И это ее пугало. Она не хотела, чтобы Катай погрузился в потусторонний мир. Лучше бы ему оставаться как можно дальше от того мира.

– Это не идеальный способ, но будет значительно труднее потерять рассудок, – объяснил Чахан. – Когда существует якорь, боги не могут в тебе поселиться. Ты способен улететь как угодно далеко в мир духов, но всегда вернешься.

– То есть, я помешаю Рин сойти с ума, – подытожил Катай.

– Она уже не в своем уме, – сказал Чахан.

– Тоже верно, – согласился Катай.

Долгое время близнецы работали молча. Рин сидела прямо, с закрытыми глазами, и мерно дышала, ощущая движения мокрой кисти по обнаженной коже.

А если якорь и впрямь сделает ее сильнее? Она не могла избавиться от радости при мысли об этом. Ведь это значит вызывать Феникса без опасений потерять рассудок, сдавшись на милость его ярости. Можно вызывать огонь, когда она только пожелает и на сколько захочет. И контролировать его, в точности как Алтан.

Но стоит ли оно того? Жертва казалась огромной – не только для Катая, но и для нее самой. Привязать себя к его миру – значит, стать непредсказуемо, чудовищно уязвимой. Если что-то случится с Катаем, случится и с ней.

Она должна его защищать. Позаботиться о том, чтобы Катаю ничто не грозило.

Наконец Чахан опустил кисть.

– Мы закончили.

Рин потянулась и рассмотрела свои руки. Кожу покрывал черный текст, составленный из слов, которые она почти могла разобрать.

– Это все?

– Не совсем. – Чахан протянул им горсть красных грибных шляпок. – Вот, съешьте.

Катай поковырял гриб пальцем.

– Что это?

– Мухомор. Растет в березовых лесах и ельниках.

– И для чего он?

– Чтобы открыть проем между мирами, – объяснила Кара.

Катай явно ничего не понял.

– Расскажи ему, для чего это нужно на самом деле.

Кара улыбнулась.

– Ты опьянеешь. Но гораздо быстрее и сильнее, чем от маковых зерен.

Катай повертел гриб в руке.

– Похож на ядовитый.

– Психоделический, – пояснил Чахан. – Все они ядовиты. Суть в том, чтобы доставить тебя точно на порог потустороннего мира.

Рин сунула грибы в рот и пожевала. Они были жесткие и безвкусные, пришлось как следует поработать зубами, прежде чем удалось их проглотить. Каждый раз, когда зубы врезались в волокнистую мякоть, возникало неприятное чувство, будто она жует кусок чьей-то плоти.

Чахан передал Катаю деревянную плошку.

– Если не хочешь есть грибы, тогда выпей грибной отвар.

Катай понюхал, глотнул и чуть не подавился.

– Что это?

– Лошадиная моча, – радостно сообщил Чахан. – Мы кормим лошадей грибами, и получается уже переработанный грибной напиток. Легче усваивается.

– До чего же вы омерзительны, – пробормотал Катай, заткнул нос и влил содержимое чашки в горло.

Рин тоже проглотила. Комок сухих грибов болезненно царапнул пищевод.

– А что будет, если один из связанных близнецов умрет? – спросила она.

– Второй тоже умрет, – сказал Чахан. – Ваши души связаны, а значит, вы покинете землю вместе. Один потянет за собой другого.

– Это не совсем так, – поправила Кара. – Выбор есть. Вы можете покинуть землю вместе. Или разорвать связь.

– Разорвать связь? Как?

Кара с Чаханом переглянулись.

– С последним словом. Если желают оба связанных партнера.

Катай нахмурился.

– Ничего не понимаю. Тогда в чем подвох?

– Если ты получил якорь, он становится частью твоей души. Самой твоей сущности. Якорь знает все твои мысли. Испытывает те же чувства. Этот человек полностью тебя понимает. Большинство людей предпочтут умереть, чем потерять свой якорь.

– И во время смерти вы должны быть в одном месте, – добавил Чахан. – А такое редко случается.

– Но все-таки связь можно разорвать, – сказала Рин.

– Можно, – кивнул Чахан. – Хотя вряд ли Сорган Шира вас этому научит.

Уж конечно, не научит. Рин понимала, что Катай нужен Сорган Шире как гарантия – удостовериться, что ее оружие против Дацзы работает; но она без колебаний избавится от Катая, если Рин ее подведет.

– А у Алтана был якорь? – спросила она.

Уж больно хорошо Алтан умел контролировать богов, что совсем не характерно для спирца.

– Нет. Спирцы этого не умеют. Алтан был… То, что делал Алтан, находилось за гранью человеческих возможностей. Ближе к концу он оставался в своем уме только силой воли. – Кадык Чахана дернулся. – Я много раз ему предлагал. Он всегда отвечал отказом.

– Но ведь у тебя уже есть якорь, – удивилась Рин. – Разве ты мог получить еще один?

– Не одновременно. Парная связь оптимальна. Связь в треугольнике нестабильна, любая проблема у одного непредсказуемо отразится на двух других, и они никак не смогут уберечься.

– Но? – напирал Катай.

– Но это и расширяет возможности. Делает сильнее любого шамана.

– Как Триумвират, – догадалась Рин. – Они связаны друг с другом. Вот почему так могущественны.

Теперь все встало на свои места. Почему Дацзы не убила Цзяна, своего врага. Она просто не могла, иначе тоже погибла бы.

Рин резко вскочила.

– Но ведь это значит…

– Да, – сказал Чахан. – Пока жива Дацзы, живы и Дракон-император, и Страж. Возможно, их связь разорвана, но я в этом сомневаюсь. Власть Дацзы непоколебима. Остальные двое пропали. Но думаю, они еще живы, хотя вся страна считает их покойниками.

«Вы уничтожите друг друга. Один умрет, один будет править, а третий уснет навеки».

Катай озвучил вопрос, крутившийся в голове у Рин:

– Тогда что с ними произошло? Почему они пропали?

Чахан передернул плечами.

– Спроси тех двоих. Ну что, ты все допил?

Катай осушил чашку и поморщился.

– Фу… Да.

– Хорошо. А теперь ешь грибы.

– Что?! – заморгал Катай.

– В чашке не было грибов.

– Вот ты свинья! – воскликнула Рин.

– Не понимаю, – пробормотал Катай.

Чахан язвительно улыбнулся.

– Хотелось полюбоваться, как ты пьешь лошадиную мочу.

Сорган Шира дожидалась их снаружи, у полыхающего костра. Языки пламени показались Рин живыми, их щупальца подпрыгивали слишком высоко и далеко, словно чьи-то ручонки пытались дотянуться до нее и затащить в огонь. Если приглядеться, то дым, ставший алым от порошков Сорган Ширы, преображался в лица мертвецов. Наставника Ирцзаха. Агашу. Капитана Салхи. Алтана.