ярлычок на внутреннем кармашке, с названием итальянского производителя. Этого предприятия ныне не существует. Нам повезло: в наших руках оказались более не производимые, очень качественные товары в прекрасном состоянии.

* * *

Впервые с совершенно новым ощущением аксессуарного материала я столкнулась в Риме. Мы случайно оказались в небольшом комиссионном магазине на одной из узеньких старых улочек в центре «вечного города». Перед витриной с несколькими старыми сумками я остановилась как вкопанная. Как ребенок, я, затаив дыхание, через стекло разглядывала небольшую, размером примерно 15 × 25 сантиметров, черную сумку-ридикюль овальной формы, какие были у наших бабушек. В России при покупке кожаной вещи начинаются проблемы: спрашиваешь, из чего сделана вещь, и не получаешь убедительного ответа. Здесь мне не нужно было ничего спрашивать. Даже без прикосновения к ней было ясно, что передо мной – сумка из кожи змеи. А ее соседка – из крокодиловой кожи, которую я вблизи видела впервые. Позднее и в других местах точно такие же ощущения я испытывала при первой встрече с другими материалами, например страусиной кожей.

Уникальность многих аксессуаров и важный аргумент в пользу их покупки на блошином рынке обеспечивает их принадлежность к другой экологической и технологической эпохе, к «докитайскому» и «доевросоюзному» времени с другими стандартами качества. Техногенная нагрузка была другой, животных не пичкали искусственными кормами, гормонами, антибиотиками, их содержали в более естественных условиях. Многие искусственные субстанции еще не были изобретены. В результате старые предметы из кожи – это вещи из материала совсем другой чистоты, из материала, которого в природе, увы, больше не существует.

* * *

Несмотря на распространенное представление о блошином рынке как о месте негодных вещей, он способен задавать стандарты в потребительских ориентирах. Так случилось с нами во время одного приключения на блошином рынке, о котором мне хочется рассказать. Дело было в Мюнхене во время очередного посещения блошиного рынка. Перед одним из прилавков, за которым хозяйничала тучная африканка, стоял предмет, который сразу бросался в глаза. Огромный саквояж был неподъемным благодаря размерам, толстой коричнево-лиловой воловьей коже и массивной латунной фурнитуре. В открытом виде она напоминала распахнутую пасть бегемота. Внутри сумки была плотная бархатная подкладка горчичного цвета. Вдоль внутренней стенки шла шнуровка из прочной кожаной ленты для фиксации сосудов типа флаконов парфюма. Замысловатый ключ от замка на кожаном шнурке имелся – большая редкость у вещей с почтенным возрастом. Сумка была в идеальном состоянии, но совершенно непрактичная. Она принадлежала к межвоенной эпохе, когда хозяйский дорожный багаж носила домашняя прислуга, вышколенные таксисты и вокзальные носильщики. Хозяйка запрашивала за саквояж трехзначную цену. Хотя сумма была в разы ниже, чем на подобные новые предметы меньшего размера и худшего качества в итальянских магазинах, все же она была редкой для аксессуаров на блошином рынке. В итоге на покупку мы не решились.

Дома, обсуждая впечатления дня, мы в какой-то момент заговорили о сумке, которая, как оказалось, произвела на нас обоих неизгладимое впечатление. Игорь сожалел об упущенной возможности: такие вещи дважды, как правило, на рынке не появляются. Мы приняли решение в следующий раз попытать счастье: разыскать и купить этот дорожный саквояж – чего бы он ни стоил.

Через неделю африканки с сумкой на рынке не было. Ни на прежнем месте, ни в других. Незадолго до закрытия рынка, на третьем обходе, я вдруг увидела знакомую продавщицу в самом дальнем конце барахолки. Она складывала товары, и сумка стояла у нее в ногах, приготовленная к упаковке. Игорь спросил цену – и не поверил своим ушам: хозяйка просила вдвое меньше. Не растерявшись, Игорь мгновенно назвал в ответ еще меньшую сумму – какой рынок без торга? Хозяйка согласилась. Сдерживая ликование, мы расплатились и утащили сумку домой. Теперь она служит баром для алкоголя, не нуждающегося в особом температурном режиме.

Этот эпизод для нас – образцовая история про блошиный рынок, про торг, ценообразование, горечь потери и радость находки.

