— А не пожар?

Сераслан тронул лошадь вперед.

— Тут всегда так…

Когда деревья расступились перед ними они оказались на широкой поляне. У дальнего конца ее стоял невысокий, всего в два поверха дом. Он был широк и от этого казалось, что он приник к земле, словно зверь перед прыжком. Вокруг дома широкой дугой, а может и кольцом — отсюда не было видно — расположился простецкий плетень с воротами. Внутри охваченного им земляного круга, рядом с домом стояли какие-то хозяйственные постройки.

По другую сторону плетня поле сверкало огоньками костров. Там стояли повозки, шатры и шалаши, в которых ждали своей очереди желающие поведать Старцу о своих бедах и прикоснуться к его мудрости.

— Людно тут, — удивился хазарин.

— Бойкое место, — согласился Сераслан. — Да и Старец никому не отказывает. Если есть что сказать — обязательно скажет.

— Как это «если есть что сказать»? — насторожился Гаврила. — Ты же говорил, что он все знает?

Он додумал эту мысль до конца и добавил.

— То есть может и не сказать?

— Лично я о таком не слышал, — честно сказал Сераслан. — Но не может же он и в самом деле ВСЕ знать… Боги и то, верно, всего не знают… Не Бог же он…

Порыв ветра принес запах навоза — где люди, там и лошади…

— Да, — согласился Исин поморщившись. — Был бы он Богом, то он бы себе для житья другое место выбрал…

По намеченному тысячами ног кругу они обогнули дом и подъехали к воротам.

Опершись на копье там стоял стражник.

Каждому из проезжающих видно было, что стоял он тут для красоты — плетень вокруг дома был настолько низким, что перелезть его в любом месте не составляло никакого труда, но поставили его именно в этом месте. Скорее всего, он даже ничего не охранял, а был этаким указателем — проезжать следовало тут, а не где-то рядом.

Около копейщика тележка встала. Страж посмотрел на них безразлично, но ничего не сказал. Тогда Гаврила слез и пошел открывать ворота.

— Стой! — окликнул его страж — Куда?

— А еще вопросы есть? — спокойно спросил Гаврила отводя в сторону толстую жердину, загораживавшую проезд.

Страж, удивленный невиданным тут прежде нахальством ответил:

— Как не быть? Грамоту покажи…

— Какую грамоту?

Услышав вопрос страж отпрыгнул и выставил перед собой копье.

— Грамота где?

Гаврила сложил пальцы в кулак и погрозил владельцу копья.

— Вот она у меня в кулаке зажата…

Он грозно покачал кулаком, но страж не испугался, а только крепче вцепился в древко. Переводя взгляд с одного на другого страж выбирал момент, чтобы позвать на помощь. Опережая его Сераслан махнул скрученной в трубку грамотой.

— Вот тебе грамота. Мы от князя Голубева.

Страж тут же потерял к ним интерес.

— А чего встали тогда? Проезжай, не задерживай!

— А то что? — нахально спросил Исин.

Страж посмотрел на них и не стал связываться.

— А то опоздаете…

Утоптанной дорогой они подъехали к дому.

Старец жил богато — широкое крыльцо, крытое тесовой крышей, резные столбы. Лестница во всю ширину крыльца вела вверх к огромным, как ворота, дверям. На лестнице через три ступени стояли воины охраны.

В дверях их остановили.

— Куда кучей претесь?

Гаврила сбросил чужую руку со своего плеча.

— Да уж не к тебе…

Сераслан, не давая встрече превратиться в драку быстро закончил за богатыря.

— … а к хозяину твоему. Ему послание от князя Голубева.

— Что за письмо? — страж грозно сдвинул брови. — О чем?

— Не знаю, — ответил Сераслан. — Я вежеству обучен — чужих писем не читаю…

В его словах Гаврила услышал упрек, понятный только им двоим — Сераслану и стражнику.

— Я тоже, — быстро откликнулся стражник.

— А я знаю, — улыбаясь своим мыслям и смотря стражу прямо в глаза сказал волхв. — Только ты не себе это в заслугу ставь, а лени своей. Ты ведь все людей резал и читать-то не научился…

В словах Сераслана было столько притворной жалости, что страж заскрипел зубами и отошел в сторону.

— Проходите…

Сераслан вошел первым. Гаврила вторым, задев стража плечом. Тот задираться не стал, только проводил колючим взглядом.

В полутемных сенях воздух пах едой и теплом. Избор глотнул и толкнул в бок зазевавшегося хазарина, уже готового пустить слюни. Появившийся из полумрака человек сказал:

— Нечего рот разевать. Раз пришли — проходите… Ждут вас.

Поднявшись на второй поверх они пошли по длинному коридору. Где-то тихо свиристел сверчок и в такт ему скрипели не плотно подогнанные доски пола.

Сераслан, чуть поотстав от провожатого сказал:

— Вы первыми его спросите, а уж я следом….

— А не…

— Нет, — быстро оборвал Сераслан Гаврилу. — Я хоть чужих писем не читаю, а о чем речь в послании идет догадываюсь…

Он усмехнулся…

— Боюсь, прочитав его Старец сильно огорчится….

За поворотом их опять встретили воины. Гаврила с Избором переглянулись. Кем бы ни был этот Старец, а о себе он позаботиться умел. Ребята у двери стояли плечистые, улыбчивые — видно нравилось им на стариковских харчах силу себе нагуливать.

— Кто такие?

— Князя Голубева посланники!

— Никак ты, Сераслан?

— Спасибо, что узнал, Шупша.

— Старый ты стал, худой какой-то… Силу, вижу, растерял, — сказал страж, оглядывая спутников Сераслана. — Теперь уж и ты без охраны не ездишь…

Сераслан улыбнулся.

— Да, Шупша, твоя правда… Сил у меня поубавилось… Я ведь тут с молодой сошелся, так все силы теперь ей отдаю. На врагов ничего не остается.

Шупша покивал, соглашаясь с неизбежным, и подошел поближе, посмотрел в лицо Гавриле.

— Оружие тут оставьте…

— С какой стати? — спокойно спросил тот.

— К старцу с оружием не ходят.

Он произнес это будничным голосом, и богатыри поняли, что это — непреложный порядок. Гаврила молча отстегнул меч, и кивнул стоявшим за спиной Исину и Избору. Страж осторожно ткнул его в грудь коротким копьем. Кольчуга не звякнула, но Шупша оказался достаточно опытен, что бы почувствовать, что Гаврила носит под курткой.

— Это тоже снимай. Зачем тебе?