В 1945 году вдруг несказанно подфартило: попал под надежнуюкрышу зверосовхоза «Путь Октября», в котором правил удивительный человек,зоотехник Львов. Совхоз этот напрямую подчинялся московскому могущественномуведомству «Союзпушнина», поэтому местные бонзы УСВИТЛа на него только издаликлацали зубами: их власть туда не распространялась. Кто-то там вычислил, чтопушной зверь лучше размножается в колымских вольерах, чем где бы то ни было, изоотехнику Львову даны были большие полномочия и по развитию производства, и понабору рабочей силы. Чудаковатый Львов вел себя так, как будто не понимал, чтоживет в сердцевине гигантской каторги. Охотился, рыбачил, выпивал, слушалпластинки с музыкой из оперетт. Это не мешало ему, как хорошему рабовладельцу,приезжать в лагпункты для отбора рабочей силы. Отобрав, однако, он уже за свойнарод стоял и зеков никогда не унижал, напротив, с некоторыми даже здоровалсяза руку, поддерживал почти приятельские отношения. Вот съездил в отпуск на «материк»и привез живые приветы от жен Петру Румянцеву и Градову Кириллу. Ну и зеки емуплатили верностью, рвением в работе. Совхоз процветал. Работаем, ребята, нафунты стерлингов, говорил зоотехник Львов, на тяжелую валюту! Тяжелее золота!

Сегодня ночная смена двигалась от зоны к совхозу черезнарастающую пургу особенно споро, крепким шагом, что твоя блоковская дюжина.«Революционный держите шаг, неугомонный не дремлет враг!» Причина такой спешки,однако, крылась не только в рвении, но также и в том, что этой ночью ожидалсяприезд медбрата Стасиса.

Пока шли, окончательно стемнело, впереди не видно было низги, однако стал уже доноситься характерный шум зверосовхоза, никогда непрекращающийся лисий лай. Сотни животных с драгоценными шкурами крутились ввольерах, вокруг кормушек, выясняли свои отношения, требовали еды. Кормили ихтак, как не снилось в лагерях и «придуркам». Государство знало, кого каккормить. Если бы у зеков были такие же пушистые, красивые шкуры, нас бы тожездорово кормили, а потом бы забивали, обдирали и дубили, как мы забиваем,обдираем и дубим этих лис. Не знаю только, жрала бы тут обслуга котлетки, какмы иногда жрем тут котлетки из лисятины. Страшный концлагерь, вот что этотакое, в моменты мрака думал Кирилл. Фабрика смерти, капище первородного греха.

Он работал в дубильном цехе, где свежие шкурки подвергалисьпервичной обработке. Оттуда их отправляли в упаковочную и далее на «материк»,на мехкомбинат, где они уже превращались в элегантнейший товар. Временами емуудавалось отвлечься от сути своего дела и смотреть на шкурки лишь как на сырье.Счищал скобелем окровавленную мездру и даже умудрялся думать о чем-нибудьдругом, разговаривать с товарищами. Иной же раз эта суть вдруг пронзала его, ион казался себе грязным блудливым губителем живого, Божьей твари, столь гибкойи ловкой, с вертящимся хвостом, с искринками в меху, с лукавинкой в маленьких,все мгновенно улавливающих таежных глазах. Однако ведь и тварь эта дляподдержания жизни должна убивать или, как вот здесь в своем концлагере, жратьубитое, и так все и идет в тварном мире, круговорот жестокости, выливающийся, вконечном счете, в море человеческого террора. Где же исход?

Топали чунями, бахилами, валенками, а то и настоящимигалошами, стряхивали треухи, шарфухи, рукавицы в прихожей совхозоуправления,тут же вениками выметали наружу снег. Ваня Ночкин ружжо поставил в угол, благонезаряженное, не стрельнет. «Ну а что, медбрат сегодня пришедши?» – «Ну а какже, давай-давай, ребята, топай все на прививку в красный уголок!» Дюжина потопалапо дощатому долгому коридору, все были тут друзья и надеялись, что среди нихнет стукача.

По дороге в коридоре попался сменившийся Румянцев Петр, этотна ходу уже читал что-то фундаментальное. Шутливо пихнул локтем ГрадоваКирилла, шепнул: «Клерикалы вы, мракобесы!»

В полутемной комнате «вечно живой» тускло отсвечивал лысинойчерного камня. «Десять сокрушительных сталинских ударов» синими клиньямипересекали пространство незабываемого «материка». Под картой медбрат Стасисбыстро из акушерского чемоданчика вынимал и расставлял на полочке своехозяйство: распятие, крошечный складень, триптих лагерного художника «МадоннаЛитта», мензурки разведенного вина и нарезанный мелкими кусочками американский«ватный» хлеб для причастия. Ваня Ночкин с ружжом встал в углу: «Быстреемолитесь, робята, а то нас всех тут на месте пришибут!»

Медбрат Стасис обернулся к дюжине зеков и поднял руки. «Вдень всех святых помолимся, братья, нашему Господину Иезусу Христу!»

Он встал на колени, и вся дюжина быстро к нему присоединилась,и Ваня Ночкин, зорко оглянувшись, последовал примеру старших.

Тихо запел медбрат Стасис свой собственный перевод из материязыков, святой латыни:

Верим в единого Бога,

Отче Всемогущего,

Небес и Земли Творца,

Всего видимого и невидимого.

Верим в нашего Господина, Иезуса Христа,

Сына Бога Единственного,

Навеки рожденного от Всемогущего,

Бог от Бога, Свет от Света...

Подвывала по углам пурга. Доносился неумолчный лисий лай.

Скандинавское телеграфное бюро

Генерал Власов во время пропагандистского тура был арестованв Риге гестапо за то, что слишком много говорил о России. По слухам, он помещенв концлагерь.

«Обнова», Белград

Глава Русской освободительной армии генерал Власов сказал,что его внешняя политика строится на основе «искренней, стойкой дружбы междурусским и германским народами.

Нашим главным врагом, – продолжал он, – была исейчас является Англия, чьи политические и экономические интересы всегдапротиворечили России. После войны в России должна быть тоталитарная система».

«Нью-Йорк Таймс», 21 мая 1945 г.

Во время баррикадных боев в Праге на помощь партизанампришел, явно желая спасти свою шкуру, генерал Власов. Партизаны приняли помощь,однако никто, похоже, не знает, что произошло с Власовым, когда 9 мая пришлаКрасная Армия.

29 мая 1945 г.

Как выясняется, Гитлер был против того, чтобы иностранныепрогерманские части носили немецкую форму. «Каждый бродяга лезет в немецкуюуниформу!.. Пусть эти казаки носят свою форму!»

27 июня 1945 г.

Генерал Власов в руках Советов, сообщает корреспондентгазеты в Москве.

Части власовской армии гитлеровцы использовали противпартизан в Югославии и против «маки» во Франции.

2 августа 1946 г.

Московское радио сообщило, что по приговору военной коллегииВерховного суда генерал Власов и десять его офицеров были подвергнуты казничерез повешение.

«Ньюсуик», январь 1944 г.