Здесь они остановились на ночлег. Утром Кугелю удалось поймать рыбу и собрать на пляже нескольких крабов. Подкрепившись, трое снова пошли на юг, постоянно глядя вперед в поисках святилища; к этому времени Кугель уже почти ожидал, что оно появится — настолько напряженным было ожидание Гарстанга и Субукьюля. На самом деле, однако, по мере того как день проходил за днем, первым стал отчаиваться Субукьюль — он стал сомневаться в правдивости указаний Гильфига и, по существу, в добродетели Гильфига как такового:

— Ради чего мы совершили весь этот тяжкий путь? Разве Гильфиг сомневается в нашем благочестии? Безусловно, мы подтвердили бы его, совершив обряд очищения у Черного обелиска, — зачем было посылать нас так далеко?

— Пути Гильфига неисповедимы, — отозвался Гарстанг. — У нас за спиной — долгий путь, остается только идти дальше и дальше.

Субукьюль внезапно остановился, глядя назад, на цепочку следов, оставленную ими на песке.

— Вот что я предлагаю. Здесь, на этом месте, мы возведем алтарь из камней — это и будет наше святилище. Здесь мы совершим обряды. Выполнив таким образом требование Гильфига, мы вернемся на север, в деревню, где поселились наши спутники. Там, если повезет, мы поймаем сбежавших животных, пополним наши запасы и — опять же, если повезет — вернемся через пустыню в Эрзе-Дамат.

Гарстанг колебался:

— Твое предложение отличается несомненными достоинствами. Тем не менее…

— Лодка! — закричал Кугель. Он протянул руку к морю, где примерно в километре от берега плыла рыбацкая лодка под квадратным парусом на длинной гибкой рее. Лодка повернула и скрылась за мысом, темневшим не дальше, чем в получасе ходьбы от того места, где остановились паломники. И теперь Кугель заметил на мысу какие-то стены и крыши.

— Превосходно! — заявил Гарстанг. — Вполне может быть, что местные жители — гильфигиты и что именно в этом селении находится святилище! Пойдем!

Субукьюль сомневался:

— Могла ли благая весть священного писания распространиться так далеко?

— Необходима осторожность, — согласился с ним Кугель. — Прежде всего нужно произвести разведку.

Он повел спутников через заросли тамариска и лиственницы туда, где они могли бы взглянуть на деревню сверху. Обитатели хижин, кое-как сооруженных из черного камня, выглядели довольно-таки свирепо. Их круглые лица, глиняного оттенка, были окружены взъерошенными черными волосами; на их широких мускулистых плечах тоже росла, подобно эполетам, жесткая черная щетина. И у мужчин, и у женщин одинаково торчали изо рта клыки, причем туземцы скорее не разговаривали, а перекликались хриплыми рычащими возгласами. Кугель, Гарстанг и Субукьюль потихоньку отошли подальше, спрятались за деревьями и стали вполголоса советоваться.

Гарстанг наконец упал духом; он не знал, на что надеяться:

— Я истощен — не только физически, но и духовно. Может быть, мне суждено здесь умереть.

Субукьюль взглянул на север:

— Я рискну пойти обратно через Серебряную пустыню. Вернусь в Эрзе-Дамат и, может быть, даже в долину Фольгуса.

Гарстанг повернулся к Кугелю:

— А что сделаешь ты? Ведь святилища, очевидно, нигде нет!

Кугель указал на причал, где были пришвартованы несколько лодок:

— Надеюсь вернуться в Альмерию по Сонганскому морю. Попробую как-нибудь присвоить лодку и поплыву на запад.

— Тогда позволь с тобой попрощаться, — сказал Субукьюль. — Гарстанг, ты со мной?

Гарстанг покачал головой:

— Слишком далеко. Я не переживу еще один переход через пустыню. Поплыву лучше по морю с Кугелем и принесу благую весть Гильфига народам Альмерии.

