Мори молча склоняет голову, не то признавая правоту кузины, не то устав спорить. Электра напоминает вполголоса:

– У тебя есть задание, Рика. Советую поторопиться.

Рика закатывает глаза, вспыхивает яростью мгновенно.

– Оправдать его?! Дождь охренел такие задания придумывать! – Разрывает инструкцию, швыряет обрывки на пол. Упирается лбом в стекло: – Оправдать моего отца. Стать его адвокатом.

Мори с трудом поднимается на костыли. Говорит ровно:

– Он тебя любил…

– Заткнись! – выкрикивает Рика. Добавляет: – Тебе нельзя подсказывать. Но да. Любил. Хотел, как лучше. Думал, знает жизнь. Слепой идиот! Он считал меня своей вещью, породистой собакой, которую таскают на выставки! Я не хочу его оправдывать, не собираюсь!..

Кричит отчаянно, бьет по стеклу. Мори стоит неестественно ровно, понимаю – судорога, уже очень сильный ток.

– Сестра, пожалуйста, не надо, – шепчу едва слышно.

Не могу на это смотреть. Вскочить бы с постели, потребовать: «Перестань!» Зачем их мучить, когда у тебя есть я? Но рядом сидит Бет, которая не должна видеть планшет, и остается только смотреть в камеру, умолять одними губами.

– Выполни задание! – требует Электра.

В углу на миг вспыхивает желтое оповещение, тут же исчезает. Сестра запретила показ уведомлений? Мне кажется, это я задыхаюсь от разряда, это мои мышцы скручивает током. Остался звуковой сигнал, я слышу, как в подвале паникует техника, сигнализирует: «гость в критическом состоянии». Сердце колотится, как сумасшедшее, в ухе назойливо пищит. Это мой чип, понимаю вдруг. Не Мори. Хорошо.

Бет тоже сейчас заметит. Сталкиваю с груди планшет, он проваливается между стеной и кроватью, только наушник предательски тянется в щель. В груди болит, тяжело дышать.

– И кому я объясняла про возможные последствия, – где-то очень далеко вздыхает Бет. Что-то течет в рот, приходится сглатывать. – Придумал же еще и нервничать.

Она всегда такая спокойная. Похожа на Нэба, только Бет открыла все свои шкафы и достала все скелеты, а Нэб живет рядом с ними, признавая: «Да, они здесь, и я пока не знаю, как с ними справиться».

Что в боксе? Справятся ли они? Как им помочь?

– Эдриан, – мягкий голос, уже привычно вытаскивающий из темноты, – не отключайся. Слышишь меня?

– Что с ним?

Кто это спрашивает?

– Результат сильного удара током, – отвечает Бет. – Еще несколько дней есть риск остановки сердца.

– Нет! – Чей-то отчаянный голос. Возглас? Шепот? Я не могу понять. Чернота вокруг, но я чувствую, что у меня открыты глаза.

Кажется, со мной что-то делают. Кажется, проходит много времени. Первое ощущение, когда я прихожу в себя, – холодно. Два едва слышных голоса в оставшемся наушнике, шорохи.

– Когда они сказали, что ты уехала…

– Они сказали почему? – перебивает Рика. – Что сука-папенька пообещал посадить моего друга, потому что я несовершеннолетняя, и клал он на мое согласие, если я не пойду на его гребаный юридический?!

– Они сказали, – ровно подтверждает Мори. – Ты в ответ перевернула стол, нагрубила, схватила рюкзак, паспорт и уехала. Сразу – из города.

– А ты? – спрашивает с жадностью.

– У меня в руке треснул бокал. – Он усмехается. – Я извинился и вышел.

– Ледяной принц, блин! – болезненно хохочет Рика. – Ни нашим, ни вашим, почему не ты родился у моего отца, а? Он был бы счастлив!

– Я рад, что родилась ты.

Выдыхаю успокоенно, наконец получается качнуть головой, чтобы наушник выскользнул, провалился следом за планшетом. Все в порядке. Они живы, они справились.

– Я очень испугалась, – едва слышно шепчут динамики явно не для меня. Не то всхлипывают, не то смеются. – Знаешь, это так странно. Я же правда хотела его смерти! Представляла, что он будет умолять меня о пощаде, а я рассмеюсь в микрофон и буду смотреть, как в его глазах вспыхнет отчаяние, когда он поймет, что никто его не спасет. Как медленно погаснет оно вместе с жизнью, как будет паниковать дурацкий чип… Но когда правда это увидела, ну, почти увидела, стало так холодно. И пусто. Словно у меня никого нет, кроме него. Словно у меня без него нет даже меня самой.

Бет медлит, потом спрашивает тихо:

– Можно, я расскажу тебе, какой у нас с Элом был четвертый этаж?

Короткая пауза, наполненная шорохом помех, заменяет кивок. Бет сидит возле меня, держа за руку, словно постоянно считает пульс, и говорит размеренно: как ненавидела брата, как мечтала, чтобы он умер. Как заботилась о нем. Как злилась. Как в тесте должна была его задушить.

– Это было опасно. Если бы я надавила слишком сильно или не туда, куда нужно, я могла убить, даже не желая этого.

– Ты хотела убить Эла? – недоверчиво переспрашивает Электра.

– Всю жизнь. Думала, это он все испортил. Ошибалась, конечно. Хотя понять, что люблю его, смогла только здесь. Нет, не в том боксе, намного раньше. Когда ты принесла его после наказания.

Они молчат очень долго. Бет тихо спрашивает:

– Ты любишь его?

Но никто не отвечает.