до самой смерти. Так что хочешь избавиться от дракона – раздобудь драконью кровь или отрави настойкой болиголова.

Он заявил это с таким невинным видом, что сначала я подумала, что ослышалась.

– Болиголов? – повторила я. – А он здесь при чём?

– При том, – король выпрямился и встал со мной лицом к лицу, – что на дракона никакой другой яд не подействует. Только болиголов. Маркграфа Венатура однажды пытались отравить болиголовом. Его спасла жена, а то сдох бы.

Снова повисло тягостное молчание, во время которого король смотрел на меня в упор, и мне казалось, что он чего-то ждёт. Но только чего?..

– Уверены, что надо рассказывать об этом? – спросила я. – На вашем месте я бы оберегал такие секреты.

– От кого? – фыркнул он и опять облокотился на перила, уставившись в морскую даль. – От тебя? После того, как ты решил рискнуть своей жизнью? Лучше знай, чтобы глупо не геройствовать. А то в следующий раз слопаешь яд, который мне подадут.

– А-а.. э-э… – только и промычала я, не найдясь с ответом.

Что это было, вообще? Это, вроде как, драконья забота? Дракон переживает за жизнь принца Альбиокко? Да ещё настолько переживает, что выложил всё о том, как навредить драконам? Получается, сам отдал мне в руки оружие против себя и своего рода…

– Как думаешь, почему мой отец женился на моей матери? – произнёс вдруг Рихард, и этот новый вопрос озадачил меня ещё больше, чем признание про драконью кровь и яд болиголова.

– Потому что принцесса Льювина была благородной девственницей? – предположила я после некоторого молчания.

– Она не была принцессой, – Рихард развернулся и ловко запрыгнул на балюстраду, бесстрашно сев спиной к обрыву. – Это мой отец потом придумал, что она принцесса – чтобы к ней относились с уважением. Аристократики – они, знаешь, спесивые. А на самом деле она была дочерью лесника. Даже грамоты не знала.

Это откровение потрясло меня ещё больше, чем рассказы о том, как можно убить дракона. Мать короля – дочь лесника?!. Того самого короля, который помешан на чистокровных девицах благородного происхождения?

– У отца всегда было по несколько любовниц, – продолжал тем временем Рихард. – Он любил, чтобы его окружали самые красивые женщины. Неважно, какого происхождения. Главное, чтобы красивые. Он собирал их, как коллекцию драгоценных камней. А однажды был на охоте в северных лесах. Устроил там недельный праздник с друзьями и конкубинами. Это было ещё до объявления войны, и тогда люди и драконы жили вместе. Отец служил военачальником при одном человеческом маркграфе. Во время привала из леса вышел медведь. Все бросились бежать прочь – и слуги, и любовницы, а моя мать побежала к медведю. Отец превратился в дракона, разорвал медведя на куски, а потом спросил у моей матери – почему она побежала на зверя, а не прочь. И она сказала, что медведь хватает одну жертву, и после этого не интересуется другими, вот она и подумала, что если медведь схватит её, то не тронет моего отца. За это он женился на ней. Она была ему ровней, моя мать. И такая же гордая. Хотя и родилась в семье простолюдинов. Великая была женщина. Смогла подарить отцу двух сыновей-драконов. Она рано умерла. Я помню её лучше, чем брат. Мне тогда было три года, а Тюну – два.

– Вроде бы, ваша матушка умерла от грудной жабы? – тихо спросила я.

– Нет, она отравилась, – спокойно ответил Рихард.

– Отравилась?.. Из-за чего? – я прикусила язык, сообразив, что спрашивать о таком – бестактно.

И так ясно, что жизнь с драконом довела эту бедную женщину до края.

Но отравиться, когда на руках двое малолетних детей… На это должны быть веские причины.

– Когда мы с братом родились, и стало ясно, что мы – драконы, – продолжал Рихард, – отец решил избавиться от Тевиша.

– От герцога Мастини? Почему? Он ведь тоже дракон.

Сегодня был, поистине, день откровений. И более чем странно было то, что король Рихард так разговорчив.

– Тевиш старший, – пожал он плечами. – Он должен был наследовать всё. По человеческим законам старший сын наследует, остальные сыновья остаются ни с чем. Отец хотел именно так решить вопрос о наследстве.

– Не верю, – вырвалось у меня. – Какая жестокость!

– Но убить Тевиша не получилось. Его мать оказалась злючкой не хуже драконицы. Зарезала убийц, – Рихард нехорошо усмехнулся углом рта. – Когда моя мать узнала об этом, то встала перед отцом на колени, умоляя не трогать Тевиша. Отец рассвирепел начал кричать, что ей дороже чужой ребёнок, чем свои сыновья. Тогда они сильно поссорились. Отец сказал, что не желает её видеть. Мать ушла. Даже не плакала. Ни слезинки не пролила. А через неделю отравилась. Отцу передали её последнее желание, она просила не трогать Тевиша. Сказала, что не в силах смотреть, как её муж становится сыноубийцей. После этого отец больше не пытался убить Тевиша. Но отослал его и его мать далеко от столицы. Он очень горевал из-за гибели моей матери, и винил себя в её смерти.

– Вполне обоснованно, – пробормотала я, но Рихард услышал и кивнул.

– Он жил с этой виной до самой смерти. После моей матери никого уже не было. Она была единственной и последней, – король говорил почти равнодушно, но я видела, как он захвачен воспоминаниями. – Я не сказал Тевишу, что это отец пытался его убить. Тевиш не простил бы.

– И он не знает до сих пор?

– Никто не знает. Даже Тюнвиль. Только я и ты.

Я промолчала, пытаясь понять – радоваться ли такому доверию или пугаться. Но было ещё кое-что, что я собиралась выяснить.

– Если вы родились от матери-простолюдинки, – сказала я, – то зачем ищете чистокровную принцессу? Дети рождаются по воле небес, а не из-за чистоты крови. Вы сами тому пример.

– Как ты думаешь, – он перевёл взгляд на меня, и чёрные глаза блеснули, – сколько женщин было в моей жизни?

Я пожала плечами и покачала головой, показывая, что даже не представляю.

– Много, – признался он с усмешкой. – Я им счёт потерял. Всякие были – и аристократки, и простолюдинки, и девицы, и женщины с целым выводком детей от предыдущих браков. Но никто не смог понести. Забавно,