— Значит, и с тобой я прощаюсь, Гарстанг. — Субукьюль быстро отвернулся, чтобы скрыть волнение, и поспешил на север.

Кугель и Гарстанг смотрели ему вслед, пока его коренастая фигура не исчезла вдали, после чего стали разглядывать причал и подходы к нему. Гарстанга обуревали сомнения:

— Лодки выглядят достаточно надежными, но «присвоение» в данном случае равносильно краже, а Гильфиг однозначно запрещает воровство.

— Не вижу в этом никаких проблем, — заявил Кугель. — Я оставлю на причале несколько золотых монет, возмещающих стоимость лодки.

Гарстанг неохотно согласился с таким решением:

— Но где мы возьмем провизию и воду?

— Заполучив лодку, поплывем вдоль берега, пока не удастся запастись едой и питьем, а потом уже направимся на запад.

Гарстанг не возражал, и они вернулись к изучению лодок, сравнивая одну с другой. В конце концов они выбрали крепко сколоченный ялик шагов десять или двенадцать в длину, довольно широкий, с небольшой кабинкой на корме.

В сумерках они украдкой спустились к причалу. Все было тихо — рыбаки давно вернулись в деревню. Гарстанг спрыгнул в лодку и сообщил, что она в хорошем состоянии. Кугель начал уже отвязывать швартовы, когда с набережной послышался яростный рев, и на причал выбежала дюжина плечистых местных удальцов.

— Мы погибли! — закричал Кугель. — Беги, прячься! Или спасайся вплавь!

— И не подумаю, — заявил Гарстанг. — Если мне суждено здесь умереть, я встречу смерть настолько достойно, насколько смогу!

Проповедник взобрался на причал.

Вскоре их окружили селяне всех возрастов, привлеченные необычным шумом. Один из них, местный старейшина, строго спросил:

— Что вы здесь делаете, у нас на причале — собрались украсть лодку?

— Наши побуждения просты, — ответил Кугель. — Нам нужно переплыть море.

— Что? — взревел старейшина. — В лодке нет ни воды, ни провизии, она даже не оснащена как следует. Почему вы к нам не обратились и не объяснили, что́ вам нужно?

Кугель моргнул и обменялся взглядами с Гарстангом. Пожав плечами, он сказал:

— Честно говоря, ваша внешность настолько нас испугала, что мы не посмели к вам обратиться.

Это замечание вызвало в толпе удивленные восклицания и насмешливое хихиканье. Представитель деревни почесал в затылке:

— Ничего не понимаю. Не могли бы вы объяснить подробнее, что́ именно вас так напугало?

— Хорошо! — Кугель вздохнул. — Могу ли я выражаться откровенно?

— Разумеется, пожалуйста!

— Некоторые свойства вашей внешности кажутся нам опасными и варварскими: например, выступающие изо рта клыки, торчащие на голове колючие гривы, рявкающие гортанные звуки вашей речи — не говоря уже о других признаках свирепости.

Селяне рассмеялись, не веря своим ушам. Послышались возгласы:

— Чепуха! У нас длинные зубы, потому что мы едим жесткую рыбу. А взъерошенные космы у нас потому, что они защищают башку от насекомых-кровососов. Кроме того, все мы от рождения — тугие на ухо и орем, чтобы слышать друг друга. При этом, в сущности, мы гостеприимные, добродушные люди.

— Вот именно! — подтвердил старейшина. — И для того чтобы продемонстрировать наше дружелюбие, завтра мы погрузим провизию в самую быстроходную лодку и отправим вас в плавание с наилучшими пожеланиями и напутствиями. А сегодня вечером устроим пир в вашу честь!

— Воистину, деревня святых! — воскликнул Гарстанг. — Вы, случайно, не поклоняетесь Гильфигу?

— Нет. Мы почитаем Богарыба — он ничем не хуже любого другого. Но пойдемте, поднимемся в деревню. Пора готовиться к пиршеству.

Они поднялись по