* * *

Сказанное о дамских сумках можно распространить и на другие «женские» кожаные предметы на блошином рынке. Например, на обувь. Подержанной и даже совершенно новой, в коробках и без единой царапины на кожаной подошве, обуви на блошиных рынках не счесть. Особенно в богатых городах, таких как Базель или Мюнхен. Здесь их владельцы легче расстаются с вещами, меньше пользуются общественным транспортом, не попадают в давку, избавлены от риска, что кто-то нарушит их личное пространство и наступит на ногу. Здесь чаще меняют обувь, и итальянскую, испанскую, швейцарскую пару туфель, ботинок или сапог фабричной и даже ручной работы легко приобрести за сумму, на которую можно купить кофе с пирожным или мороженым.

Здесь тоже попадаются эталонные экземпляры великолепной выделки. Например, ботинки из толстой кожи, фактурой и цветом напоминающие деревянные башмаки. Или, напротив, мокасины тончайшей, мягкой как шелк кожи, в которой босая нога чувствует себя как рука в перчатке.

Но обувь на блошином рынке – очень специфический товар для специфического – или непритязательного, или небрезгливого покупателя. Учитывая сомнительность приобретения ношеной обуви из гигиенических соображений, обувь, как и перчатки, о которых скоро пойдет речь, продаются в среднем по 5–10 % от средней магазинной цены на новые товары, а в Швейцарии – по 2–3 %.

* * *

Рассказ об уникальных материалах на барахолке резонно завершить предметом особого пиетета российских женщин – мехами. Отношение к ним на блошином рынке вызывает у меня большое изумление. В Мюнхене натуральные шубы встречаются только на пожилых элегантных дамах в бриллиантах, которые семенят в туфлях и без головных уборов в окрестностях Баварской национальной оперы. Второе место, где можно увидеть шубы, – блошиные рынки. Там они висят на стойках, лежат на подстилках на земле или полу. Они скомканы в коробках, их бесцеремонно, как одеяла, вытаскивают из мешков и запихивают обратно. Кроме шуб, здесь меховые манто, пелерины, палантины, шапки, боа и муфты. Это вещи отменного качества, несмотря на солидный возраст – или благодаря ему, их отличает дорогая выделка, редкая теперь. Их украшают лейблы мюнхенских и венских мастерских и магазинов. Цена на все это роскошество, как правило, удивительно низка. Меховая шапка за 300 рублей в ценах 2021 года здесь в порядке вещей. Здесь возникает ощущение другой, какой-то инопланетной реальности. Каждый раз, останавливаясь у прилавка с мехами, я думала о соотечественницах, которых, наверное, вид никому не нужных, небрежно разложенных мехов поверг бы, как и меня, в шок.

«Женские» вещи из кожи и меха на блошином рынке меняют не только наш взгляд на предметы, но и тактильные ощущения. Обнаруживается, что есть материалы, которые невозможно выпустить из рук.

Перчатки, рукоделие и другие галантерейные мелочи

До недавнего времени я разделяла общее убеждение, что такие изделия из кожи, как перчатки, необходимо покупать новые, в магазине, потому что их, как и обувь, каждый человек разнашивает индивидуально, под себя. Если бы мне несколько лет назад сказали, что перчатки можно купить на блошином рынке и носить, я бы не поняла и не поверила. Мой скепсис питался врожденным чувством брезгливости и опытом прошлых лет: с детства родители старались обеспечить меня всем лучшим, включая предметы одежды, и, всегда имея возможность позволить себе новые и недешевые покупки, я не могла представить, что же, кроме крайней степени нищеты, может подвигнуть человека носить перчатки, купленные на толкучке.

Но блошиный рынок – это особый мир. Здесь можно и нужно прикасаться к чужим вещам, что предполагает работу по преодолению брезгливости. И покупка не заряжает здесь «нормального», магазинного потребителя новых товаров позитивной энергией, не дает ощущения получения подарка из бутика в нарядной новой коробке. Приобретения на барахолке не поддерживают статус и престиж, не тешат самооценку. Вы попадаете в совершенно иное место, где нет яркого освещения и больших зеркал. Вместо вышколенных продавцов вас могут встретить неприятные торговцы: неряшливо одетая иммигрантка неевропейского происхождения, суровый старик с насупленными бровями, распродающий складские остатки закрывающегося магазина, сдержанная немка, которая посмотрит сквозь вас и процедит, что вещь не продается.

Кажется нонсенсом, что женщина, которая может позволить себе прилететь на шопинг в Мюнхен, Берлин или Париж, пойдет не в дорогой магазин, а на блошиный рынок. Чтобы почувствовать барахолку изнутри и стать ее потребителем, нужно проделать определенный путь, преодолеть некоторые барьеры,