Теперь Рамзес хотел как можно быстрее выехать из Фив. Может быть, этот Тотмес из мести произнес какое-нибудь сильное заклинание, или кто-либо другой из клики Амона воздействовал магическими силами на царскую семью. Город был явно настроен к ним враждебно.

Мерит снова была почти здорова, однако ее необузданная живость уступила место тихой сдержанности. Ей, казалось, было достаточно того, что Пиай жив и находится в относительной безопасности.

За день до отъезда прибыль последнее несчастливое послание. Это было известие об исчезновении Хотепа, которое не причинило царю много горя, потому что он был вынужден теперь сделать то, что давно собирался, — снова передать работу Пиайю. Хотеп, видимо, перетрудился, по крайней мере, это можно было понять из доклада. Он целый день пил, говорилось в послании, несколько раз пытался заняться обработкой колоссальных фигур и, наконец, убежал в пустыню и там пропал.

В последнем разговоре царь дал верховному жрецу Небунефу устное распоряжение отправить надежного гонца в Суенет и передать начальнику каменоломен Сепи следующее: скульптор Пиай освобождается от каторжных работ, он должен как можно быстрее добраться до храмов в Куше, чтобы снова выполнять прежнюю работу. Он снова становился начальником над скульпторами, но ему не позволялось уезжать на север. Кроме того, ему поручалось каждый месяц сообщать о ходе работ в Большом храме.

Небунеф тут же выполнил поручение и не мог подавить тихую радость по поводу отъезда царя и его семьи. Верховный жрец был доволен своим состоянием и ни в коем случае не желал, чтобы Фивы стали резиденцией. По воле Амона он был верховным жрецом его храма, владыкой Фив, в то время как пребывание фараона привносило лишь беспокойство и волнение в жизнь города и отодвигало первого жреца на задний план.

Небунеф, улыбаясь, потер руки: бог хорошо настроен к нему. Тотмеса из Фив изгнали, царь уехал, а с Беки, вторым жрецом, можно ужиться. Ему он мог спокойно передать руководство храмом на полмесяца или дольше, что Небунеф и сделал. Он хотел съездить вместе со своей семьей на родину в Тенис и ожидал, что его будут приветствовать там как достойного сына города.

Разочарованный, однако не сломленный духом Незамун поехал вместе со своей госпожой назад, в Пер-Рамзес. То, что он мог сделать в Фивах для Изис-Неферт и ее сына Рамозе, он сделал, а прочее он сделает для царицы и Амона и в Дельте. То, что, несмотря на неудачи, она поддерживает его, стало ясно, когда Изис-Неферт сказала жрецу-чтецу после объявления наследником престола принца Енама:

— Может быть, это ненадолго, мой друг. У Амона-Ра длинная рука, и в любом случае победа будет за ним. Нефертари уже дважды стояла одной ногой в Закатной стране, в третий раз она шагнет туда. А потом наступит наш час, поверь мне, Незамун!

Уверенность Изис-Неферт имела причину. Во время болезни Нефертари царь несколько раз почтил ее своим визитом, и время ее очищений уже прошло. Она снова чувствовала, как в ней растет священное семя Амона, и надеялась на четвертого сына, чтобы опередить другую. Кроме того, она моложе Нефертари, и скоро наступит день, когда эта крестьянская шлюха не сможет больше рожать детей, и тогда она станет плодородным сосудом, и хохолок ястреба с украшением из перьев будет положен ей одной. Ей одной! Изис-Неферт забылась в видениях будущего, исключавших Нефертари и ее отродье. Она видела себя уже Великой Царской Супругой рядом с Благим Богом.

Во время обратного путешествия царь вел долгие разговоры со своим другом юности Меной. Темой был лежавший далеко от страны Кеми остров Кефтиу, который вел свое таинственное существование где-то вдали, на севере Зеленого моря.

— В первые годы своего правления я поручил начальнику государственного архива сообщить мне о торговых отношениях моих предшественников с Кефтиу и могу тебе сказать, Мена, я узнал удивительные вещи. Особенно оживленный обмен товарами имел место во время правления Озириса Мен-Хепер-Ра-Тутмоса. Документы того времени хранятся в нескольких залах. Предметами обмена были главным образом металлы, такие как медь, бронза, серебро, да вдобавок драгоценные камни, дерево, лечебные травы, коренья, смола для «ставящих печать бога». Эта торговля была продолжена и при других царях. При мечтателе Эхнатоне торговля прекратилась, но зависело это не от него, а от Кефтиу. Некоторые отдельные документы составлялись и в правление моего отца, но затем связь с островом внезапно прервалась. Оттуда больше не приходит ни одного корабля, как будто Кефтиу исчез в море. Но тот, кто раньше был в состоянии отправлять целые флотилии кораблей с медью и бронзой, переправлять десятки стволов драгоценных пород деревьев, должен и сегодня существовать, не так ли? Может быть, остров разрушила война, захватчики ограбили его, поэтому торговля больше невозможна? Кефтиу просто не выходит у меня из головы. Я полагаю, мы должны однажды добраться туда и посмотреть. Как ты считаешь, Мена?

Прежний возничий фараона медленно потянулся в своем кресле и посмотрел на сменявшие друг друга пейзажи со стройными пальмами и зелеными полями и луками, на которых паслись стада белых коров.

Он широко зевнул и сказал:

— Извини, Сесси, долгая поездка утомила меня. Я вижу главную проблему в том, что мы, египтяне, еще ни разу не плавали по Зеленому морю на собственных кораблях. Торговлю поддерживали всегда люди из Кефтиу, и, когда от них перестали приходить корабли, торговля замерла. Мы должны построить морские корабли и нанять или же обучить людей, которые смогут отправиться за море. Ты смог выяснить, за сколько дней корабль добирается до Кефтиу?

— Называют различные сроки. При благоприятных ветрах корабли из Кефтиу добирались до дельты Нила не дольше чем за одну неделю. Есть также сведения о египетских путешественниках, которые добирались обратно за двадцать и более дней.

— Клянусь Сетом, богом чужеземцев, ты вряд ли найдешь египтянина, который возьмет это на себя! Месяц по Нилу — этим никого не испугаешь, потому что Нил спокоен и дорогая страна все время видна тебе, но пуститься в бесконечные дали Зеленого моря…

Рамзес рассмеялся:

— Ты прав, на подобное можно подвигнуть только хорошо оплаченных наемников. У наших северных данников есть достаточно дельных моряков. Но пару египтян я хотел бы послать с ними. Это должны быть смелые, отважные люди высокого положения, чтобы придать делу официальность.

Мена выпрямился и возбужденно воскликнул:

— Я даже знаю кого! Принца Монту, твоего сына от принцессы шазу, которая позднее исчезла. Ты помнишь, Сесси?

Еще бы Рамзес не помнил! Когда отец назначил его соправителем, отовсюду прибыли подарки, и среди них дочь вождя племени шазу, которую Мена великодушно наградил титулом принцессы. Это была настоящая дерзкая пустынная кошка, которая возбудила беспокойство в его тогда еще маленьком гареме. Лишить ее девственности оказалось делом опасным для жизни, но в юные годы подобные приключения забавляли Рамзеса. Она родила ему сына еще до того, как Нефертари произвела на свет своего первого ребенка. Вскоре после этого дикарка шазу бежала из гарема, и ее никогда больше не видели.