и не был получен, и эти сведения не указаны ни в одном из протоколов. Никто не в курсе того, что это место вызвало чьи-то подозрения, — ответил Булл.

Шарбу посмотрел ему в глаза.

— Для нас с Буллом это было бы вне нашей юрисдикции.

— Похищение — федеральное преступление, а в моей команде вы всего лишь проводники, не более того. — Дюпри кивнул.

— Мы отвезем вас к вашему трайтеру, обыщем поместье и, если ничего не найдем, вернемся в Нолу, — сказал Билл Шарбу.

— Не думал, что мне удастся тебя убедить, — признался Булл.

Тот в ответ пожал плечами.

Все уставились на Амайю.

— Саласар, а вы что скажете?

— А как же Композитор? За последние несколько часов мы добились большого прогресса. Нам удалось уточнить возраст его детей. И Брэд Нельсон по-прежнему вписывается в профиль. Мы поговорили с его партнером по спасательной команде; он действительно его прикрывал, но, говоря о нем, упоминает импульсивность, смятение и растерянность, что не соответствует поведению Мартина Ленкса, или Композитора. Наша рабочая гипотеза — инспектор по катастрофам. Я поговорила с руководителем Американской страховой ассоциации; через несколько часов у меня будет довольно точный список имен.

— Через несколько часов?

— Да, может быть, завтра в полдень. Все зависит от того, найдет ли он способ со мной связаться.

— Тогда я прошу у вас эти часы, — сказал Дюпри.

— Что?

— Вы правы. Я действительно позвал вас охотиться за Композитором. Самеди возник случайно, но, зная о его преступлении и не имея возможности официально продолжить расследование, мы не можем от этого отказаться. Я не брошу вас здесь и не заставлю ехать с нами, если вы не захотите. Все в ваших руках, вы сами должны принять решение. Мы не поедем, если вы откажетесь ехать. Но прошу вас подарить мне эти часы, до завтра.

— У меня много вопросов, на которые потребуются ответы, — заметила Амайя.

— Я отвечу на все ваши вопросы, — заверил Дюпри.

— Я задам их, — пообещала она, — все, вплоть до самых сложных. И мне нужна правда. Если я заподозрю, что вы что-то от меня скрываете, можете на меня не рассчитывать.

— Хорошо.

— А после мы вернемся в Нолу и снова займемся Композитором…

Тут ее Джонсон перебил:

— Плохие новости.

И он показал им экран ноутбука и только что полученное электронное письмо.

* * *

Дюпри и Амайя переглянулись.

— Такер арестовала Нельсона в Тампе. Они поджидали его возле дома жены. Он вернулся из поездки, поставил машину перед крыльцом и в течение часа сидел за рулем, собираясь с духом. Затем, словно внезапно обезумев, побежал к дому с револьвером в руке, выбил ногой заднюю дверь, ворвался внутрь и принялся стрелять. Один из спецназовцев выстрелил: пуля попала Нельсону в грудь. Сейчас он в больнице в искусственной коме, состояние крайне тяжелое.

Амайя разочарованно посмотрела на Дюпри.

— «Такер ни черта не понимает», да?

Глава 50

Мари-Франс

Элисондо

Инспектор Мари-Франс Рено посмотрела на своего напарника и вздохнула, с трудом сдерживая желание выкинуть его из машины. Людовик был хорошим парнем — молодой, красивый, к тому же компьютерный гений. Они оказались здесь благодаря ему, точнее, его познаниям в компьютерах. При этом Людовик был типичным примером человека, чьи интеллектуальные познания задерживают развитие в других областях жизни, так что в итоге получается очень образованный специалист, который в душе так и остался младенцем. Он только что получил водительские права и требовал ключи от машины с рвением лабрадора, который просится на прогулку. Инспектора Рено, женщину уже ближе к шестидесяти, чем к пятидесяти, искренне восхищали его навыки владения компьютером. К тому же ей в некотором смысле льстил тот факт, что она целый день разъезжает туда-сюда с молодым педантичным заместителем, которым можно хвастаться перед своими коллегами, хотя наедине он иногда приводил ее в бешенство. Хуже всего было его желание «порулить», и, хотя Мари-Франс давала слово никогда больше не потакать ему в этом — пусть себе водит машину в свободное от работы время, — каждый раз все кончалось тем, что она позволяла ему сесть за руль. Мари-Франс проехала от Биаррица почти до границы, однако, углубившись в тихие дороги французской Страны Басков, поддалась буколической красоте, уменьшила скорость и уступила. Дорога туда была медленной, хотя и вполне сносной, но теперь они вот уже пять минут пытались припарковаться на площади, параллельной реке Базтан в Элисондо. И хотя Мари-Франс изо всех сил старалась сосредоточиться на очаровании маленького городка, особенно чудесного в эти часы, когда весенний туман рассеивался под утренним солнцем, она яростно фыркнула, почувствовав очередной неуклюжий рывок.

— Ради всего святого! — воскликнула Мари-Франс, выходя из машины, которую Людовик даже не успел толком остановить.

Она проверила отметки в своем ежедневнике и сверила номера домов. Дом был очень нарядный. Ей бы хотелось в таком жить. Внутрь вела входная арка, за ней тянулся крытый проход с двумя скамейками, сложенными из того же камня, что и фасад. Окна первого этажа были украшены петуниями насыщенно-розового цвета, свисающими из горшков. Темные ворота делились на две створки, которые сейчас были закрыты, по бокам висели старинные металлические кольца, к которым когда-то привязывали лошадей.

— Говорить буду я, — бросила Мари-Франс напарнику, прежде чем позвонить в дверь.

Это была их маленькая игра: ей никогда на самом деле не удавалось заставить Людовика молчать дольше, чем пять минут, но ей нравилось быть главной и видеть, как ему это досаждает.

— Как хотите, шеф, но знайте, что я отлично говорю и пишу на испанском, итальянском и португальском языках.

— И абсолютно не умеешь водить машину, — пробормотала она себе под нос, нажимая на дверной звонок. — К тому же эта дама говорит по-французски.

Им открыла женщина средних лет, стройная и элегантная. На ней были брюки и водолазка, а волосы собраны в пучок. Мари-Франс улыбнулась; именно такой она себе и представляла эту женщину по голосу, когда позвонила ей накануне вечером. Припомнился их разговор…

— Энграси Саласар?

— Да, это я, — ответила женщина.

— Я инспектор Мари-Франс Рено из французской Национальной полиции. Мы хотели бы поговорить с вами по поводу вашего заявления, где вы сообщаете о попытке похищения с участием автомобиля с французскими номерами.

— Да, разумеется. Вы нашли машину?

Мари-Франс продолжила, не ответив:

— В стенограмме жалобы отмечено, что, помимо вас, во время инцидента присутствовали еще два свидетеля.

— Да, в тот момент, когда это произошло, с нами были друзья.

— Мы могли бы поговорить и с ними — например, завтра, около одиннадцати утра? Может быть, у вас? В это время девочка будет в школе, верно?

И они договорились о встрече.