К 10 часам утра все грозные орудия Бэйтана замолкли. Крепость была покинута ее защитниками. К полудню на Бэйтанских фортах были подняты флаги разных союзных наций, войска которых были посланы на штурм Бэйтана.

Крепость была взята исключительно артиллерийским огнем русских и германцев, действие которого было настолько значительно, что пехотный бой и новые жертвы оказались излишни. На примере Бэйтана, который китайцы не в состоянии были защищать, подтвердилось благотворное значение артиллерии, решившей исход боя на расстоянии и предотвратившей ненужное кровопролитие.

Русские войска, направленные для штурма Бэйтана, состояли из следующих частей: нескольких рот 6-го, 7-го, 10-го и 12-го полков, 3-й батареи Восточно-Сибирского стрелкового дивизиона, 3-й батареи 1-й бригады, порт-артурских мортир, русских и китайских осадных орудий (всего 30 орудий), 2 эскадронов Приморского драгунского полка, 6-й сотни верхнеудинцев, германской батареи, 1 батальона германцев и 1 1/2 батальона французов. Остальные союзники каким-то образом не нашли Бэйтана и поэтому не поспели к штурму.

Начальником всех сил, двинутых против Бэйтана, был генерал-лейтенант барон Штакельберг. Начальником авангардной колонны назначен генерал-майор Церпицкий, а главной колонны – капитан 1 ранга Доможиров.

В авангардной колонне, кроме генерала Церпицкого, были обожжены фугасами: капитан Кашкин (тяжело), отставной капитан Еголштин, поручик Андреев, подпоручик Тупицын и подпрапорщик Ягн.

Обожжено и ранено: в 6-м Восточно-Сибирском стрелковом полку – 72 нижних чина, из них 26 тяжело, убито 2. В 7-м Восточно-Сибирском стрелковом полку обожжено и ранено – 22, из них 12 тяжело, убито 2.

Еще до штурма Бэйтана, во время разведок, несколько стрелков было ранено и обожжено фугасами. Взрывом фугаса поручик Восточно-Сибирского саперного батальона Попов был подброшен на воздух и сильно обожжен. Вся его кожа обуглилась, и нога была переломлена.

В Бэйтане захвачено 4 форта и 48 орудий большого калибра, новейших систем и лучших заводов (Кру ппа и других), кроме мелких орудий. Занят 1 арсенал.

Наши стрелковые роты, батареи и кавалерия расположились биваком на берегу реки Бэйтанхэ, возле одного из занятых нами фортов.

Подле форта находился бедный китайский городок. Почти все жители его бежали, испуганные неприятельскими ядрами, громившими Бэйтан и разрывавшимися в городке. Когда союзные солдаты вошли в форты и не нашли в них ни одного китайца, с которым они могли бы подраться, то, чтобы выместить свою досаду, они бросились в городок и начали стрелять в несчастных стариков и старух, которые еще не успели бежать. К счастью, наши офицеры вовремя узнали и остановили эту охоту.

Жители этого городка были в таком отчаянии, что несколько мужчин и женщин утопились в реке. Ночью, во время отлива, жутко было идти по берегу и встречать их окоченевшие и завязшие в тине тела. В темноте я наткнулся на какую-то полуживую кучу: несколько женщин, дряхлых и молодых, живых и мертвых, вместе с детьми, которые жались к мертвой матери, сбились в одну страшную груду ужаса и отчаянья, и молча, даже без стонов, сидели и лежали в грязи подле самой воды. Что они чувствовали в эти часы? Вода прибывала, и эти женщины и дети должны были захлебнуться. Вода плескала и подбиралась к ним все выше и выше. Вокруг них карабкались и копошились крабы. Тина и водоросли обволакивали им ноги. По-видимому, это было им все равно. Они предпочитали погибнуть в воде, нежели попасть в руки иностранному разбойнику. Некоторые женщины лежали наполовину в воде и грязи и уже не двигались. Другие еще были живы. Неужели всемогущее Небо не видело этих несчастных и не хотело вырвать их из жестокости людей? Даже крабы были счастливее этих застывших в ужасе китаянок, так как они нашли для себя в человеческих телах вкусную пищу. Но жестокость и милосердие давно перепутаны у людей.

Доктор Зароастров, старший врач 12-го полка, обошел городок и послал санитаров вытащить из воды тех женщин, которые были живы, и перевязать раненых китайцев и китаянок.

Несколько женщин и детей удалось спасти.

Лутай

8 сентября

На другой день генерал Церпицкий с небольшим отрядом, состоявшим из стрелков, приморских драгун и верхнеудинцев, отправился далее преследовать китайские войска, бежавшие в Лутай. Вместе с отрядом шли две пушки 3-й батареи, под командою подпоручика Иванова, который в памятную ночь на 1-е августа пробивал этими самыми орудиями ворота Пекина. Начальником штаба отряда был назначен подполковник Генерального штаба Агапеев. Начальником Конного отряда был полковник Флуг.

Мы шли по отличной грунтовой дороге, почти параллельно железнодорожному полотну, ведущему в Шанхай-Гуань.

Кругом нас была песчаная пустыня, блиставшая на солнце своими солончаками. Она покоилась, прекрасная и величавая своей невозмутимой ровностью, своим незапятнанным однообразным желтым цветом, своим строгим безмолвием и какой-то всюду разлившейся грустью. Видно только небо, песок и вдали море.

Но эта печальная, обиженная Богом страна не напоминала о смерти, потому что и жизни здесь никогда не было. Как и дно океана, эта пустыня молчала и хранила в себе какую-то тайну. Раньше здесь иногда пробегал поезд. Но теперь железнодорожный путь был наполовину разрушен.

На морском берегу виднелись одни форты и импани, трудом и упорством человека воздвигнутые в этой пустыне. Но и они были покинуты людьми и безмолвствовали.

Китайцы не пытались даже обороняться в своих грозных сооружениях. Они безостановочно, в смятении, бежали на север.

Ночью отряд генерала Церпицкого подошел к военному городку Лутай, из которого китайцы поспешно бежали. Уходя, они пустили в нас несколько гранат, которые высоко прошумели над головою и дали перелет. Подпоручик Иванов живо снял орудие с передков и ответил китайцам своими меткими гранатами. Все китайские войска ушли из города и импаней, которые были немедленно заняты нашим отрядом.

На другой день я поспешил обратно в Бэйтан и Тяньцзин, чтобы увидеть великого Ли Хун Чжана, который ожидался в Тяньцзине со дня на день.

По желанию России, Ли Хун Чжан, бывший в то время генерал-губернатором провинций Гуанси и Гуандун, был вызван из Кантона для ведения мирных переговоров и под покровительством России приехал в Таку, где он имел свидание с адмиралом Алексеевым.

Ли Хун Чжан

За последние 40 лет китайской жизни центральной личностью, которая влияла на ход событий в Китае и с которой иностранцам приходилось более всего считаться и бороться и имя которой останется одним из самых замечательных в мировой истории, оказался сын бедного селянина Цао, проживавшего в одной из южных провинций Китая. Знатный мандарин Ли из города Ховей, провинции Аньху, усыновил этого Цао, который с того времени стал носить фамилию своего восприемника, поступил на службу и был уездным начальником чжисянь. Весною 1823 года у этого бедного чиновника родился сын – будущий государственный канцлер империи. Молодой Ли Хун Чжан, вместе со своими братьями, учился в ямыне отца и выказал скоро такие способности и успехи в знании китайской учености, что уже 24 лет был удостоен степени академика Ханьлин.