Вадим не стал звать Машу в кабинет. Сварил себе кофе и присел третьим. Лена поняла, что разговор о деле может состояться и при ней, и не стала проявлять излишней деликатности, оставляя мужа и клиентку наедине.

Из разговора Вадим понял, что Маша от дела отстранена друзьями Володи полностью. Она даже точно не знала, в чем ее мужа обвиняют. Да и не очень интересовалась. Волновало ее, сколько могут дать (о расстреле она и не помышляла) и могут ли конфисковать имущество. Соответственно, ответы Вадима Машу не порадовали, поскольку его-то как раз конфискация волновала мало – ее неизбежность очевидна, а вот срок, какой угодно, даже 15 лет, и то можно будет рассматривать как победу. Не триумфальную, разумеется, но победу. Лучше ведь, чем «вышка»…

Отчего Маша приглянулась Лене, Вадим так и не понял. Но через несколько дней, когда он вернулся вечером после работы, Маша опять сидела на кухне и попивала кофе с Леной. Они болтали, как две старые подружки. О чем? А о чем болтают подружки – обо всем и ни о чем одновременно. Так, болтают…

Когда Маша ушла, Вадим поинтересовался – что происходит? Лена ответила, что ничего особенного, просто Машу ей по-человечески жалко.

– Ты только не вздумай совать свой носик в это дело! – жестко предупредил Вадим. – Это не изнасилование какое-нибудь. Здесь все более чем серьезно. На Кузьмичева вся карательная машина советской власти наехала!

– А я и не собираюсь! Честно! – заверила жена. И вдруг, поняв скрытый смысл слов мужа, заволновалась: – А ты зачем тогда полез?! Ты же мне всегда обещал – никаких политических дел брать не будешь. Ни за какие коврижки!

– Это – не политическое, – попытался успокоить ее Вадим. – Это хозяйственное. Но, если хочешь, с большим элементом личного. Между Кузьмичевым и начальником ОБХСС Московской области.

– А почему тогда Машу в Контору таскали? – Лена из ответчика превратилась в дознавателя.

– Видимо, по причине старой вражды между ментами и комитетчиками, – пришлось признать Вадиму.

– Ага! Только ей не предлагали сотрудничество, ее запугивали! И расспрашивали про Дом мебели, а не про универмаг. – Лена торжествовала. Запутать мужа-адвоката – победа особо приятная. Игра-то шла на поле противника.

Вадим понял, что Машу «крутили» по поводу ее осведомленности о связях Володи с КГБ в «мебельный период». Что ж, это лишь подтверждало, что кагэбэшники пытались выяснить, представляет ли для них угрозу сама Маша. «Прав был Женя-ключник, жена ничего не должна знать о делах мужа. Для ее же собственной безопасности!» – признал про себя Вадим. Он же сдуру рассказывал Ленке практически все.

Спустя неделю Маша позвонила Вадиму в консультацию и попросила вечером заехать к ней домой. Она жила в Ясеневе, неподалеку от Теплого Стана, где была квартира Осиповых. Новая, на Ленинском, рядом с «Гаваной», только строилась. Дом уже подвели под крышу, но на отделочные работы, говорили, уйдет не меньше года.

Уже сидя в машине, Вадим вдруг вспомнил, как несколько лет назад ехал домой к Ире Правдиной. И чем это кончилось. Конечно, Маша была красивой женщиной. Но Вадим еще тогда зарекся заводить романы с клиентками. Вспомнились грубоватые слова одного старого адвоката, который как-то в начале Вадимовой карьеры в его присутствии жаловался коллеге-сверстнику:

– Представляешь, приходит ко мне эта куколка и сообщает: «Денег у меня больше нет. Я готова с вами спать!»

Я как подумал, сколько я терять буду, так у меня импотенция развилась. Стойкая и агрессивная!

– А что это – агрессивная импотенция? – не удержался от искушения схохмить Вадим.

Старый адвокат посмотрел на него так, будто это стул у стены заговорил. Тогда еще на Вадима можно было так смотреть.

– Это когда у тебя не стоит, а ты еще за это и платить должен.

Когда неудовлетворенный – ни деньгами, ни сексом – адвокат ушел, второй поучительно заметил Вадиму:

– Запомните, юноша, спать с клиентками – во-первых, накладно. Во-вторых, небезопасно, мужья с зоны приходят злые, а бабы колются быстро. Можно и по кумполу получить. Хотя, конечно, приятно.

– По кумполу? – опять не удержался Вадим.

– А вы, юноша, не гусар! – с сожалением констатировал старый адвокат.

Спать с Машей не следовало по многим причинам. Первое: она с Ленкой какие-то свои отношения установила, и к чему это могло привести, одному Богу известно. Второе: люди Кузьмичева точно что-то да пронюхали бы. А с этой стороны неприятностей Вадиму и вовсе не хотелось. В-третьих, риск потерять серьезные деньги ради минутного удовольствия никак не казался Вадиму заманчивой перспективой. А брать деньги с клиентки и при этом с ней спать – это вовсе безнравственно. Хотя, конечно, платила не Маша, а друзья Кузьмичева, но все равно. Что-то в этом было неправильное. Ну и четвертое: не очень-то она ему и нравилась. Полновата. Хотя на Ротару сильно похожа…

Когда Маша встретила Вадима в дверях в полупрозрачном пеньюаре, он даже не удивился. Это так соответствовало его предположению, что, казалось, иначе просто и быть не могло.

– Здравствуйте, Вадим. Наконец мы с вами встретились вдвоем. Я так этого ждала. – При этом на лице Маши гуляла откровенно призывная улыбка.

Знаете, Маша, – Вадим ринулся в контратаку, не снимая пальто и даже непроизвольно выставив руку вперед, как бы защищаясь от возможного нападения, – давайте сразу договоримся вот о чем. Я знаю, вы любите вашего мужа. Вы хотите ему помочь. Но – это не способ. Вы очень красивая женщина, но… – Вадим замялся, – но, понимаете, мне будет только труднее защищать Володю. Я же стану невольно ревновать вас к нему, то есть буду к нему плохо относиться. – Вадим старался быть деликатным, ссориться с Машей тоже никак не хотелось. Отвергнутая женщина, слышал он об этом неоднократно, враг смертельный. – Я не хочу вас обидеть. Честно скажу, при других обстоятельствах я бы на коленях стал вымаливать вашу любовь.

Вадим с облегчением выдохнул. Все. Сказал. В Машинах глазах набухли слезы. Опять она не может помочь любимому мужу. Ничем. Вдруг она выпалила:

– Спасибо вам, Вадим Михайлович! Правда спасибо! Понимаете, я не могла… – Маша подыскивала слова. – Я не могла просто так ничего не делать. Он – мой муж. Я обязана его защищать!

– Думаю, для Володи сейчас важнее всего знать, что вы его ждете, что с Тимофеем все будет в порядке…

– Не перебивайте. – Маша заплакала. – Простите. Я не хотела вас обидеть. Я – дура! Вы – хороший. У вас прекрасная умница-жена. Я – дура, извините!

– Ну, успокойтесь, Машенька, успокойтесь. Все нормально.

Неожиданно Маша обняла Вадима. Он не отстранился. Но и обнимать прижавшуюся к нему женщину не стал. Так и стоял с опущенными руками. Прошла минута. Маша резко отодвинулась от Вадима:

– У меня есть отложенные 10 тысяч. Володя о них не знает. Если он получит не больше 10 лет – половина ваша.