил он, спеша за ней.

– Уселась в лесу возле ручья, – кратко ответила она. – Прямо за нашим забором.

– Но не на нашей территории.

– Она выпустила питающие корни! Ты понимаешь, что это значит?

– Не… – Лицо Джо сморщилось от изумления. – О!

– Именно. О! – Мэдди оглянулась на хозяйственные строения между домом и лесом в нижней части их небольшого земельного участка. Если бы взгляд мог убивать, нарушитель давно бы скончался в страшных мучениях. – Она собирается летовать здесь, Джо, а потом достичь зрелости на нашем участке. Ты помнишь, куда она, по ее словам, собирается, когда вырастет? На Юпитер!

– Дерьмо, – едва слышно отозвался Джо: он начал осознавать тяжесть ситуации. – Нужно быстро с ней покончить.

– Я имела в виду не это, – возразила Мэдди, но Джо уже направлялся к двери.

Мэдди смотрела, как он пересекает двор, затем покачала головой.

– Почему я здесь торчу? – спросила она, однако плита не ответила.

* * *

Деревушка Аутер-Чезвик была в четырех километрах от «Амитидж-Энд» – четырех километрах дороги, пролегавших мимо брошенных домов и сломанных амбаров, заросших сорняками полей и поврежденных деревьями стен. Первая половина двадцать первого века выдалась для британского сельского хозяйства суровой – очень суровой, если учесть снижение численности населения и вытекающий из этого избыток жилья. В результате безработные сороковых и пятидесятых могли найти себе выпотрошенную оболочку когда-то крепкого фермерского дома. Выбирали лучшие и вселялись, обустраивались в ветхих зданиях, засевали поля, растили скот и учились делать все своими руками, пока поколение спустя вдоль заброшенных дорог, по которым больше не ездили машины, не выросли кирпичные особняки, достойные аристократа. Точнее, это произошло бы поколение спустя, если бы имелись дети, жизнями которых можно было измерять время. Однако шли последние десятилетия популяционного провала, и пары, которые в прошлом веке считались бы странными отщепенцами, сейчас составляли большинство и по численности намного превосходили размножающиеся колонии. В этом аспекте жизни Джо и Мэдди были скучными консерваторами. В прочих – нет. Кошмары Мэдди, ее отвращение к алкоголю и социопатия являлись пережитками службы в Мирных силах. Что касается Джо, ему здесь нравилось. Он ненавидел города, ненавидел Сеть, ненавидел все новое. Любил тихое существование…

Паб «Поросенок и хрен» на окраине Аутер-Чезвик был единственным в радиусе десяти километров – и определенно единственным, откуда мог доплестись домой подвыпивший Джо. Само собой, «Поросенок и хрен» походил на бурлящий котел местных слухов, не в последнюю очередь из-за того, что Старуха Бренда отказывалась провести туда электричество, не говоря уже о радио. (Дело было не в глупой технофобии, а в том, что в прошлой жизни Бренда работала хакером-штурмовиком в Европейских объединенных вооруженных силах.)

Джо подошел к бару.

– Пинту горького? – неуверенно спросил он.

Бренда посмотрела на него, кивнула и продолжила загружать древнюю посудомоечную машину. Затем взяла с полки чистую кружку и подставила под кран.

– Слышала, у вас проблемы с фермой, – неопределенно сообщила она, работая ручным насосом.

– Угу. – Джо смотрел на кружку. – А где ты это слышала?

– Не твое дело. – Она опустила кружку, чтобы дать отстояться пене. – Тебе стоит побеседовать с Артуром и Венди Крыской насчет ферм. У них в