— Ты права. Я скажу Даниэлю, чтобы он зашел?

— Не надо. Я хочу побыть одна.

— Как прикажет моя госпожа.

Я не удержалась от улыбки.

— А разве я могу вам приказывать? Почему не назвать вещи своими словами?

— Ты уже жалеешь о том, что между нами было? Или о том… чего не было?

Я опустила глаза, чтобы не видеть его. Даже просто смотреть — и не дотрагиваться, даже мимолетный взгляд был для меня искушением.

— Не знаю. Для меня это было слишком… слишком интимно.

Мечислав сделал два быстрых шага — и оказался рядом со мной. Его палец скользнул по моему лицу, стирая кровь. Вампир положил палец в рот, пососал его, а потом улыбнулся мне. И надо было видеть эту улыбку. Просто приглашение в постель, сказанное прямым текстом.

— Это не страшно, кудряшка. И совсем не больно, что бы ни говорила мамочка. Но я подожду, пока твой страх рассеется.

— Долго ждать придется!

Я отвернулась и услышала, как хлопнула дверь. Ключ торчал в замке. Я повернула его, рухнула на кровать — и разревелась в три ручья. Прорвалось.

Все-таки я далеко не терминатор. И чего мне стоит постоянно быть спокойной и наглой — ведомо одному Богу. И то не факт. А на самом деле мне бывает больно и тошно, тоскливо и грустно. Но лучше не показывать своих слабостей тем, кто может ими воспользоваться.

Ревела я не слишком долго. Не больше двадцати минут. Это только в кино героини могут реветь с утра до вечера. У меня так не получилось. Я начала задыхаться, нос покраснел и распух, глаза ничего не видели, меня мутило… Пришлось отправиться в ванну. Горячий душ и холодные примочки помогли. До рассвета оставалось еще больше часа, когда я спустилась вниз. Разумеется, вампиры были там. Все четверо с удобствами устроились в гостиной и потягивали кровь из высоких бокалов. Откуда-то я знала, что там именно кровь. Снегирев сидел в углу и выглядел как сирота казанская. Тише воды, ниже травы, только не гоните.

— Как ты себя чувствуешь, кудряшка?

Конечно же, Мечислав. Только вот как он понял, что я иду? Он же сидел спиной ко мне!

— Вы меня услышали?

— Нет. Просто Даниэль смотрел вверх с таким благоговением…

Я засмеялась.

— Благоговение? Этого я не стою.

— Юля, ты не обязана была этого делать.

Даниэль смотрел на меня в упор. Мне стало неловко, и я пожалела, что не сменила халат на джинсы и свитер. С другой стороны, кого мне тут стесняться? Все свои. Снегирев меня и в купальнике видел, а вампиры за свою жизнь, наверное, видели женщин не то что в халатах, а даже вовсе без кожи.

— Чего я была не обязана делать?

— Печать. Ты могла отказаться.

— Могла. Но если Дюшка выиграет, это будет гораздо неприятнее. Так я хотя бы останусь человеком.

Ну, почти человеком. Или мне все-таки что-то не сказали?

Я смотрела прямо на Мечислава. Но вампир глаз не отвел.

— Я не солгал тебе ни в одной мелочи.

— Но дали одно обещание.

— И постараюсь его исполнить.

— Какое обещание? — не понял Даниэль.

— Никакого, — отозвались мы в один голос.

Я обернулась к Борису.

— А кое-кто мне проспорил.

— На что спорили и о чем?

— О том самом. Не каждый осмелится козлить в лицо Князю Города!

— Это верно. Свои щелбаны я заслужил честно, — подтвердил Борис, опускаясь передо мной на колени и весело улыбаясь. Никогда не думала, что вампиры могут так улыбаться. Легко, без всякого подтекста, просто наслаждаясь жизнью. Я отвесила ему четыре щелчка и протянула руку.

— Больше не рискнешь со мной спорить?

— Отчего же? Просто выберу спор, в котором не проиграю.

— Ну, например?

— Ну, вот спорим на два щелчка, что ты не рискнешь поцеловать… Снегирева?

— Еще чего не хватало! — возмутилась я. — Снегирева!? Да я лучше с Дюшкой поцелуюсь! Он мне больше по возрасту подходит.

— Интересно как? Он же старше тебя лет на семьсот, если не больше.

— Ну вот, я всегда питала интерес к древностям!

Мы смеялись, подшучивали друг нал другом и старались ни о чем не думать. Оказалось, что Борис знает множество анекдотов, а Вадим не может держать язык на привязи. Впрочем, ко мне это тоже относилось. Мечислав смотрел на нас, как на расшалившихся детей и даже рассказал два исторических случая из своей жизни, а Даниэль, как обычно, вцепился в бумагу и карандаш. До рассвета оставалось всего несколько минут, когда Мечислав поднялся из кресла.

— Доброго дня, кудряшка. А мне пора спать. Я должен быть сильным этой ночью.

Борис и Вадим поднялись следом за ним. Даниэль остался сидеть. Мечислав посмотрел на него.

— Ты не собираешься спать?

— Я хотел бы поговорить с Юлей перед сном.

— Ты уверен, что так будет лучше?

Мечислав надавил голосом так, что Снегирев поморщился. Предполагалось, что подчиненные тихонько поднимут лапки и заползут в норки, слушаясь и повинуясь. Но ко мне это не относилось. Вот!

— Я уверена, что так будет лучше, — огрызнулась я.

— Как пожелаешь, кудряшка.

Мечислав отвесил мне грациозный поклон и скрылся за дверью. Даниэль встал из кресла и потянул меня за собой.

— Юля, нам надо поговорить.

— Отлично. Моя комната тебя устроит?

— Более чем.

По лестнице мы поднимались молча. В комнате Даниэль запер дверь, повернул в замке ключ и сердито уставился на меня. Я выдержала его взгляд, не моргнув и глазом.

— Юля, ты хоть понимаешь, что ты натворила!?

— Понимаю.

— Вряд ли. Если бы ты понимала, ты никогда не согласилась бы на условия Мечислава. Женщины для него — игрушки. И ты будешь одной из них.

— У меня есть небольшое преимущество. Я буду не женщиной, а фамилиаром. И потом, он мне вовсе не до такой степени нравится, чтобы соглашаться на все остальные Печати.

— Он умеет заставить женщин исполнять свою волю. Ты и сама не заметишь, как это произошло.

— Да, но это наше личное дело. Мое и его. Разве нет?

У Даниэля стал такой вид, словно я его ногой пнула. Как у бездомного щенка.

— Простите, госпожа. Я действительно лезу не в свое дело. Это ваше и его личное дело. Доброго дня.

Он вытащил из кармана ключ и повернулся к двери. И этого я вынести уже не смогла. Я бросилась ему на шею.

— Даниэль, прошу тебя, не уходи! Не надо!